Сладострастие. Книга 2 (ЛП) - Муньос Ева - Страница 50

— Да, потом я пойду поговорить с Браттом, — признаюсь я, и ей не нравится мой ответ.

Я не могу больше откладывать то, с чем рано или поздно придется столкнуться.

— Ты уверена? Не думаешь, что это слишком рано?

— Он вернется через три дня, и я не могу позволить ему застать меня врасплох.

Вечер наступает, пока Луиза едет по улицам Челси. Когда она выйдет замуж за Саймона, она переедет сюда и станет новой соседкой Александры.

Я старалась не думать о ее отсутствии, ведь мы будем жить в получасе езды друг от друга, - слишком далеко для моего понимания, - говорю я себе. Любое расстояние кажется мне вечностью после того, как мы прожили вместе более четырех лет.

Мы выходим из машины. Район выглядит старинным, с большими домами в колониальном стиле. Александра ждет нас на тротуаре.

—Мне разрешили посмотреть. —Она хлопает в ладоши от восторга. —Это здорово!

Она берет Луизу за руку и тянет ее внутрь. Она не ошиблась, новый дом потрясающий: элегантный вестибюль, большие окна, блестящие полы и современная кухня в деревенском стиле.

В саду есть бассейн и столики для чаепития.

- Обо всем подумали, — говорю я, когда мне показывают гостиную с бильярдным столом, огромным экраном и мини-баром.

Эта часть дома очень похожа на дом Саймона, и я признаю, что тоже скучаю по нему. На самом деле, за все время, что я его знаю, мы ни разу не поссорились. Я отгоняю от себя негативные мысли и одобряюще киваю подруге.

- Мне все нравится, — признаюсь я.

—Ты уверена? —Она берет меня за руку. —Ты же знаешь, что твое мнение для меня важно.

—А для меня важно, чтобы ты помирилась с Саймоном.

Она сразу же меняет тему, и мы возвращаемся к машине в компании Александры, которая настояла на том, чтобы сопроводить меня в Найтсбридж. Я согласилась на компанию при условии, что они будут ждать в машине, пока я поговорю с Браттом.

Я паркую Volvo перед зданием. Я буду лицом к лицу с ним после того, как разнесла его в пух и прах, и для этого мне нужно нечто большее, чем смелость. Я достаю сигарету и открываю окно, в надежде, что никотин поможет.

— Это не джип Саймона? — спрашивает Александра с заднего сиденья.

Луиза высунула голову из окна.

— Какой идиот! — воскликнула она. — Я позвонила ему, а он посмел мне соврать. Его секретарша сказала, что у него головная боль и он не хочет, чтобы его беспокоили, но он еще поплатится...!

— Мы налажали, так что не вправе никого винить. — Я сделала несколько затяжек сигареты.

— Я твоя лучшая подруга, и то, что я знаю о тебе, не должно быть известно никому, — отвечает она. — Если бы роли поменялись, он бы сохранил секрет Братта.

— Только обещай, что будешь с ним мило разговаривать и не будешь продолжать ссору. До свадьбы осталось несколько дней, и если так будет продолжаться, она может быть отменена.

Она глубоко вздыхает, отнимая у меня сигарету.

— Ладно, ты не могла бы сказать ему, что я здесь и хочу поговорить с ним?

Я киваю, прежде чем открыть дверь.

— Подожди! — она останавливает меня. — Я на всякий случай взяла это.

Она достает тридцатисантиметровый электрошокер

— Что я должна с этим делать?

— Ну, я не знаю... Поздороваться с консьержем, может быть? — отвечает она с сарказмом. — Конечно, использовать, если дело дойдет до агрессии!

— Я буду разговаривать со своим бывшим парнем, а не с психопатом на реабилитации.

— Он тебя ударил, может сделать это снова, и я клянусь Богом, что если он тебя еще раз тронет, я без колебаний выброшу его с последнего этажа.

—Луиза права, —поддерживает ее Александра. —Мы не знаем, как он может себя вести.

—Не говорите о нем, как о каком-то психе!

—Он не псих, но он влюбленный, ревнивый и раненный мужчина. Такие люди без надлежащего лечения обычно опасны.

—Я не буду с ним связываться. —Я выключаю двигатель.

Его разряд может убить слона.

— Как хочешь. — Она снова кладет его в сумку. — Я воспользуюсь им, если он посмеет тебя тронуть.

Я направляюсь к тротуару. Огромное черное здание возвышается передо мной. Печально, что нас пугает то, что раньше нам нравилось. Я боюсь подняться на место, которое было главным в нашей любви.

- Я не боюсь, что он меня обидит, я боюсь разрушить то, что уже разрушено, — размышляю я.

Я вхожу, сажусь в лифт и глубоко вздыхаю перед дверью его квартиры. Внутри шевелятся тени, и я решаюсь постучать в дверь костяшками пальцев.

— Мне нужно поговорить с Браттом, — говорю я, когда Мередит открывает дверь.

—Он никого не хочет видеть.

Я проталкиваюсь внутрь, она пытается помешать мне, и я толкаю ее. Я не понимаю, почему она так боится, что я размозжу ему лицо. Саймон поднимается с дивана, когда видит меня, и я продолжаю идти, заставляя его встать.

—Рэйчел, не сейчас, пожалуйста! —Саймон встает передо мной.

—Не лезь в это, ты прекрасно знаешь, что нам нужно поговорить. Позволь мне решить с ним свои вопросы, так же как ты должна решить свои с Луизой, которая ждет тебя внизу.

—Ты только еще больше его ранишь.

—Возможно, да, мы оба окажемся в еще худшем положении, чем сейчас, но это необходимо.

Ты думаешь, я не сомневалась и не колебалась, прежде чем подняться? Да, я сомневалась, знаешь ли. Но я не могу больше откладывать то, что справедливо и необходимо.

—Не надо, чтобы мы тебя жалели! —вмешалась Мередит.

—Он был моим парнем, —я обратилась к Саймону, —я прожила с ним шесть лет. Поэтому я не могу понять, как ты можешь думать, что я хочу причинить ему еще больше боли. Все это больно для меня не меньше, чем для него, и если я не покажусь ему, мы останемся запертыми в поисках ответов, которые можем дать только друг другу.

Он проводит рукой по лицу, Мередит протестует, и парень моей подруги в конце концов вытаскивает ее из квартиры.

64

УДАР ПО ГОЛОВЕ, НАЗЫВАЕМЫЙ РЕАЛЬНОСТЬЮ

Братт

Холодный воздух колышет занавески, затуманивая окна. Я встаю с кровати, подавляя боль в ноге и ребрах. Хотел бы, чтобы физическая боль пересилила ту, что я испытываю внутри, но она не утихает, и я не перестаю чувствовать себя пустым, незавершенным и преданным.

Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу их голыми в постели и предательство, которое ощущается как тысяча ножевых ударов в спину. Почему это крутится в моей голове снова и снова? Что было у него, чего не было у меня? Почему, когда ты склонен отдать все, в итоге остаешься ни с чем?

Я вытираю лицо тыльной стороной ладони. Я не из тех, кто плачет, но каждый раз, когда я вспоминаю об этом, мне кажется, что я убиваю в себе мужское начало, то, что безосновательно делает нас сильными и безразличными к боли и сентиментальности. Я опираюсь на трость и хромая направляюсь к окну, потому что слышу шаги снаружи.

- Я не буду ужинать, — говорю я, когда свет из коридора освещает мою спину.

Никто не отвечает. Я поворачиваюсь, и ее образ на пороге сжимает всю эмоциональную нагрузку, которая лежит на мне.

- Уходи, — требую я. Ее присутствие поворачивает мучительный нож, застрявший в моей спине.

Она опускает голову с грустью, и я снова кричу:

—Уходи! —Мне слишком больно, потому что я любил ее всю свою жизнь.

Она не обращает на меня внимания, и я забываю о своей травме, иду так быстро, как могу, готов вытащить ее.

—Нет! —Она снимает мои руки с его плеч. —Не напрягайся, ты только себе вредишь.

—Теперь ты обо мне беспокоишься?

—Я всегда заботилась о тебе, Братт.

Я отступаю, когда она пытается дотронуться до меня.

—Уходи, я не хочу тебя видеть.

—Я уйду, когда ты меня выслушаешь.

—Нет, я хочу, чтобы ты ушла и оставила меня в покое...