Космический вампир (ЛП) - Диксон Руби - Страница 9

— Это все, что мы можем уместить?

Я киваю, похлопывая по сумке сверху.

— Продукты должны быть здесь, потому что мы не сможем достать их, если положим на дно. Нам пришлось бы распаковать весь пакет, чтобы добраться до них. Так что вещи на полу — это то, что нам не нужно сразу, а именно дополнительная одежда и ценные вещи.

— И это оставляет… так много места? — Он протягивает руки, касаясь обеих сторон внутренней части капсулы.

— Да. — Мы убрали две стазис-камеры, чтобы добавить немного места, но с запасами у нас все равно теснее, чем в маленьком лифте или старомодной телефонной будке. Здесь нет кровати, только стазис-капсулы, в которых можно отдохнуть. Если мы не будем закрывать крышку, думаю, это не так уж и плохо. Но следующие четыре месяца мы будем прижаты друг к другу. — Надеюсь, ты не страдаешь клаустрофобией.

Он на мгновение задумывается, а затем качает головой.

— С тех пор, как я проснулся, я то и дело оказывался в пробирках. Здесь просторнее, чем обычно. — Он постукивает по противоположной стене, а затем смотрит на меня. — Это ты сталкиваешься с трудностями. Что ты при этом чувствуешь?

— Это похоже на побег, и это все, что меня волнует. — Я могла бы плакать из-за стесненных условий или впадать в панику при мысли о том, чтобы лететь в открытом космосе в чем-то вроде телефонной будки, но альтернатива — провести остаток своей жизни здесь в качестве пуделя, а этого не произойдет. И дело не только во мне. Владу больше всего на свете нужно уехать. Он рассказал мне обо всех экспериментах, которые они проводили над ним, пытаясь «вылечить его вампиризм», и я беспокоюсь, что произойдет, когда они поймут, что его нельзя вылечить. Клоны для этих инопланетян — не более чем я, пудель. Они просто уничтожат его.

Так что нам нужно уходить, и этот метод работает так же хорошо, как и любой другой.

Я театрально закидываю руки за голову и прислоняюсь спиной к стопке туго набитых пакетов с продуктами, как героиня, попавшая в беду.

— Это будет весело. Мы просто представим, что вместе спустились в колодец.

— Зачем нам спускаться в колодец вместе? — Он выгибает густую бровь, глядя в мою сторону, и его скептицизм придает ему восхитительно мрачный вид.

— Может быть, мы пошли не вместе. Может быть, я просто милая, беспомощная женщина, а ты настоящий монстр, ищущий, чем бы перекусить. — Я игриво хлопаю ресницами. — О, горе. Действительно, горе.

Влад кладет руки по обе стороны от моей головы, нависая надо мной.

— Ты довольно аппетитная.

— Мне нравится так думать, — шепчу я, и по моему телу разливается жар. Я выгибаю спину, выпячивая грудь в его сторону. — Не думаю, что ты сейчас голоден?

— Как всегда, — соглашается он, не отрывая горячего взгляда от моего лица. — Ты хочешь, чтобы к тебе прикасались, не так ли?

Я сдерживаю жалобный стон, вырывающийся из моего горла, когда его взгляд скользит по мне.

— Знаешь… Мы могли бы попрактиковаться в чем-нибудь другом в капсуле, раз уж мы уже здесь.

— Например, в чем? — Он наклоняется, касаясь моего горла, и его нос касается моей кожи.

— Это похоже на секс.

Влад стонет, его губы поднимаются по моей шее, чтобы поцеловать подбородок, а затем губы.

— Ты хочешь меня?

Боже, я действительно хочу. Мы флиртуем уже неделю. Он прикасался ко мне и пил от меня, мы целовались и обнимались. Мы каждую ночь вместе лежали в постели. Мы даже принимали душ вместе. Мы были неразлучны с того самого первого раза, когда он выпил мою кровь… Но он никогда не просил меня о сексе. Я устала ждать. Я хочу, чтобы ко мне прикасались. Я хочу, чтобы меня наполнили.

Боже, как же я хочу быть наполненной.

— Да, — отвечаю я ему. — Давай посмотрим, чего мы можем добиться в этом тесном пространстве, потому что что-то подсказывает мне, что мы не протянем и четырех месяцев, не занимаясь любовью хотя бы раз.

— Ты хочешь сделать это только один раз? — Он улыбается, прикусывая мою нижнюю губу своими большими клыками. — Это на тебя не похоже.

— Ты заставляешь меня казаться жадной.

— Мне нравится, когда ты жадная. — Он целует меня один раз, затем второй. — Ты мне нравишься вся, но особенно мне нравишься жадная и требовательная.

— Это хорошо, потому что я определенно планирую быть жадной и требовательной с тобой. — Я поднимаю ногу и обхватываю ее вокруг его бедра, притягивая его ближе. Его бедра соприкасаются с моими, покачиваясь, и я стону, когда он прижимает свой член к центру моего естества. — Я думаю, тебе следует поцеловать меня.

Он издает низкое горловое рычание, звук дикий и восхитительный.

— Я планирую сделать именно это.

Прежде чем я успеваю отпустить еще одно дерзкое замечание, губы Влада накрывают мои. Я стону в его губы, утопая в ощущении его покоряющего рта. Затем его язык скользит по моему, и я теряю всякую связность мыслей. Единственное, что существует в моем мире, — это жадный рот Влада. Для мужчины, который был создан в медицинской лаборатории не так давно, он, несомненно, может зацеловать любую девушку. В том, как он целует меня, есть что-то такое, что сводит меня с ума. Дело не в том, что он хочет поглотить меня. Дело в том, что он хочет насладиться мной. Каждый поцелуй вдумчивый — страстный, но вдумчивый — и я словно его любимый десерт, от которого он откусывает маленькие, осторожные кусочки, потому что хочет продлить удовольствие.

Я отрываюсь от поцелуя, чтобы перевести дыхание, тяжело дыша, и провожу пальцами по его коже.

— Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью.

Он продолжает покусывать мои губы, как будто они его завораживают. Снова и снова, едва заметные, покусывающие поцелуи.

— Прямо здесь? В этом тесном отсеке?

— Прямо здесь. Прямо сейчас. Я хочу тебя. Я также хочу, чтобы ты взял меня с собой в поездку. Так что нам нужно попробовать, потому что, если у нас здесь не получится заняться сексом, я выброшу еще один пакет лапши.

Он бросает на меня плутоватый взгляд.

— О, я уверен, что смогу все подогнать.

Он понимает, на какую шутку намекает? Потому что я мельком видела, что у него есть, и, хотя я действительно думаю, что он может поместиться, я также знаю, что потребуется много смазки. К счастью для нас обоих, я никогда в жизни не была такой чертовски влажной.

— Иди сюда, чтобы я могла прикоснуться к тебе.

— Мы уже касаемся друг друга, — говорит он, но игнорирует мои попытки приподнять его. Вместо этого он целует мой воротник, играя с высоким воротом моего простого платья. Я сдаюсь и вместо этого глажу его плечи, зачарованно наблюдая, как он прокладывает себе путь вниз по моей груди. Он целует кончики каждой груди, глядя на меня снизу вверх и наблюдая за моей реакцией. Когда я прикусываю губу, он продолжает покусывать мои соски через ткань, пока я не начинаю стонать и извиваться под ним.

Он просто опускается ниже. И еще ниже. Покрывая поцелуями все мое тело. Его руки скользят по моим бедрам, и он задирает короткий подол моего платья, пока его взгляду не открывается моя киска. Он достаточно часто прикасался к нему во время кормления, чтобы знать, что доставляет мне удовольствие, но я все равно затаиваю дыхание, когда он благоговейно обхватывает его руками, легко проводя пальцами по моим бедрам.

— Возможно, это моя самая любимая вещь во вселенной.

— Я думала, это кровь.

— Я тоже так думал. — Он улыбается, обнажая клыки, наклоняется и целует пушистые завитки на моем холмике. — Но нет, ты везде вкусная. В тебе нет ничего, чего бы я с удовольствием не облизывал часами напролет.

Меня охватывает дрожь, и я провожу пальцами по его уху. Оно заостренное, как у эльфа, но из-за этого почему-то кажется скорее опасным, чем изящным. Мне тоже хочется потрогать его всего, но не хватает места. Даже сейчас его хвост бьется о панель управления, и если я отойду в сторону, то рискую полностью выпасть из капсулы. Но я не планирую двигаться. Я хочу, чтобы он делал со мной все, что ему заблагорассудится. Дикие лошади не смогли бы вырвать меня из его объятий.