Три года взаймы (СИ) - Акулова Мария - Страница 2

Но уже поздно.

А может быть нет.

Потому что Андрей не спрашивает: «и кто?». В ответ на мой отчет прилетает:

«Ок. Спасибо, Лена»

Я тяжело вздыхаю и качаю головой, блокируя мобильный.

Какой же ты деловой, Андрей Темиров. Какой деловой…

Весь с головой в своей политике.

Ну и ладно. Я знала, на что иду.

Работай себе на здоровье.

А у нас с твоим сыном по плану выпить какао и съесть синнабон.

Глава 2

Лена

Сейчас я живу загородом. Положа руку на сердце, я даже мечтать о таком не могла, но, с другой стороны, реальность, превосходящая мечты, всегда подразумевает наличие некоторых оговорок.

Мой дом на ближайшие три года — это красивый, расположенный в элитном охраняемом поселке коттедж с собственным садом, гаражом на две машины, тремя спальнями, просторной современной кухней и плазмой практически на всю стену в гостиной. А еще — с отдельной столовой.

Весной и летом, уверена, сад выглядит роскошно. Думаю, в следующем году я это проверю, а пока просто прогуливаюсь по нему между готовящихся к зиме голых веток, так как мне показан свежий воздух.

После посещения клиники и заслуженного нами с сыном синнабона я вернулась домой. В придачу к нему мне досталась ещё и целая толпа людей, нанятых чтобы помогать в его содержании.

Сегодня — день еженедельного клининга. Я провожу несколько часов в метаниях между желанием предложить девочкам свою помощь и пониманием, что делать этого нельзя.

За их работу платит мой муж. Он не обижает и не обманывает. И я должна воспринимать это спокойно.

У каждого своя работа. А у нас с ним свои договоренности.

Около шести Андрей пишет, что заедет. Я собиралась обойтись на ужин вчерашним пирогом, но после его сообщения решаю поднапрячься.

У господина депутата очень плотный график и много работы. Пусть вместе мы не живем (он остался в своей квартире, я получила личный дом), но время от времени Андрей ко мне приезжает.

Я воспринимаю это как заботу. Благодарна за нее.

И стараюсь отвечать тем же.

Готовлю мусаку, зная, что она получается у меня всегда, а ещё овощной салат с необычной заправкой. Накрываю стол для двоих. Даже свечи зажигаю, только не для романтики, а для уюта.

Когда вижу через полумрак, как с гулом открываются ворота и на территорию участка заезжает знакомый до ноющего чувства в груди Мерседес, волнуюсь, хоть и, вроде бы, волноваться давно поздно. Между нами случилось просто всё, что только могло случиться.

Андрей выходит из машины и направляется ко входу. Я иду навстречу.

Этот дом ему не принадлежит. Темиров снял его для меня. Сколько стоит — страшно подумать. Но точно больше той квартиры, которую арендовал рядом с моим университетом.

Когда думаю, что влетаю постороннему человеку в большую копейку, становится неловко.

Пусть я не сомневаюсь, что наш договор выгоден для обоих, пока что чувствую больше бонусов, чем минусов. И вряд ли готова напрямую спросить, как его ощущает мой… контрагент.

Андрей заходит без стука, я встречаю его в коридоре.

Улыбаюсь:

— Привет. — И скольжу взглядом по мужу. Он, как всегда, выглядит безупречно. В меру хмур. Чрезмерно элегантен.

До сегодняшнего визита к гинекологу я не размышляла, кто у нас с ним родится: мальчик или девочка. Теперь же смотрю на Темирова по-новому. Сыновья же больше от отцов берут, чем от матерей? У меня, получается, когда-то будет очень-очень-очень похожий сын.

Фантастика.

Закусываю щеки изнутри, чтобы не светиться так ярко. Дожидаюсь, когда Андрей снимет пальто и посмотрит мне в лицо.

— Привет.

Улыбаюсь еще раз.

Мы не тянемся друг к другу и уж тем более не набрасываемся.

Возможно, для кого-то это прозвучит странно, но наша интрижка в прошлом.

Мы заключили договор на семью, но семью создавать не договаривались. Имитировать — да. Но это перед посторонними. А друг перед другом не надо.

Андрей семью со мной не хочет. Я с ним… Да тоже вряд ли.

Нет, он хороший. Даже прекрасный. Но он не звал меня замуж, чтобы сделать женой.

Нас связала случайная беременность. И уже то, что он признал меня с ребенком, — это большое счастье.

А я в ответ подыгрываю ему в совершенно не важных для меня вещах. Наш союз сначала вспыхнул громким скандалом на греческом побережье (дядя пытался обвинить Андрея в том, что он меня совратил и испортил), но очень быстро стух. Мой Димитрий Шамли получил не участок под гостиницу с выходом к морю, который хотел сторговать за меня с Мелосов, а хороший откат от Темирова. И это жутко несправедливо, но бороться за справедливость я временно прекратила. Это чревато.

— Ты ужинал? — спрашиваю, запрещая себе пялиться на мужчину слишком открыто и долго.

Андрей мотает головой. Ерошит волосы и трет шею.

Устает. Занят делами. Из-за этого я даже не могу обижаться на его незаинтересованность к течению моей беременности.

Кстати, в два округа я ему не обошлась. Греческие выборы прошли успешно для Андрея и его политической партии. Отчасти, наверняка, потому что наша история закончилась браком. Я этому не радуюсь, мне всё равно. Но, случись иначе, чувствовала бы себя виноватой.

— Я приготовила. Там не много, но…

— Спасибо, Лена.

Приглашаю мужа-гостя сначала мыть руки, а потом в его же столовую. Он садится. Я за ним ухаживаю.

Едим какое-то время в тишине. Не сказать, чтобы уютной. Андрей углублен в размышления. О чем — вроде бы и хочется спросить, а вроде бы и кто я ему?

Но больше желания узнать, как его дела, меня изнутри распирает желание рассказать, как я сходила к врачу.

Он так и не спросил, кто у нас будет. Ни через час. Ни через два.

И ужин мой жует, явно больше механически двигая челюстями, чем получая удовольствие. Хотя мусака вкусная. Это факт.

Андрей старается приезжать хотя бы дважды-трижды в неделю. Иногда остается ночевать. Благо, спален в доме хватает.

Это нужно, чтобы мы не вызывали вопросов и подозрений. Но отсюда ему, конечно, утром на эфиры, встречи и заседания ездить долго и неудобно. Я бы тоже на его месте осталась жить в столичной квартире.

И я бы тоже поселила нелюбимую жену отдельно.

Я всё понимаю. Я не против.

— С малышом всё хорошо.

Завожу беседу условно издалека, сдаваясь перед своей несдержанностью. Андрей кивает и поднимает взгляд от тарелки на меня.

— Да. Я читал. Спасибо, что пишешь.

Слегка улыбаюсь, пытаясь не обращать внимания на вспышку досады. В сложившихся условиях наш родительский союз кажется мне чуть ли не идеальным, но внутри всё равно живёт червячок-сомневатор. Возможно, мне бы хотелось видеть в нём больше эмоций.

Возможно, я правда была бы счастлива, если бы у него получилось утром со скринингом.

— УЗИ — это так увлекательно! Ребенок там живёт, двигается. Сердце бьётся. Жаль, что у тебя не вышло.

— Да, жаль, — слышу и как-то не очень верю. — Возможно, в следующий раз вырвусь.

Да, возможно.

— И пол… Обычно его на восемнадцатой неделе определяют. А у нас так быстро… Я была в шоке. Решила, что интригу тянуть нет смысла…

Замолкаю и жду того самого вопроса, но Андрей кивает, жуёт. Мне кажется, даже толком не слушает.

Ну вот что за человек? Как можно своей политикой интересоваться больше, чем ребёнком?

Или это у меня центр вселенной сместился, потому что ребёнок внутри?

Не знаю. Возможно.

Поначалу мне было очень сложно и больно. Моя мечта рухнула руинами к ногам. Вместо нарисованного в голове замка я получила острые обломки кирпичей, которые теперь надо разгребать.

Чтобы не отчисляться, взяла в университете академотпуск. Андрей сказал не волноваться, по истечении оговоренного нами срока меня обязательно примут назад. Он гарантирует.

Дело за малым: выносить. Родить. Создать для общественности видимость крепкого и располагающего к себе союза. А потом…