Регрессор №15 (СИ) - Арх Максим - Страница 40

— А те, другие фильмы, что ты ранее заявил?

— Так с ними же почти всё ясно. «Сотню» передадим американцам, пусть мучаются. «День сурка» будем снимать весной, зимой начнём готовиться. Что же касаемо военного фильма про «Белку», то сценарий будет написан через неделю и вот его можно будет начать снимать, когда выпадет снег. Думаю, столь суровые условия добавят в комедию не только пару-тройку шуток, но и своеобразный колорит.

Мой развёрнутый ответ всех устроил. А твёрдый тон, с которым я это заявлял, вселил в работников надежду, что всё будет хорошо. Тут нужно заметить, что лично я в этом был не совсем уверен, однако, разумеется, виду не подавал, продолжая излучать полную решимость.

— Что ж, значит, товарищи, объявляю совещание закрытым. Завтра утром все вновь собираемся тут. Попрошу не опаздывать! Все свободны! — наконец к всеобщей радости стал подводить итог директор киностудии «Знамя мира», и, когда все поднялись со своих мест, напутствовал так, как и положено большому начальству. — И помните, товарищи, рабочий день ещё не закончен. Отправляйтесь по цехам и проверьте работу сотрудников! Они должны быть полностью готовы к тому, что в самые ближайшие дни и даже часы нас ждёт аврал.

Глава 20

Отбытие

Неделя подготовки пролетела как один долгий, полный событиями день. С утра и до ночи я писал заявки, корректировки, дополнения, доклады и предписания. В перерывах же давал уточнения на словах цеху реквизита, какой именно должен быть собственно реквизит, цеху компьютерной визуализации, какая именно должна быть эта самая визуализация, гримёрам, какой должен быть грим и так всем цехам и их начальникам, которые были подтянуты к производству двух перспективных проектов.

И если с подготовкой к фильму про робота-убийцу всё шло более-менее спокойно, потому что полученное техническое задание по декорациям только-только начало реализовываться, то вот с картиной про вампира-неубийцу был самый настоящий аврал. С актёрами всё было нормально — им дали текст, и они его учили. С костюмами тоже особо заморочек не было. В связи с тем, что действие фильма будет происходить в 1978 году, вся одежда должна была соответствовать той, которую люди носят и сейчас. Но вот с реквизитом и строительством декораций — это было дело непростое и не такое скорое, как хотелось бы.

Я листал страницы, смотрел на наброски карандашом и акварелью и думал: что именно мы можем построить в Москве, а потом отправить по железной дороге в Тобольск, а что строить вовсе не нужно, ибо это есть на месте? Город там старинный, и кое-что в нём и в окрестностях и так будет в избытке. Это и тайга, и снег, и дома. Но для запланированного мной фильма требовалось нечто большее, чем просто настоящие улицы.

«Прежде всего — дом семьи Петровых, — размышлял я, накидывая набросок будущего логова вампиров-вегетарианцев. — Его нельзя снимать где-то в готовом виде. Нужен особенный дом — большой, строгий, с тёмными окнами, с внутренними помещениями, в которых царила бы атмосфера тайны. В Сибири, разумеется, сохранились и есть обычные дома: деревянные, простые, с маленькими окнами. Но мне нужен фасад с необычным силуэтом, который сразу бы выделял семью Петровых на фоне обычного города».

Начальник цеха декораций, посовещавшись с художниками, предложил собрать в Москве несколько крупных модулей — стены из каркаса, обшитого фанерой, после чего обработать их под тёмный кирпич и камень. Обосновывал он это тем, что тут в избытке есть мастерские, специалисты, стройматериалы и краски. После обдумывания был изображён чертёж будущего строения и продуман с конструкторской точки зрения. По новой задумке дом должен был быть смоделирован так, чтобы мы его могли тут построить, затем аккуратно разобрать, погрузить в товарные вагоны и уже собрать его там на месте.

Как только проект был сделан и утверждён, он тотчас же отправился в строительный цех. А я занялся вопросом институтских интерьеров.

К этому моменту уже знал, высшие учебные заведения в городе Тобольск были. Но они, как и почти все подобные заведения в нашей стране, пока не имели того выразительного вида, что я хотел бы видеть в объектив кинокамеры. Мне нужен был длинный коридор с огромными окнами, где свет падал бы полосами, создавая ощущение чужого пространства. Для этого художники должны будут построить набор перегородок, оконных рам и полов из дощатых щитов. Они тоже должны будут быть легко монтируемы и демонтируемы. На месте мы соединим эти элементы с настоящими классами и коридорами в Тобольске и тем самым добьёмся нужного кадра.

Особенно я заострял внимание на зале для танцев, где должна была происходить важная сцена. Там должны были быть зеркальные стены, мягкий свет и высокие колонны. Весь этот интерьер нам предстояло тоже построить здесь.

Думал я и о заброшенном цехе, где по задумке должна будет происходить финальная схватка. Сейчас был конец семидесятых, а не девяностых, а потому разгромленных и убитых в хлам заводов и фабрик в стране попросту не было — всё крутилось, всё работало. И хотя для страны и проживающих в ней людей отсутствие повсеместной разрухи было хорошо, конкретно для съёмок данной картины — не очень. Поэтому предстоял серьёзный поиск подходящего места, если в Тобольске подобного не найдётся. К тому же, прекрасно понимая, что какую-нибудь фабрику или завод мы всё же найдём, я понимал и то, что никто настоящее оборудование в цехах нам бы громить не разрешит. Следовательно, мы должны будем построить фальш-станки из дерева и жести, после чего покрасить их так, чтобы они выглядели настоящими. Эти конструкции мы тоже решили производить в Москве.

Кроме размышлений и постановки задач по поводу больших и эпических сцен, не забывал и о менее масштабных, но не менее значимых. Просматривая свои эскизы для комнаты Беллы, пришёл к выводу, что имеет смысл не искать что-то подобное, а полностью построить декорации с нуля. Простая девичья комната с книжной полкой, столом у окна, занавесками. Вроде бы такую комнату можно найти и снять и на месте, но мне хотелось, чтобы она была «нейтральной», собранной из деталей, которые можно было расставить в павильоне. Так мы добились бы ощущения уюта и одновременно универсальности.

Отдельной головной болью был макет окна с видом на тайгу. В реальности снять все сцены у настоящего окна было бы хоть и можно, но сложно: свет бы постоянно менялся, и, вполне вероятно, в период съёмок за окном могла быть непогода. Мне же хотелось, чтобы зритель чувствовал, как за окном у Беллы вечно дремлет лес. Для этого необходимо было изготовить специальную раму-фальшокно с подсветкой и задником, нарисованным художниками: ели, снег и розовое небо на закате.

И, наконец, не забывал я и про казалось бы самый обычный реквизит: кровати, постельное бельё, стулья, светильники, книги и т.д., и т.п. Да что там говорить, с собой нужно было взять буквально всё, включая шторы и посуду, чтобы потом не носиться по всей Сибири в поисках каких-нибудь тарелок или чайного сервиза. А ведь именно такие мелочи в кадре создают его достоверность.

Когда я закончил список, стало кристально ясно — мы отправим в Тобольск целый эшелон и может быть даже и не один! Ведь декораций, реквизита, мебели, световых приборов, одежды, посуды и ещё много-много всего было просто немеряно. Я представил, сколько проблем будет связано с этим, и присвистнул. Мало того, что большую часть этого ещё нужно было создать, мало того, что надо было после создание всё аккуратно погрузить, доставить и, разгрузив заново собрать, так ещё и не забыть бы ничего, ведь путь от Москвы до Тобольска не близок, а лишнего времени у нас, как всегда, не было.

После утверждения моих наработок в горком Тобольска ушла телефонограмма из Совета министров СССР, которую лично подписал председатель Совета министров СССР Алексей Николаевич Косыгин. Согласно этому распоряжению местная администрация должна была подыскать и выделить под съёмки на один месяц не только красивое здание, которое будет показано в фильме как университет, в котором учатся главные герои, но и другие необходимые для съёмок постройки и помещения.