Апостол Кармы (СИ) - Злобин Максим - Страница 25

А мне осталось лишь удивиться, как резко сменился фокус старого ловеласа с Анны Перехожук. В первый раз. Второй раз я удивился тому, как грамотно Михаил Михайлович маскирует свои грешные мотивы за бурной деятельностью.

— Договаривался, — объяснил он. — У них ведь тут комплексных обедов нет? Нет. Ну а я представился, сказал что мы теперь соседи, и договорился побеседовать на эту тему с шеф-поваром. Когда наберём большой штат, лишним не будет, — Панкратов помахал своей новой знакомой и подкрутил ус. — Ну и телефончик, конечно, стрельнул, да…

За едой разговаривали о том, что делать дальше. Брюллов так и не смог определить, где была сделана фотография Крыскина, и потому за неимением другой цели мы договорились прочесать все городские фитнесс-клубы.

Сперва. Делать же что-то надо, верно?

Однако после обеда в наши планы вмешалась сама судьба.

Все вчетвером мы вышли на улицу и уже готовы были завернуть за угол, — к своему офису, — но тут со стороны перекрёстка раздался грохот. Грохот, скрежет, яростные гудки автомобилей и трёхэтажный, бьющий прямо по струнам души мат.

— ****, **** ****, ****!!! — прокричал кто-то.

— Ой, — Ксюша аж потерялась.

Прямо посередь перекрёстка из дыры в асфальте кверху задницей торчала машина. И что-то мне подсказывает, что так быть не должно, — я ведь прекрасно помню, что до обеда на месте этой самой дыры была заплатка. Это во-первых. А во-вторых, тут я сразу же понял, с какого именно дела дебютирует «контора по борьбе с лихоимством и кумовством».

Чиновники, градоначальники, дворяне… эта банка с жуками от нас никуда не денется. Любить нас вряд ли полюбят, но коммуницировать будут вынуждены. Но как же здорово будет заручиться поддержкой обычных людей, — граждан города, во благо которого мы собираемся трудиться.

Как это сделать?

Да легко. Тот, кто нагнул Злое Зло автоматически становится Добрым Добром. И почему бы нам в таком случае не вызвать на ковёр дорожную службу? Вызвать, затребовать отчёт на проверку, найти всё что только можно найти, а затем наказать. Жёстко. Громко. Показательно.

— Ну что, господа? — спросил я. — Готовы стать народными героями?

Глава 10

Про закупки, про закупки, про закупочки мои

— Так мне идти или не идти? Я не понимаю!

— Я сам пока что не понимаю.

— Вызывают ведь.

— Я уже понял, что вызывают.

— Так мне идти или не идти?

— Антоша! — рявкнул Терентьев.

— Чего?

— Заткнись, пожалуйста! Думать мешаешь.

«Антошей» господин мэр ласково называл начальника отдела благоустройства, транспорта и дорожного хозяйства, Антона Вадимовича Домогацкого. Выглядел этот немолодой человек мужественно, но расслабленно: квадратная челюсть, тугой пивной живот, маскулинно-волосатые руки и навеки сросшаяся бровь.

Помимо прочего, Антону Вадимовичу очень шла строительная каска и оранжевый жилет. Облачённый в эти профильные артефакты, Домогацкий расцветал по-настоящему, и находил в себе силы руководить неруководимым.

А что до характера, то им Антон Вадимович более всего походил на беспородного пса. Не на «дворового», а именно на «беспородного». Домашнего то есть, но неприхотливого. Из тех что никогда не болеют, не брезгуют почавкать мочёными в молоке сухарями и искренне полагают, что «грумер» — это какая-то разновидность сексуальных извращенцев.

По этому сравнению нетрудно вывести основные черты личности Домогацкого: добрый, преданный, жизнерадостный, исполнительный и чуть туповатый. Но что самое главное — неспособный на подлость.

Именно такой человек и нужен был Терентьеву на дорожном хозяйстве.

— У нас же там всё нормально? — этот вопрос мэр на всякий случай задал Ларисе Сергеевне.

— Всё нормально, — подтвердила та.

— Безо всяких там, да?

— Безо всяких.

— То есть никаких схем?

— Никаких.

— Антоша⁈ — мэр повысил голос и вновь обернулся на дорожника. — Ты мне как на духу скажи! Воруешь, с-с-с-сука⁈ Отвечай!

— Иван Геннадич, — в ответ Домогацкий чуть было не заплакал. — Да как можно-то?

Чуть не заплакал не потому, что на него подняли голос, само собой. А потому, что про него плохо подумали.

— Да я же никогда, — сказал он. — Да вы же сами знаете.

— Знаю, — вздохнул Терентьев и сменил гнев на милость; внезапная крикливая атака результата не принесла. — Ну ты подумай, Антош. Может среди твоих крыса завелась?

— Никак нет, Иван Геннадич. Невозможно ведь это. Всё что с деньгами связано, всё через меня проходит. Сам материалы ищу, сам зарплаты начисляю, сам технику на ТО гоняю. Ни рубля мимо, Иван Геннадич. Ни копеечки.

И стоит признать, что это действительно было так.

Пускай до недавних пор в Переславле не существовало антикоррупционных ведомств, и Терентьев прекрасно понимал, что руки у него развязаны, в дорожную казну эти самые руки не лезли. И более того — мэрские руки шлёпали по рукам всех остальных. Отсюда и назначение такого человека, как Домогацкий.

Логика железная: не буди лихо. Уж где-где, а в туристическом городе вопросов к дорогам и тротуарам быть не должно. Остальная расхлябанность инфраструктуры лишь на руку, — приезжим она кажется милой, — но всё что связано конкретно с их комфортом обязано быть на высоте.

Причины предельно понятны:

Во-первых, довольный турист тратит больше денег, — это уж так повелось. А во-вторых, недовольный турист в последнее время всё чаще упивается цифровой гласностью. Отзывы пишет, звёздочки ставит, оценивает там чего-то… кляузничает, если одним словом. И мало ли кому эти кляузы могут попасться на глаза?

Или того хуже! Из разряда катастрофы: решит какой-нибудь князёк страну посмотреть и по Золотому Кольцу покататься, приедет в Переславль, оставит на местных выбоинах подвеску и всё, конец, приплыли.

И вот как подло получается…

Никто из ныне присутствующих в кабинете градоначальника к схеме распила дорожного бюджета причастен не был, а значит её нет. То есть вот вообще нет; не существует она. Но дороги-то! Дороги!

— Слушай, Антош, — Терентьев присел за рабочий стол. — Ну а как так получается-то? Ну с какого такого мы дважды в год полотно перестилаем? Откуда у нас эти вечные ямы?

— Так крошится ведь, Иван Геннадич.

— А почему оно крошится?

— Почём же я знаю? Всё по технологии делаем, всё по уму. Смесевой проект я вообще в Ярославле добыл, — Антон Вадимович нахмурился. — У них-то там всё нормально.

— А может, ты где-то слишком экономишь? Может, что-то хреновое закупаешь?

На мгновение Домогацкий задумался, но затем решительно мотнул головой:

— Нет. Разница-то в чём? Песок и есть песок, щебёнка и есть щебёнка. Это же не техника там какая-нибудь, где цена равно качество. Тут же элементарно всё.

— Ну допустим…

— Так мне идти или не идти⁈ — отчаялся узнать Домогацкий. — Меня же вызывают!

— Тебя вызывают, — задумчиво пробормотал Терентьев. — А меня почему-то до сих пор нет. Ох, по мою душу сволочи приехали…

— А с чего вдруг они меня вызывают-то? Кто они вообще такие? Областные что ли?

— Хуже, — ответил мэр. — Местные.

— Это как?

— Лучше не спрашивай, Антош.

— И что, тебе совсем не подчиняются?

— Не подчиняются. Там за главного важная шишка из Москвы и…

И тут Иван Геннадьевич не договорил, потому как в дверь постучали. Не дожидаясь приглашения, в кабинет вошёл Константин Сергеевич Алфёров, начальник полиции по городу Переславль-Залесский.

Назвать Алфёрова «рыжим» в буквальном значении этого слова будет не совсем честно. Всё-таки волосы у полицейского были светлые, цвета разбавленного пива. Однако веснушки… крупные, тёмные, частые. Складывалось ощущение, что Константин Сергеевич только что помогал выталкивать увязший в грязи вездеход.

— Иван Геннадьевич, день добрый. Сплетенки тебе принёс, — полицейский покосился на Крыскину и Домогацкого. — Озвучить или как?

— Озвучивай, все свои.