Золото Омейядов. Часть первая (СИ) - "Ортензия" - Страница 16

Дэйо — понятно, модель, сошедшая с глянцевого журнала. Поэтому сосредоточил всё внимание на Аве. Ростом чуть ниже своей подружки с небольшим ёжиком на голове. Ей бы к её круглому личику волосы длиннее, причёску каре — и была бы совсем не оторвать глаз. Таких и выбирал, чтобы враг хоть на секунду отвлёкся и дал девчонкам дополнительный шанс.

Объяснил вкратце их задачу и пошёл к мосту встречать гостей. Проходя мимо Таонги, напомнил, что ей на посту сидеть до упора. И подумал, что нужно будет кого-нибудь послать, чтобы принесли бедняжке еды. Заменить её на этом месте всё равно было некому.

Явились. Уже знакомый барон и ещё двое белых в таком же одеянии. Без мушкетов и рожков с порохом, но с перевязью и при шпагах. И у новой парочки за поясом пистолеты, хотя назвать их так язык не повернётся: громадная болванка, которой вместо ствола присобачили насадку для залива воды в парогенератор. И монах — он-то в первую очередь был заинтересован в экскурсии, по пока неизвестной мне причине.

Новоприбывшие своё баронство не означили, но в имена приставку «де» добавили, так сказать, компонент дворянского сословия. Какой-нибудь синьор или шевалье, таких во Франции было как собак нерезаных. И зачем? Дартаньян этим не кичился, а ведь был графом и полным именем никогда не представлялся. А эти добавили и для кого? Для дикаря? Или монах посоветовал, узрев во мне нечто?

Обоих звали Шарль, и я, чтобы не путать их, высокого и стройного юношу назвал про себя де Лабом, а маленького толстяка просто по имени, хотя они так разительно отличались друг от друга, что ошибиться было сложно.

Ну и я ещё раз повторил, что принц, но никто из них ко мне «Ваше Вашество» не применил.

Около Таонги остановились, с интересом разглядывая. Небось, впервые видели такую куколку. Пожалел, что в коробках не было беретов с кокардами или, на худой конец, пилоток со звёздочками. Выглядели бы мои девчонки и вовсе отпад.

Таонга встала как положено: ножки вместе, чтобы скрыть ППШ, стоящий в углу.

На выходе из тоннеля нас встретили выстроившиеся вдоль стены остатки отряда. Здесь гости тоже остановились и некоторое время разглядывали красавиц. Даже Идоуу, без тарелки во рту и с аккуратным швом под нижней губой, выглядела привлекательно, хотя сама так не считала. Но здесь я ей выбор не оставил: либо так, либо свободна как ветер, но очарование племени мурси мне и даром не сдалось.

Обратили внимание на лестницы и, задрав головы, смотрели вверх не меньше минуты, но разглядеть, разумеется, никого не смогли.

Я двинулся в сторону своей резиденции, пригласив следовать за собой. Самый опасный участок пути и основная надежда на быструю Дэйо, которая едва не превзошла меня по скорости выхватывания Макарова из кобуры. Ну и на бронежилет имел немалую надежду, вспомнив прочитанные книги об этом времени. Никто никогда не тыкал шпагой или ножом в голову, всегда в корпус. А за пистолеты, торчащие из-за пояса, и вовсе не переживал: причинить вред подобной музейной редкостью господам точно не удалось бы.

А ещё по странной причине не чувствовал угрозы и не верил, что попытаются устранить сразу. Уж очень заинтересовался монах странным негром и, по всему, жаждал поболтать со мной ничуть не меньше, чем я с ним.

С мебелью у меня в жилище был полный швах: четыре стула, кроме как колченогими, их было назвать нельзя. Трёхножки, а спинки скорее для красоты, но что имеем. Зато топчана целых три и два столика. Разумеется, вся мебель из бамбука, которую и принялись разглядывать гости.

— Временное жилище, и потому спартанская обстановка, — сообщил я, глядя на их унылые физиономии.

Вероятно, они представили, что предложу им мягкие диванчики, на которых будут лежать, утопая в подушках. Так у меня и подушки отсутствовали. Небольшие думки в количестве двух штук забрали Элен и Дженни, а больше не было. И вообще, можно было подумать по лицам гостей, что у них в маленьких вигвамах во время похода гораздо уютнее.

На выражение «спартанская обстановка» встрепенулись только монах и Анри, а остальные двое, вероятно, о таком никогда не слышали. Хотя, признаюсь, то, что двое об этом знали, меня приятно удивило. Не совсем невежи, и, возможно, с ними можно будет наладить контакт. Ведь в Африку пёрли не только разгильдяи, но и вполне цивилизованные ребята, которым было интересно всё новое. И миссионеры жили в племенах годами, вдалбливая в головы дикарей мысли о Боге. А полсотни чёрных — просто сопровождение, вроде охраны от тех же мезабы и диких животных.

На всякий случай объяснил, что табуретки ненадёжные, если на них раскачиваться, а чтобы просто сидеть — вполне, и предложил им перед началом разговора по чашечке кофе. Об этом напитке знал только монах и живо заинтересовался, кто мне его поставляет. Я рассказал байку, что в нашей Империи полно плантаций, на которых его выращивают, и достал пакет с уже молотым. В принципе, не соврал. Читал, что в Африке существовали племена, которые этим занимались, и первый кофе в Европу попал именно с Чёрного континента, а как было на самом деле — кто его знает.

Не стал баловаться туркой, а поставил на огонь небольшую кастрюльку, в которую сыпанул пять ложек. Я люблю крепче, но решил, что даже такой не каждому из них зайдёт.

Все дружно уставились на вспыхнувший огонь, а толстяк Шарль, подскочив вплотную, даже присел на корточки, разглядывая пламя. А потом сделал именно то, что Ния, впервые увидев, как Элен чиркнула зажигалкой: протянул руку к плитке, взвизгнул тоненьким голоском, провернулся на месте на 360° и с возгласом: «Чёрт побери!» — засунул палец себе в рот. Не нашёл ни одного отличия, но хохотать не стал, чтобы не обидеть гостей.

— Происки дьявола, — прошептал едва слышно де Лабом, — огонь из ниоткуда.

И оба дворянчика вскочили на ноги, а Анри ещё и руку положил на эфес. Про глаза вообще можно ничего не говорить: видела бы Ния, у неё точно зависть проснулась, а то так гордится своими большими. Короче — деревня деревней. Как-то не предусмотрел такой момент. У меня-то все девчонки научились пользоваться зажигалками и считали это чем-то само собой разумеющимся. Прикинул, как объяснить теперь продвинутым европейцам.

— Происки дьявола? Что за чушь вы несёте, господа? Или вы никогда не пользуетесь огнём? А как тогда, позвольте спросить, вы готовите себе пищу? Или мне стоит считать происками дьявола пулю, которая летит из вашего мушкета?

Монах оказался самым умным. Не шевельнулся даже на сантиметр, и голос не дрогнул:

— Из-за чего горит огонь?

Ну да. Дров нет, а пламя есть. Чудо. В Париже на площади Согласия целую толпу мог собрать, показывая фокусы. Это если захочу в скоморохи податься, или как их там называли в XVII веке. Подумал и машинально ответил:

— Элементарно, Ватсон, — кашлянул, о чём это я? — вы научились делать порох. Мы его впервые изготовили несколько тысяч лет назад. Сейчас в нашей Империи этим никто не пользуется. Мы изготавливаем жидкий порох.

— Жидкий порох? — вскричали одновременно.

Я, читая Дюма, всегда поражался подобных фраз. Почему его герои были такими шумными и чуть что, дружно вскрикивали от изумления и прочего? А это, оказывается, не выдумка мастера, они на самом деле удивлялись, как дети.

— Жидкий, — подтвердил я и поставил кремневую зажигалку на стол.

Вы когда-нибудь видели, какими глазами ребёнок разглядывает новую игрушку? Задумчиво-восторженными. Вот и эти четверо наклонились над столом. Шарль даже забыл про свой обожжённый палец.

— И где огонь? — поинтересовался Анри через несколько минут.

Я уже успел сварить кофе и разлить его по бамбуковым стаканчикам. Плюхнул по ложке сахара, а иначе, наверняка, французы заплевали моё жилище. А так — сладенький напиток.

— А вы чем добываете огонь? — ответил я вопросом на вопрос.

— Извольте, — Анри выпрямился и выудил из кармана кожаный мешочек, из которого вынул прямоугольный кусок железа, небольшой продолговатый камень и круглую палочку, выглядевшую как огрызок карандаша.