Гимн шута 16 (СИ) - Федотов Антон Сергеевич - Страница 2

— Ага, — выбралась Настя, окидывая всех собравшихся привычно-насмешливым взглядом.

Досталось и своим, и чужим. Поровну.

— Так попытались бы уже, — вздохнул негромко Павел, кивнув на капот авто. — Если бы не автоматы.

Резон в его словах был.

— Так, мальчики!.. — потребовала внимания Тишь, но тут же поправилась. — И девочки! Хочу сказать, что я и мой коллега очень хорошо стреляем. А до ближайшего укрытия метров тридцать. Из них десять по склону. Догадываетесь, к чему именно клоню⁈

Ответа она не получила. Но понимание на лицах явно проскальзывало. В свое время это место для сшибок как раз потому и выбрано было, что засаду не устроишь. Еще в те времена, когда вопросы решались под аккомпанемент выстрелов и металлического блеска клинков.

Ныне же открытая местность играла против бойцов.

— Итак, мы ненадолго! — продолжила Валентина, пока Сергей залез на водительское место и потихоньку стал сдавать назад. — Лодочку спустим, она поплавает немного и обратно вернется. А до того вы посидите с нами…

— Плавает говно в проруби, — буркнул очень сильный, но не столь умный Орк.

Остальные молчали. «Пришлые» не выглядели страшными. Скорее, непонятными. Но это настораживало еще больше!

— Это кто ж у нас тут такой умный? — удивилась культуристка.

— Ну, я… — шагнул вперед здоровяк, исподлобья хмуро рассматривая неожиданную помеху.

— Яа-а-а-сно, — протянула Тишь, походкой манекенщицы сокращая дистанцию.

Бугай даже рук не поднял. Кажется, хотел массой отбросить помеху.

Валентина скользнула влево за миг до столкновения, нанося правой ладонью несильный «расслабляющий» удар.

Туша уткнулась коленями в песок больше от неожиданности, чем от реальной боли. Как и любой мужчина, он очень плохо переносил удар… туда.

А Валентина аккуратно зашла ему за спину, крепко взялась за ухо и провернула.

— Тс-с-с-с-с-щ-щ-щ!!! — зашипел тот.

Но орать не стал. Гордость не позволила.

— Милашка, посиди спокойненько и скоро отправишься домой. Не мешай взрослой тете работать, — нежно потребовала она, но тут же куда громче добавила. — Это всех касается!

— И помните, — весело поддакнула ярковолосая девица, копошащаяся возле багажника. — Знание-сила!

Уже через секунду она подтвердила свои слова на практике!

Славик сглотнул.

Может, он и не читал.

Но кино-то смотрел!

А потому гранатомет узнал сразу.

Кстати, если бы еще и книг не чурался, то знал бы, что в руках милашки одноразовый огнемет.

— Знание — сила! — сообщила та весело и понесла «добычу из багажника» к лодке.

— И зачем оно нам? — негромко спросила девушка, умудрявшаяся демонстрировать грацию королевы даже в десантных ботинках на пляже.

— Традиция, — спокойно ответил серьезно о чем-то размышляющий парень. — Любое дело лучше…

— Если есть огнемет, — закончила за него ярковолосая, уже вернувшаяся от лодки.

Девушка-королева кивнула, принимая объяснение. И больше участия в беседе принять не изъявила. С легкой тревогой она изучала уже спущенную и готовую отдать концы (во всех смыслах!) лодку.

«Знание-сила!» — мысленно повторил про себя Славик задумавшись. Да, он хотел прибиться к ватаге. Но в этих людях чувствовалось нечто… другое. Просто иной уровень.

Молодой человек вздохнул, усаживаясь прямо на песке под внимательным взглядом крепкой девицы. Неподалёку ее друг «рассаживал» «центровых». Неожиданно Шустрому вспомнился стеллаж с книгами ушедшего в армию брата.

«Может, и впрямь почитать⁈» — пришла неожиданная мысль.

От подобной уверенности в своих силах он бы не отказался!

Глава 2

Глава 2

— Свободна! — хлестнула в воздухе громкая, чуть визгливая команда.

В каждом движении хозяина кабинета буквально сквозила властность и право распоряжаться судьбами…

Секретарь склонилась в поклоне и спешно покинула кабинет, чтобы не попадаться лишний раз начальству на глаза.

Вот только куда исчезли властность и презрение, стоило Мышкину Аркадию Алексеевич перевести взгляд на гостей.

— Вы пейте, пейте, — подобострастно поклонился он. — Чего же не предупредили? Мы бы приготовили достойную наследника Волконских встречу!

При этом мэр столь предвкушающе потирал ладони, что лично у Павла возникло почти непреодолимое желание проверить карманы и вымыть руки. С хлоркой.

— Хм, — негромко выдохнул Николай Андреевич Горевой, уставившись прямо перед собой.

Императорского представителя, судя по всему, одинаково раздражали, что скользкий мэр Красноуральска, что «залетный» сопляк из столицы, по какому-то недоразумению получившего статус воеводы.

Такое неприкрытое раздражение Павла устраивало куда больше, чем липкое словно мед с немалой ложкой дегтя, гостеприимство Мышкина.

— А я всегда верил, что император наведет порядок! — вскочил тем временем Аркадий Алексеевич и принялся нарезать круги по собственному кабинету.

Двигался он резко, порывисто, но в то же время невероятно тихо. В костюмах хозяин кабинета толк понимал. Вот только носить не умел совершенно. Даже его пиджак из великолепной шерсти висел на нем словно на вешалке.

Павел глянул на Катерину. Та замерла фарфоровой куколкой напротив.

Имперский же представитель хмуро следил взглядом за мечущимся от избытка чувств хозяина кабинета.

— И теперь, когда новый воевода…

Со стороны Горевого послышался резкий выдох. Волконский будто наяву почувствовал ожог от скользнувшего по нему полного раздражения взгляд.

«Этот хоть честен в своей неприязни.» — мысленно оценил клановец, «отключая» слух.

По третьему разу слушать восхваления императора, родного клана и его самого он был просто не готов. Тем более, начало совпадало с предыдущими «одами» один в один.

«Ну хоть поработать успели!» — оценил Павел, рассматривая профиль Катерины. Это было куда приятнее, чем пытаться поймать взгляд безостановочно мечущихся близко посаженных глаз-бусинок. Да и поймаешь — сам не рад будешь. Бегающий взгляд избегающих прямого контакта зрачков парадоксальным образом обладал известной цепкостью. Аркадий Алексеевич словно взвешивал собеседника: сколько же с того можно «снять».

— Главное, шею не свернуть, — негромко бухнул Горевой, вклиниваясь посреди эмоционального монолога Мышкина.

Тот словно на стену напоролся. Тут же буквально встал.

Павел с интересом перевел внешне равнодушный взгляд на представителя.

— Да что ж вы такое говорите, Николай Андреевич! — тут же запричитал он. — Да я же…

— Забыл рассказать, что случилось с семьей зама главы таможенной палаты?

— Я… — остановившийся было взгляд мэра вновь забегал по помещению. — Но ведь зачем… Об ужасах-то таких.

— Хм, — вздохнул представитель, мгновенно утратив интерес к обоим.

Павел бросил быстрый взгляд на секретаря. Блондиночка, практически не шелохнувшись, буквально в пару едва заметных знаков объяснила сюзерену, какое именно происшествие имеет в виду Горевой.

— О чем ты говоришь, Николай Андреевич? — спокойно уточнил Волконский.

Он уже понял, что именно сейчас расскажет ему представитель. Но клановцу было крайне интересно, в каком ключе тот преподнесет случившийся факт.

То на миг чуть сильнее сжал зубы. Нормальное для столицы обращение клановца к имперскому посланнику, здесь воспринималось иначе. Мол, что этот мальчишка себе позволяет⁈ Собственно, именно на такой эффект молодой человек и рассчитывал, сознательно «обостряя».

Однако представитель силовых служб империи, в чье подчинение входили несколько довольно крупных армейских отряда, взял себя в руки мгновенно.

— Сгорел, — коротко ответил он. — В собственной машине. Вместе с семьей. Четыре человека. На следующий день, как остановил колонну фур с грузом «Общества».

«„Общества“, значит!..» — мысленно отметил Волконский, окинув внимательным взглядом представителя. Пока Горевой оказался первым, кто использовал для обозначения контрабандистов их самоназвание.