Три года взаймы (СИ) - Акулова Мария - Страница 5

И когда немного позже он просит пойти с ним на мероприятие — конечно же, не отказываю.

Темиров заезжает за мной в семь. Я уже готова — одета в специально купленное платье, с салонной укладкой и профессиональным макияжем.

Это уже не первый наш семейный выход и я плюс-минус понимаю, чего ждать.

Вроде бы сама в курсе, что выгляжу хорошо, но его внимательный взгляд, когда делаю оборот вокруг оси в коридоре, и чуточку хриплое:

— Ты красивая, — заставляют трепетать почти всю дорогу в моем любимом черном Мерседесе.

Я регулирую обдув и положение кресла под себя. А ещё не тревожу Андрея неуместными расспросами.

Мы едем на благотворительный аукцион, организованный политическая партия Андрея совместно с рядом фондов и с привлечением знаменитостей. Аврора сбросила мне пригласительный и, по моей осторожной просьбе, дала немного информации в ответ на вопросы.

Я благодарна ей за помощь. Опыт прошлых мероприятий подсказывает, что ничего особенного от меня не ждут. Улыбаться людям, с которыми я уже знакома. Не молоть чушь. Не лезть первой. Не отходить надолго от Андрея.

Идеальной депутатской женой быть легко. Вроде бы.

Андрей отдает ключ от машины парковщику у роскошной гостиницы. Швейцар помогает мне выйти и передает мою ладонь из рук в руки мужу.

Когда заходим, я стараюсь не пялиться, но в подобных местах, конечно, бывала нечасто.

Здесь всё выглядит совсем не так, как я привыкла. И нет. У нас, на побережье, тоже есть несколько гостиниц, обладающих статусом пятизвездочных, но в них царит совсем другая атмосфера: воздушности и легкости. А здесь — густого пафоса и флёра избранности.

Я избранной себя не чувствую. Даже мы с Андреем друг друга не выбирали. Нас свел случай.

Рука договорного мужа спокойно лежит на моей пояснице. Я улавливаю все его ненавязчивые направляющие движения.

Мы оказываемся в заполненном людьми, гулом и торжественной атмосферой конгресс-зале и надеваем на лица улыбки, которые снимем, сев обратно в машину.

В центре рядами стоят приготовленные для аукциона стулья и лежат на велюровых сиденьях таблички для ставок. Если не ошибаюсь, их называют аукционные номерки. На сцене пока что работает ведущий, но уже стоит трибуна для аукциониста.

Я обвожу взглядом людей и встречаю несколько знакомых лиц.

Среди них — Валерия Златова. Сегодня она не в брючном костюме, а в облегающем точеную фигуру красном платье, но шпильки на ногах настолько же умопомрачительные, как и при прошлой нашей встрече.

Она держит руку на согнутом локте мужчины, который абсолютно и ни в чем не похож на Андрея. Вполне допускаю, что это её законный муж. Так зачем тогда..?

Но неважно. Я просто не знаю этих людей и не понимаю, что является нормой для них.

А они в свою очередь совершенно не заинтересованы в том, чтобы узнать мою норму.

Мы подходим к мужчине возраста моего дяди, которого зовут Виктор Михайлович Милославцев. С ним я уже знакома. Это важный для Андрея человек. Глава их партии.

При первой встрече он смотрел на меня очень внимательно. Изучал. Задавал вопросы. Я не чувствовала агрессии, но и иллюзий относительно того, что кто-то из достаточного близкого к Андрею окружения верит, что между нами вспыхнула анонсированная для широкой публики любовь, не строю.

И самого Андрея, и Виктора Михайловича во мне интересует только предсказуемость. Можно ли на меня положиться? Не устрою ли я решающий для карьеры мужа (а может быть и всей их партии), скандал?

Вокруг Андрея их было за это время многовато. Это факт.

— Еленика, рад вас видеть, солнце.

Я не Еленика и уж тем более не солнце, но улыбаюсь в ответ на обращение Виктора Михайловича, и даю поцеловать свою руку.

В кругу главы партии сейчас стоят и Валерия со своим спутником, и ещё один человек, которого я помню еще с побережья.

Роман. В прошлый раз он был с другой спутницей. Это я тоже запомнила.

Теперь-то я знаю, что это однопартиец Андрея, но вряд ли друг.

Моего мужа он раздражает. Я это чувствую, находясь рядом. Ну и изо всех сил стараясь ловить полутона его настроения и подстраиваться.

Для меня это важно. Нам три года сосуществовать.

— Как ваши дела, Еленика? Еще не проклинаете работу мужа? У вас медовый месяц, считайте, а у него сессия, заседания, комитеты…

Виктор Михайлович вычитывает Андрея. Я мягко улыбаюсь и краем глаза ловлю направленный на лицо Темирова взгляд. Искристый и дерзкий. Женский. Блондинки-Валерии.

Мне кажется, что строить глазки другому рядом с собственным мужем, это ужасно. Но… Я здесь чужая. Им всем виднее.

Непроизвольно прижимаюсь плотнее к боку Андрея и чувствую более сильный нажим пальцев на моей талии. Отвечаю:

— Мы познакомились на море. Столичный медовый месяц меня вполне устраивает.

— Идеальная жена для хранителя семейных ценностей, — Роман, как мне кажется, невпопад салютует Андрею бокалом. А в ответ получает только хмурый взгляд мужа и мое непонимание.

А вот судя по выражению на лице Милославского, отвечаю я правильно. Он переключается с меня на Темирова. И это облегчение.

В дальнейшей беседе я не участвую. Сначала слушаю внимательно, потом — вполуха. Беру бокал с шампанским, но вместо того, чтобы пить, смачиваю губы.

Немного слежу за всеми и не привлекаю к себе лишнего внимания.

Мое желание быть главной звездой временно отложено.

Когда со сцены приглашают занять свои места, моего мужа за рукав «случайно» придерживает Валерия и говорит что-то на ухо.

Это неприятно. Даже мерзко. Но меня греет то, что Андрей хотя бы не смотрит ей вслед.

Если они спят, я понимаю её желание обозначить свою особенность в присутствии официальной жены. С другой стороны, я благодарна Андрею, что он ведет себя куда сдержанней.

И ещё я надеюсь, что Аврора уговорит его не способствовать грязным делишкам этой дамы.

Мы садимся на стулья, Андрей дает мне в руки табличку и на ухо озвучивает сумму, которую мы сегодня готовы потратить. Поэтому если какой-то из лотов мне понравится…

Я киваю и сжимаю пальцы на гладкой ручке своего номерка, но участвовать, конечно же, не собираюсь.

Озвученная сумма вызывает легкую тошноту. Со мной такое происходит часто. У Андрея слишком много денег. Я к таким масштабам не привыкла. И не уверена, что есть малейший смысл привыкать.

Аукцион проходит с приглушенным светом. Первые лоты вызывают не слишком сильную заинтересованность, но постепенно публика разогревается. Ставки выше. Желающих больше. Азартом пахнет воздух.

Я тоже несколько раз чуть не срываюсь, когда разыгрывают завтрак с группой одного из широкоизвестных лейблов. И когда речь заходит о фотосессии у фотографа, который снимает самые важные моменты жизни известных людей. Я видела его работы на множестве популярных страничек. И, положа руку на сердце, мечтала бы сняться у него с нашим будущим сыном, но… Держу себя в руках.

Ставки взлетают до небес, а моя табличка всё сильнее прижимается к коленям.

Я не пользуюсь своей возможностью стать главной благотворительницей от имени Темировых. Шепчу Андрею на ухо, что не буду участвовать. И тогда участвует уже он.

Андрей соревнуется с Валерией и ещё несколькими людьми за участие в каком-то очевидно крутом экономическом форуме, но когда остальные конкуренты останавливаются и остаются только они вдвоем — по-джентльменски уступает… Даме.

А нам достается вряд ли такой уж нужный тур по производству элитных швейцарских часов. Но дело ведь не столько в ценности лотов, сколько в ценности взносов.

Свой мы делаем.

После аукциона — фуршет. Беседы. Смех. Выступление приглашенной звезды.

Вспышки профессиональных, передвигающихся вместе со светом, фотоаппаратов. А еще шум. Гам. Моя усталость и несколько раз прикушенный язык, чтобы не попросить Андрея уехать поскорее.

Ему виднее, когда.

А мне не сложно. Ну или почти.

Когда мы хлопаем кланяющейся исполнительнице после её выступления, я мечтаю только поскорее оказаться в своей постели, но вместо этого получаю новую не нужную мне порцию внимания от Виктора Михайловича: