Элитный спецназ - Байкалов Альберт - Страница 21

– А мне как прикажешь быть?

– Тут же купишь новый, я хорошо заплачу.

Парень начал мямлить что-то вроде того, что ему из-за смены номера придется обзванивать всех своих знакомых, но осекся, увидев, как странный незнакомец уже отсчитывает две сотенные и пять десятидолларовых купюр.

– А они не фальшивые? – сузив глаза, спросил он, когда Антон продиктовал оператору связи временного центра ФСБ в Чеченской республике номер только что приобретенной «мобилы».

– Возьми мое водительское удостоверение и дуй в обменник. Тут сразу за углом. Без прав я никуда не денусь. Буду ждать у выхода с рынка.

– Пошли вместе, – не сдавался парень, крутя в руках пластиковую карточку.

– Жена должна у меня туда уже давно подойти. Понимаешь? – нашелся Антон.

На самом деле он не исключал за собой слежки и не хотел, чтобы их кто-то видел. Наверняка тогда бывшему обладателю LG зададут вопрос, с какой целью они общались. В этом случае провал обеспечен. Одно из условий, которое выдвинул Арви, – в России ни с кем никаких контактов и до особого распоряжения не приобретать никаких средств связи.

Распрощавшись с парнем, который вернул ему водительские права, Антон направился прочь от рынка, ища безлюдное место. Им оказался небольшой пустырь между двумя новостройками, превращенный в свалку разного хлама. На одном его конце двое мужиков распивали бутылку водки, на другом детвора играла в войну.

Не успел он усесться на остов старого холодильника и оглядеться, как зазвонил телефон. Звонок оказался ложный. Спрашивали Сашу, бывшего владельца мобильника. Второй звонок был от Линева.

– Ну, как у тебя?

– Я в Ростове, – Антон назвал адрес. – Среди нас чужой. Бывший бандит из Питера. Несколько лет был на стороне Магомеда. Его нужно выводить из игры.

– Вам это не навредит?

– Нет. Я отправлю его завтра, ну, например, за лампочкой в магазин. Называется «Электросила». Это в двух шагах от того места, где нас поселили. Вы его там и прищучите. А объяснить его исчезновение можно элементарным бегством.

– Не получится завтра, – вмиг погрустневшим голосом ответил контрразведчик. – Смогу приехать на день позже.

– Хорошо, – Антон посмотрел на часы. – Звони мне именно в это время. Телефон в доме хранить нельзя. Не дай бог звонок услышат.

– Понял. Желаю удачи…

Весь следующий день занимались ремонтом крыши. Снимали старые листы шифера, заменяли новыми. Сердюку эта работа была явно не по душе. Он постоянно устраивал перекуры и надолго ходил по нужде. В один из таких моментов Антон толкнул в бок Полынцева:

– Завтра после обеда идешь с этим козлом в магазин «Электросила», – он указал глазами в сторону тропинки, по которой только что исчез Сердюк, – там его наши повяжут. Поможешь. У них нет его фотографии, не успевают из Питера получить.

– Понял, – потирая руки, кивнул Сергей.

Глава 6

Проконсультировавшись со своим руководством в Москве, используя специальные каналы связи и получив «добро» на самостоятельную деятельность по обстоятельствам, капитан Линев разработал свой план игры в ответ на угрозу Шамаева.

И хотя на следующий день часовой у палаты не исчез, Линев объявил бандиту, будто его условия приняты в обмен на молчание о группе Филиппова.

– На основе твоих показаний уже рассматривается вопрос об амнистии.

На лице Магомеда появилась едва заметная улыбка, но тут же пропала:

– А почему солдата оставил?

– Теперь тебя от твоих же дружков охраняем.

– Разве кто-то знает обо мне за пределами этих стен? – удивился Магомед.

– В госпитале среди медперсонала много местных жителей, – пояснил Данила.

– Я как-то об этом не подумал. – Шамаев вспомнил чеченку, работающую санитаркой.

После ухода Линева Магомед ликовал. Он долго ходил из угла в угол своей палаты, изредка бросая веселый взгляд на сидящего напротив выхода солдата с автоматом на коленях.

Вошедший для осмотра доктор был уже без сопровождающего и не потребовал надеть на Магомеда наручники.

– Завтра на выписку, – подытожил он результат трехминутного осмотра…

Линев пришел на следующее утро раньше обычного:

– Значит, говоришь, вылечился? – глядя в глаза Шамаеву, вставшему при его появлении из-за стола, на котором стояла тарелка с остатками овсяной каши и какао, спросил Данила.

– Спасибо всемилостивому Аллаху и вашим врачам, – ответил боевик и метнул настороженный взгляд на двух незнакомых военных без знаков различия, которые стояли чуть поодаль и бесцеремонно разглядывали его.

– По закону даже сдавшиеся боевики некоторое время находятся в изоляторах временного содержания. Мы проверяем таких людей на причастность к громким преступлениям. Только после этой процедуры отпускаем домой. С тобой решили по-другому. – Данила развернулся в сторону пришедших с ним людей: – Василий Дорофеев и Иванов Егор. На протяжении некоторого времени будут обеспечивать и твою безопасность, и наше спокойствие.

– Хорошо, – кивнул головой боевик, словно присутствие этих людей рядом зависело от его решения.

– После обеда тебя выпишут, – напомнил ему Линев. – Куда потом?

– Здесь неподалеку в одном из селений у меня живут родственники, – ответил тот. – Пока поживу у них.

– Обязательно оставишь адрес, а вы, – он посмотрел на Дорофеева, – будьте на связи.

Тот кивнул.

Магомеда довезли в сопровождении все тех же военных до Джагларги на армейском «уазике», который сопровождал БТР. Аул располагался в предгорье вдоль дороги на Первомайское и насчитывал около пятидесяти дворов. Дом, где жили родственники Магомеда, был третьим с краю. Вокруг рос редкий кустарник, за ним, примерно через полкилометра, начинался лес. Он покрывал плотной зеленой массой высокие холмы, некоторые из них в высоту достигали до полукилометра.

– Раньше деревья вплотную подступали к селению, – вздохнул Шамаев, – постепенно то на постройки, то чтобы печи топить вырубили. Люди боятся далеко ездить за дровами.

Дорофеев, прикинув в уме карту, которую досконально изучил перед выездом, отметил про себя, что всего в двух с половиной километрах отсюда, в районе Марзой-Мокх, дорога, по которой они ехали из Курчалоя, пересекается с несколькими другими. Кроме обычных, когда-то хорошо асфальтированных, там было много проселочных.

«Наверняка хочет воспользоваться этим и уйти», – подумал про себя Василий, следуя через засаженный грецким орехом двор по выложенной из плоского камня тропинке вслед за Шамаевым.

Неожиданно из глубины сада выскочил здоровенный серый пес и с громким лаем бросился на вошедших.

От входа послышался громкий оклик и команда на чеченском языке. Собака сначала замерла на месте, посмотрела на своего хозяина, уже немолодого чеченца в папахе, и, опустив голову, скрылась среди насаждений.

– Здравствуй, Эдибек! – поприветствовал мужчину Шамаев.

– Здравствуй, Магомед! – спускаясь с крыльца и не скрывая радости, ответил родственник.

– Это мой старший брат, – повернувшись в сторону Дорофеева и Иванова, пояснил чеченец.

Они крепко обнялись. Эдибек начал что-то говорить по-чеченски, но Дорофеев сразу прервал разговор:

– Магомед! – Его лицо сделалось серьезным. – Мы же договаривались. Объясни все брату.

– Да, брат, совсем забыл тебе сказать, – Шамаев тяжело вздохнул, – нам придется говорить только по-русски и в присутствии одного из этих людей.

– Почему? – Эдибек перевел удивленный взгляд на Дорофеева, затем вновь вопросительно уставился на брата.

– Ты ведь знаешь, чем я занимался раньше?

В ответ Шамаев-старший лишь тяжело вздохнул.

– Теперь я решил порвать с прошлым. – Магомед отвел взгляд в сторону. – Сейчас несколько дней эти люди поживут здесь, а за это время…

– Обычные формальности, – не выдержал Иванов, подходя ближе. – Через несколько дней мы уйдем.

– Значит, пока он арестован? – нахмурился Эдибек.

– Думайте, как хотите, – Дорофееву надоел затянувшийся диалог, – но в остальных случаях сложивших оружие боевиков еще долго проверяют в другом месте, которое называется следственным изолятором.