Ассасин 1: миссия в Сараево (СИ) - Тыналин Алим - Страница 35

Он встал и подошел к окну, глядя на плац внизу.

— Но если других способов не будет… — голос его стал тише, — вы должны действовать так, как считаете необходимым. Я не даю вам прямых приказов на устранение. Но я даю вам полную свободу действий. Вы на месте. Вы оцениваете ситуацию. Вы принимаете решения.

Ну что же, большего ожидать нельзя. Это не как в Аламуте. Хотя Старец горы тоже старался говорить иносказательно. Но он всегда говорил, что дни конкретной жертвы в этом мире сочтены. После этого все ясно.

А здесь просто указана цель. Методы на усмотрение исполнителя.

Ответственность разделена. Начальник не приказывал убивать, исполнитель действовал по обстоятельствам.

— Понял, господин полковник.

Редигер вернулся к столу и достал из сейфа еще одну папку, более толстую. На обложке красными чернилами было написано: «Австро-Венгерская и Германская разведка на Балканах. Совершенно секретно».

— А теперь о тех, кто будет вам мешать, — сказал он, раскрывая папку. — Австрийская военная разведка, «Evidenz Bureau», одна из лучших в Европе. Они работают на Балканах десятилетиями, имеют огромную агентурную сеть, контролируют каждый шаг сербских националистов.

Он разложил перед мной новые рисунки.

— Сейчас Evidenzbureau возглавляет оберст Урбанский. Осторожный, методичный, профессионал старой школы. Но нас интересует не он. — Редигер достал другой портрет. — Нас интересует майор Август фон Урбах.

Я взял бумагу в руки.

На меня смотрел мужчина лет тридцати пяти, с холеными усами, проницательными светлыми глазами и легкой усмешкой в уголках губ. На нем была безупречная форма австрийского офицера, на груди несколько наград.

Но главное во взгляде. Умном, ироничном, слегка насмешливом. Взгляде человека, который видит насквозь чужие игры и получает удовольствие от собственных.

— Майор Август фон Урбах, — говорил Редигер, и в голосе его звучало нечто похожее на уважение. — Из старинного баварского рода, образование получил в Терезианской военной академии, служил в Боснии и Герцеговине с тысяча девятьсот восьмого года. Знает край как свои пять пальцев, говорит на сербском, хорватском, турецком языках. Агентурная сеть покрывает весь регион.

Полковник закурил новую папиросу.

— Но главное не это. Урбах не просто разведчик. Он игрок. Он любит свою работу, любит интриги, любит сталкивать людей и организации, наблюдая за результатом. — Редигер посмотрел на меня внимательно. — По нашим данным, именно он курирует операции по проникновению в «Черную руку» и «Младу Босну». Именно он знает о каждом их шаге. И именно он, как мы подозреваем, не просто следит за сербскими националистами, но и направляет их.

— В каком смысле? — спросил я, хотя уже начинал понимать.

— В самом прямом. — Редигер постучал пальцем по изображению Урбаха. — Мы полагаем, что майор фон Урбах не просто собирает информацию. Он провоцирует. Через своих агентов он подталкивает радикалов к действиям, которые дадут Австро-Венгрии повод для войны. Но делает это тонко, изящно, так, чтобы сербы считали, что действуют самостоятельно.

Достойный противник. Такие ценились в Аламуте.

— У нас есть основания полагать, что он уже в Белграде или Сараеве, — продолжал Редигер. — Урбах переодевается, меняет личности, говорит без акцента. Может выдать себя за серба, хорвата, даже за турка. Наша агентура видела его дважды за последние два месяца, оба раза в разных обличьях.

— Опасен?

— Чрезвычайно. — Полковник смотрел мне прямо в глаза. — Если Урбах вас вычислит, вы не доживете до утра. Он не церемонится с противниками.

Редигер показал на еще один портрет.

— А это его помощник. Гауптман Карл Хофер. Полная противоположность Урбаха. Пруссак, методичный, жестокий. Бывший полицейский из Берлина, перешел в военную разведку. Специализируется на допросах и устранении неугодных. Если Урбах мозг операции, то Хофер ее кулак.

Я смотрел на второго человека. Крепкий, коренастый, с тяжелым подбородком и холодными серыми глазами. Лицо палача.

— Кроме австрийцев, — Редигер перелистнул страницу, — в регионе активизировалась германская разведка. Им война нужна не меньше, чем Вене. Германский Генеральный штаб считает, что время играет против них. Чем дольше ждать, тем сильнее становится Россия и Франция.

— Кто конкретно?

— Майор Вальтер Николаи, глава германской военной разведки на востоке. Но он действует из Берлина. А на месте у него агенты. — Редигер показал несколько рисунков. — Имена неизвестны, лица меняются. Германцы предпочитают работать через подставных лиц, вербуют местных жителей, не светятся сами.

Он закрыл папку.

— Александр Николаевич, вы отправляетесь в самое настоящее осиное гнездо. Австрийская разведка, германская разведка, сербская контрразведка, которая подозревает всех иностранцев. Сербские радикалы, готовые убить любого, кто покажется им шпионом. И майор фон Урбах, который превратил Балканы в свою личную шахматную доску.

Он посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом.

— Вы уверены, что готовы?

Я думал об Аламуте. О крепости в горах, где меня учили убивать и умирать за идею. О миссиях, когда я шел один против армий. О десятках целей, окруженных охраной.

— Готов, господин полковник.

Редигер кивнул.

— Тогда переходим к деталям легенды и технической подготовке.

Он достал из сейфа новую папку, на этот раз потоньше.

— Как я уже говорил, ваше прикрытие. Александр Дмитриевич Соколов, корреспондент газеты «Новое время». Настоящий Соколов существует, он чуть старше вас по возрасту, работает в редакции в Петербурге, но не выезжает за границу по состоянию здоровья. Мы договорились с редакцией о вашей командировке на Балканы для серии статей о славянском вопросе. Вы должны тщательно изучить его биографию.

Он передал мне документы.

— Паспорт, корреспондентское удостоверение, рекомендательные письма от редакции. Все настоящее, все проверенное. Австрийцы не смогут подкопаться.

Я изучал бумаги. Качественная работа. Даже опытный эксперт не заметит подлога.

— В Белграде вас встретит наш резидент, подполковник Артамонов. Официально он военный атташе при посольстве. Неофициально руководит всей нашей агентурной сетью в Сербии. Вы уже изучили документы? Встреча в русском читальном зале на улице Князя Михаила, третьего числа в три часа дня. Подойдете к полке с томами Тургенева и скажете: «Ищу записки охотника». Он ответит: «Лучше почитайте Дворянское гнездо».

Я уже запомнил коды для знакомства.

— Артамонов обеспечит вас жильем, деньгами, связью с Петербургом через дипломатическую почту. Но, Александр Николаевич… — полковник понизил голос, — вы должны понимать. Если что-то пойдет не так, официально мы вас не знаем. Корреспондент Соколов действовал самостоятельно, военная разведка не имеет к нему отношения. Империя не может позволить себе дипломатический скандал.

— Понимаю, господин полковник.

— Пять тысяч рублей на расходы. Этого хватит на несколько месяцев жизни и работу с агентурой. Если понадобится больше, Артамонов организует дополнительное финансирование.

Я кивнул.

— Завтра утром, в воскресенье, вас ждет инструктаж по техническим средствам в оружейной комнате, — продолжал Редигер. — Новейшее оружие, средства связи, шифры. Подполковник Крылов все подготовил. А в понедельник, ранним утром, вы выезжаете поездом до Вены.

Он вернулся к столу и налил коньяк в два бокала из хрустального графина.

— За успех миссии, поручик Бурный. — Редигер протянул мне один бокал. — И за то, чтобы вы вернулись живым.

Мы молча выпили. Коньяк обжег горло, разлился теплом по груди.

— Идите отдыхайте, Александр Николаевич. Впереди у вас трудные дни. — Редигер протянул руку. — И помните, что вы не просто агент. Вы последняя надежда предотвратить войну, к которой Россия еще не готова.

Я пожал его руку и направился к двери.

Воскресное утро выдалось ясным, почти безоблачным. Майское солнце заливало плац, где вышагивал караул, и золотило купола варшавских церквей.