Барон фон дер Зайцев 2 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 7

Задумка не сработала. Да и не могла. Бой перерос название бой, это была схватка, не на жизнь, а на смерть. Из почти двух десятков литвин трое только живы и здоровы, возможно несколько просто ранены, но о них никто не думал сейчас. Их осталось трое против трёх или двух даже врагов и пацана с женщинами. Не остановить всех этому стрелку. Пусть стреляет, они уже там, за гранью, и стрелой ничего не изменить. Тем более, даже само предупреждение непонятно, зачем предупреждать, что выстрелишь, если можно просто выстрелить.

— Ура! — прорычал один из лыцарей, и двое остальных, прохрипев в ответ боевой клич, бросили коней в атаку.

А оставленный литвинами за спиною фон Бок выстрелил. Двое всадников были к нему точно спинами, и лишь тот, что первым выкрикнул боевой клич и бросившийся на Иоганна был вполоборота. Но надеяться попасть в щёку наполовину скрытую бармицей ерихонки, значит быть, как выражается непонятно его ученик, «стопроцентным оптимистом». И не в него выстрелил Мартин, он выстрелил в его коня. Расстрига видел, как выпад мечом пацана в зад коня подарил им пару минут жизни и уменьшил число врагов минимум на одного. В круп, прицелившись коню под хвост фон Бок и выстрелил стрелой без наконечника. К этому времени угол прилично уменьшился, уже не девяносто градусов, может тридцать. И стрела попала туда, куда Мартин её и послал, точно под хвост жеребцу.

Самсон Изотов стоял на коленях и сжимал в правой руке бастард, а в левой тяжёлую дагу. Он не был двоеручным бойцом, он даже бойцом толком не был, лишь дважды он участвовал в рукопашный боях, когда ещё не был тюфянчеем. Тогда у него было копьё, и он бежал в общей массе копейщиков на татаровей. С мечом же обращаться пушкарь и не умел толком. Сейчас к нему дёрганными прыжками приближался на мощном коне закованный в железо настоящий воин. Он уже отвёл руку в замахе с мечом и оставалось коню проделать всего один последний скачок, и литвин сможет дотянуться до прикрытой только мурмолкой головы тюфянчея.

Сам не понимая, что делает, Самсон через эту мурмолку, через голову, кувыркнулся под ноги коня. Передние ноги жеребца пронеслись в вершке над инвалидом и сейчас на него летели уже задние. Изотов плюхнулся на спину и вытянул вперёд левую руку с дагой. Меч слишком длинным получался и пришлось его выпустить из руки. Острое оружие италийских мастеров легко вошло в совершенно ничем не защищённый живот жеребца на всю длину, на тридцать пять примерно сантиметров. Самсон отпустил руку и крутанулся под конём, ложась в позу эмбриона.

Отто Хольте держал меч обоими руками. Всадник не мчался на него на полном ходу, нет он словно играл с немцем, боком эдак медленно приближался, позволяя тому показать спину и сбежать. И управляющий может и сбежал бы ещё три дня назад, но уж больно много всего произошло за эти дни. Отто вспомнил молодость, вспомнил свою жизнь ландскнехтом. И теперь просто стоял с мечом в руках и ждал. Даже знал, что делать будет через несколько секунд, когда литвин к нему приблизится.

Всадник замахнулся сильнее и рубанул по замерзшему, как он думал в оцепенении старику с седой бородой. И в этот момент Хольте чуть отшатнулся, пропустил меч перед собой и просто ткнул его в живот нависшему над ним литвину. Нет, не просто ткнул. Сложно ткнул. Всю силу и ног, и рук вкладывая в этот колющий удар. На литвине был бахтерец и кольчуга явно плотного двойного плетения. Надёжная защита. Но и меч Отто достался интересный. Это был боршверт (першверт) — колющий меч без лезвия. Клинок в сечении имеет форму ромба. Им можно, конечно, рубануть с плеча, так и простой палкой можно, эффект одинаковый будет. Зато от колющего удара этой спицы никакая кольчуга не спасёт. Не спасла и отличная кольчуга литвина, почти квадратное тонкое лезвие раздвинуло, разорвало кольца кольчуги и проткнуло лыцаря насквозь.

Конь проехал дальше. Всадник при этом ногой оттолкнул Отто, и тот упал, откатываясь в кусты шиповника почти к болотцу, несколько раз перекувыркнувшись на сырой траве. Дождь не переставал моросить, и трава была очень скользкой. Только шиповник смог задержать падение управляющего. Он тут же вскочил на колени и приготовился броситься на литвина, чтобы стащить того с лошади, но этого не понадобилось. Всадник откинулся назад и лёг на спину коня. Из живота у него торчал тонкий боршверт.

Событие одиннадцатое

Иоганн и хотел бы отойти с дороги литвина, но куда? Позади мачеха и датчанка прижатые к кустам лещины и ивы. Можно дёрнуть влево в сторону Самсона, там кусты пореже и там болотце, оно не может быть глубоким и топким. Тут до речушки этой три — четыре метра, и они чуть не на одной высоте с берегом. Ну, по колено то болотце, а дальше река, и на нём нет никакого железа, и он, возможно, единственный человек до самой Японии или Филиппин с их ловцами жемчуга, который умеет плавать. Переплывёт и уцелеет. А женщины? А чем его смерть им поможет? Нет. Никуда он не побежит. Пацан покрепче, вспотевшими уже в который раз за сегодня ладонями, ухватился за рукоять меча и выставил его перед собой. Не должен, если книгам верить, конь буром переть на острый клинок. Кони они умнее человеков.

А конь не просто попёр, он вдруг как гепард какой прыгнул просто вперёд, и… И как врежется носом в острие меча, выбивая его из рук пацана. Иоганн даже испугаться толком не успел, когда огромное животное сбило его с ног грудью, грохнулось на бок, ломая с треском кусты и как давай орать благим матом, совершенно на ржание не похожим. Пацан откатился в другую сторону, под ноги стоящей впереди датчанки. И стал вслед за ними пятиться, вжимаясь в кусты. А лошадь орала и крутилась среди кустов молодой лещины. Где-то там и всадник среди этого погрома должен быть, тот самый что «ура» вопил.

— Что теперь не уракается? — Иоганн поднялся на ноги, поддерживаемый Марией, которая датчанка, и вынул свой кинжал маленький из-за пояса. Как только не напоролся какой нужной частью тела на него. Ну, в будущем нужной… Хотя и сейчас не лишняя. Куда без неё?

— Кровь у тебя! — ткнула датчанка ему в ногу.

Вот ведь, не той конечностью так другой на кинжал всё же напоролся. И не почувствовал в боевом угаре, как ногу пропорол концом клинка. Иоганн сунул руку в штанину и потрогал… чего уж потрогалось. Нет, дыры в ноге не было, порезался просто и не сильно, руку вытащил, а она не вся красная, а частично и малиновая.

— Фух! Заживёт до свадьбы.

Конь продолжал ломать кусты и вбивать в них седока, который и не седок уже, а лежок.

Прямо в полутора метрах от Иоганна и примерно в таком же расстоянии от задних ног бьющегося в кустах коня лежал меч, на который, с какого-то перепугу, прыгнул конь. Встав на карачки, пацан добрался до меча и так же на коленях, отступая, поволок его за собой. Конь чуть не выбил при этом дурь из головы мальчишки. Как лягнёт копытом. Как снова лягнёт. Сразу анекдот вспомнился про медведя и лошадь, ну, тот, где медведь потом и говорит: «Вот дурак и чего полез, всё одно неграмотный». Иоганн как раз грамотный, но прочесть, что на подкове написано, не успел, с такой скоростью они у него перед носом мелькали. Как-то не удосужился в той жизни изучить скорочтение.

Самсон Изотов открыл правый глаз. Потом левый. Райских кущ не видно, ворот рая тоже, но и чертей с их сковородками или котлами не видать. Перед ним измятая трава и шум за спиной. Но так не хочется оборачиваться и узнавать, чего там опять шумят. Он мысленно с жизнью простился, приготовился, а тут шум. Зачем⁈

Орал человек. Орал не человек, лошадь жалобно ржала. Наверное это та, которой он в пузо дагу сунул.

— Прости, коняшка, отмолю потом этот грех.

— Вставай, жив? — нет, не эти слова. Интонация эта. Чего-то на немецком каркающем каркает учитель Иоганновский. Однако руку суёт, пришлось ухватиться за руку тюфянчее и встать на колени.

— Барбарбия керкуду!

— Чего? Ты бусурманин по-нашему, по-человечески, по-русски, говори.

— Говорить ты — brauchbar (полезный), — Мартин учит латыни и греческому Иоганна, а от того потихоньку русский перенимает. Чуть начал балакать.