Время разбрасывать камни, и время собирать их (СИ) - Артемьев Юрий - Страница 13

— Что там? — спросил я у генерала.

— Тут кто-то был. Вот! — он указал себе под ноги. — Сам погляди!

Я присел и стал вглядываться в сухую глинистую поверхность. С трудом, но мне всё-таки удалось разглядеть еле-еле видимый отпечаток ноги, а вон ещё один, и ещё… Цепочка следов уходила куда-то в сторону невысоких холмов вдалеке. И как Авдееву удалось разглядеть эти следы на ходу. Я вот, даже при своём большом опыте оперативной работы, с большим трудом смог разглядеть следы. И то, когда мне ткнули пальцем, где и куда надо смотреть.

— Странные следы. И не от босых ног, но и нет вмятин от каблука. — высказал своё мнение Авдеев.

— Похоже на мягкие индейские мокасины. Я в Америке на такие насмотрелся. Что-то типа кожаных носков…

— Согласен с тобой.

— Ну, что: Пойдём по следам?

— Не знаю… — задумчиво проговорил командир.

— Ты так и не сказал, какая у нас конечная цель?

— Разве? Ну, наверное, момента нужного не нашёл… Я всё ещё не знаю точно, где мы сейчас находимся.

— Но ты же нашёл какой-то армейский склад? И что? Не понял даже где он был?

— Ну, почему же? Не сразу, но понял… В Казахской ССР. Но точного места тебе не назову. Да и к тому же старые карты сейчас почти ничего подсказать не могут. Там, где пустыня была, сейчас может быть море, и наоборот. Руины разрушенных зданий, занесённые песком и пылью, превратились в холмы. И хрен его знает, что там попало под удар, а что нет. Что сгорело, а что ушло под землю в результате землетрясений и прочих катаклизмов. Да и сколько времени прошло с момента той ядерной бомбардировки? Пятьдесят лет? Сто?

— Но оружие, что ты приватизировал на армейском складе, вроде бы в норме.

— Так оно было на консервации. Всё залито солидолом. Еле отмыл. Хорошо ещё, что нашлись ёмкости с каким-то растворителем. Мы там на неделю зависли.

— А еда? Машина? Бензин?

— Всё там было. Хранилище-то подземное. Снаружи руины, занесённые песком. А внизу…

— Да, как же ты нашёл всё это?

— Повезло… Замелил возвышенность правильной формы. Ну а потом, там было много искорёженной ржавой техники. Танки, БТРы… Но под землёй осталось кое-что целое. Я боялся, что колёсам кранты, но как видишь… Вот что значит правильное хранение…

— А с кем биться-то пришлось?

— Да какие-то дикари немытые. С копьями да дубинками.

— А чего же они не раскопали армейское имущество.

Авдеев хитро посмотрел на меня.

— Для этого мозги нужны. А эти голозадые, похоже, их где-то оставили.

— Мы тоже с такими столкнулись. Людоеды… Там их и положили всех. Они были вооружены винтовками с пристёгнутыми штыками.

— Я уж заметил у вас ножи эти. Похоже, что японские?

— Ну, да. Лёха опознал винтовку, как «Арисаку».

— Да… Их много тогда затрофеили, когда с Японией воевали.

— Ну, так что? — спросил я. — Будем идти по следам или продолжим свой путь дальше. Подлодка явно не ларец с сокровищами. Если там и был кто-то живой внутри, то вряд ли он выжил и дожил до сегодняшних дней.

— Согласен. А насчёт того, куда я хотел попасть… Я знаю одно место на Южном Урале… Ты когда-нибудь слышал про склады Госрезерва?

— А то как же. Это в СССР всё было засекречено. А в будущем про такое писали свободно, хотя чаще всего, без указания точных координат. Но после девяностых много чего разворовали… Причём воровали обычно именно те, кто должен был это охранять.

— Я думаю, что если мы доберёмся до Урала, то я смогу найти один из таких складов. — продолжил Авдеев. Не думаю, что Уральские горы напрочь сровняли с землёй. Хотя, может быть, правильнее говорить «сравняли с землёй». Если там теперь не горы, а равнина…

Командир задумался…

— Да… Хранилища, конечно, строили с учётом ядерных бомбардировок, но… Хрен его знает, как там всё на самом деле. Жаль нельзя заранее это узнать.

— А это что-то изменит?

— Понимаешь, Санёк… Горючки впритык хватает, чтобы добраться туда…

— А вдруг по пути найдётся…

— Это вряд ли. Всё что было на поверхности либо сгорело, либо…

— Ну, тогда, значит, собираемся и едем. Чего зазря время терять…

— Вот смотрю на тебя, Сашка… Пацан безусый. А начинаю разговаривать, и как будто с ровесником… Я и тогда заметил, что вы с братом странные. Но не понял тогда почему. Да и как понять-то. Сам в эту фантастику до сих пор поверить не могу. Слушай, Сань… Я думаю, что Ленке с девчонками не стоит говорить, что вы с Лёхой…

— Старые пердуны? Ну, да. Думаю, что ты прав. Не стоит пока им об этом сообщать. Так что при всех, я буду тебя звать-величать по имени отчеству. Ну или генералом… Как тебе больше нравится?

— Я согласен просто на командира. — улыбнулся Авдеев.

Мы пожали друг другу руки, скрепляя уговор.

— Ладно. — сказал командир. — Сворачиваемся. Пора двигаться дальше.

Я в очередной раз бросил взгляд в сторону далёких холмов. Именно туда уходила цепочка одинокий следов. И я больше чем уверен, что оттуда за нами наверняка сейчас наблюдают. Ну и чёрт с ними!

Если не стали по нам сразу стрелять, значит… Да ничего это не значит. Вряд ли в этом мире остались добрые пацифисты и всякие там вегетарианцы с зоозащитниками. Не выживают такие чудаки в мире постапокалипсиса. Не выживают. Любить ближнего своего хорошо тогда, когда есть чего поесть. А когда жрать нечего, то можно не только возлюбить ближнего своего, но и на вкус попробовать. Тьфу, тьфу, тьфу… Надеюсь, что мы до такого уровня не дойдём.

А не стреляли в нас наверняка из-за того, что не из чего было и нечем. Ну а с холодным оружием не напали на нас, посчитав уж больно опасными на этом рычащем автомобиле.

Интересно, давно у них тут скончался последний автомобиль? Неужели не осталось ничего? Или это только в этой пустынной местности? Хотя хрен его знает, что тут было до того, как всё кругом начало взрываться и гореть…

Вот как бы узнать поточнее, сколько времени прошло с момента всеобщего армагеддона. А ещё меня жутко интересует тот факт, о котором постоянно твердили нам на занятиях по гражданской обороне. Ведь последствия ядерной войны, это не только ударная волна и прочие разрушения. Радиоактивное излучение… Невидимая смерть… Совсем неохота мне что-то, переродившись в другом мире, умирать от лучевой болезни.

— Слушай, командир! — обратился я к Авдееву. — А там, на том складе, где ты прибарахлился оружием и прочими ништяками, случайно не было никакого «счётчика Гейгера».

— Ты имеешь в виду дозиметр.

— Я с этим не сталкивался вплотную в прошлой жизни, поэтому хрен его знаю, как они называются на самом деле. Но я имел в виду приборчик, показывающий, какую дозу радиации мы получаем. Тебя это не беспокоит разве?

— Беспокоит. Очень беспокоит. Там, на верхнем багажнике даже есть несколько костюмов химзащиты и противогазы. Прихватил на всякий случай. Но щеголять в резиновом ОЗК по такой погоде, я посчитал ещё большей проблемой.

— Ну не скажи, Владимир Николаевич. Сдохнуть от лучевой болезни, это тебе не фунт изюму…

— А умереть от теплового удара, мне кажется ещё более изысканным способом самоубийства. А радиации-то может и нет уже.

— Да? Для этого надо узнать, сколько времени прошло с момента ядерного взрыва.

— И как ты это определишь, Саня? Если только остались какие-то выжившие очевидцы.

— При условии, что после войны они ещё и вели учёт прожитых дней, недель и годов, делая зарубки на стене, как Робинзон Крузо.

— Кстати, ты заметил, что там, куда убежал абориген в мокасинах, рельеф повышается. Там то ли горы, то ли холмы…

— Ага. Заметил. И растительности там больше. Пока нам только попадались чахлые кустики с игольчатыми листиками. А там вроде бы целые заросли уже… Или показалось?

— Да, нет, Саш. Не показалось. Я потому и не хочу устраивать тут преследование этого беглеца. Тем более, не факт, что он нам сможет хоть как-то прояснить картину происходящего. А проблем в зарослях он нам может легко устроить.