"Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ) - "Гоблин - MeXXanik" - Страница 37

Я положил на стол папку с документами, принялся перебирать бумаги, в ожидании, когда приведут моего клиента. Едва случайно не задел тревожную кнопку.

Охранник вернулся через десять минут. Я не услышал его приближения и вздрогнул, когда дверь с лязгом отворилась. В кабинет втолкнули светловолосого парня лет двадцати. Рукава серой робы его были закатаны до локтей. И я заметил, что на левом предплечье парня были набиты синеватой тушью три карты. Тройка, семёрка и туз. На правой же красовался знак анархистов, под которым было написано: "Сыны".

— Вот, мастер. Как только закончите беседу — нажмите кнопку.

Я кивнул и попросил:

— Раскуйте его, если вам несложно.

Стражник округлил глаза и уточнил:

— Вы уверены, господин? Желаете, чтобы я с него оковы снял?

— Именно, — подтвердил я и нетерпеливо взмахнул рукой. — Если вас не затруднит, то можно все сделать скорее?

Мужчина пожал плечами: мол, дело ваше, мастер адвокат. Но вид его давал понять, что эта идея ему очень не нравилась.

— Если преступник возьмёт вас в качестве живого щита — то будет сами виноваты, господин адвокат, — все же предупредил он.

— Я вас понял.

— Руки! — приказал он, и парень безропотно протянул в его сторону ладони.

Конвоир щёлкнул ключом, и задержанный чуть слышно выругался, потирая затёкшие запястья.

Охранник вышел из помещения. Дверь захлопнулась, щёлкнул замок. И мы остались вдвоем с Петровым.

— Присаживайтесь, — я указал на свободное место напротив моего — В ногах правды нет.

— А она есть хоть где-то, господин хороший? — парень усмехнулся, сел на стул.

Откинулся на спинку, скрестил руки на груди, и с интересом уставился на меня.

— Меня зовут Павел Филиппович Чехов. Сегодня мне пришло назначение стать вашим защитником в этом деле.

Я постучал пальцем по тонкой папке.

— Защитник — звучит сильно, — хмыкнул Гордей. — А сколько дел подобных моему вам доставалось?

— Не стану лукавить, гражданин Петров, ваше дело об убийстве в моей практике первое.

— Ясно, — парень криво усмехнулся. — И закроете вы его прямо сейчас, верно?

Я проигнорировал выпад и взял в руки лист.

— Итак, Гордей, вы подозреваетесь в убийстве гражданина Бориса Левина. Статья четыреста пятьдесят восемь Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Вам грозит от десяти лет каторги.

Я взглянул на Гордея, но тот только равнодушно пожал плечами. Сейчас я заметил то, что при первом взгляде не бросилось в глаза. Петров явно был не из домашних мальчишек, которые хорошо учатся в школе и думают о своем будущем. Не из тех, кто идет в профессиональное училище, чтобы потом пополнить ряды работяг на заводе по соседству с отчим домом. Судя по многочисленным шрамам от ножа на его предплечьях, у него была бурная юность. Также на лице виднелся тонкий рубец, который криво вился от виска до подбородка. Парню когда-то повезло разминуться с оружием, которое могло оставить его без глаза.

Меж тем Петрова не смутило мое внимание.

— Вы курите, господин хороший?

— Нет. Не имею такой привычки.

— Жаль, — вздохнул парень. — И сигарет с собой вы, конечно же, не захватили?

— Нет, — я развел руки в стороны.

— Жаль, — повторил Гордей и как-то без злобы добавил, — в следующий раз, господин хороший, не пожалейте рубля и купите несчастному сидельцу пачку хоть каких-нибудь сигареток.

— А если мой клиент не курит? — спросил я с ленивой усмешкой.

— За сигаретку тут можно выменять кусок сахару или пару ломтей хлеба.

Я ни на секунду не поверил, что Гордей стал бы меняться на еду. Словно подтверждая мою мысль, он вынул из-за уха мятую сигарету, достал откуда-то из-за манжеты рубашки спичку, ловким движением зажёг ее о подошву ботинка и закурил.

— Первый раз слышу про этого вашего Левина, — он затянулся и выпустил клуб сизого густо пахнущего смолой дыма.

— Я адвокат. Приехал, чтобы обсудить линию вашей защиты, — напомнил я.

— Чехов, — парень задумчиво потёр ладонью острый подбородок. — Уж не сын ли Филиппа Чехова? Начальника охранки?

Он склонил голову и с интересом посмотрел на меня, ожидая ответа. И я кивнул:

— Он самый.

— Отец ловит нашего брата, а сын отпускает, — задумчиво произнес парень и снова затянулся. — Парадокс.

— Поверьте, отец тоже не в восторге от такого расклада, — отметил я.

Задержанный криво усмехнулся:

— Могу себе представить.

— Очень вряд ли. Итак, расскажите про случившееся, — сменил я тему разговора и сразу же предупредил. — Только максимально честно. Как на исповеди у жреца-синодника.

Парень пожал плечами и оглянулся, словно услышал кого-то за тяжелой дверью.

— Если вы не желаете со мной общаться, то давайте разойдемся. Я мог бы изначально не тратить на вас время и дождаться завтрашнего допроса. И уж потом явиться, чтобы отметить дело завершенным.

— Вот это меня и удивляет, Павел Филиппович, — он выговорил мое имя по буквам и посмотрел в упор.

Его словно выцветшие серые глаза казались неживыми. Наверно этот взгляд пугал обычных людей и парень ждал, что я дрогну. Но я был некромантом и привык смотреть в подернутые мертвой пеленой провалы в черепах. Меня не особо впечатлила попытка подавить меня разглядыванием.

— На этом мы завершаем наше знакомство? — с усмешкой поинтересовался я. — Проводить с вами весь вечер не входит в мои планы.

— Вам небось надобно вернуться в свой большой дом или встретиться с особенной красивой кралей из высокородных, — протянул парень с какой-то голодной завистью.

Я покачал головой и поднес ладонь к кнопке, чтобы вызвать конвоира.

— Да нечего особо рассказывать, — быстро проговорил Гордей, перестав играть в опасного мерзавца. — Я видел Борюсика в игорном притоне. Есть один такой во дворах, где доходные дома купца Афанасьева.

— Он играл? — тотчас уточнил я.

— Перекинулись в картишки, он, как водится, проиграл, — мой подзащитный вновь глубоко затянулся. — В картах ему никогда не везло. Потом я поехал домой. А куда отправился Борюсик, мне неведомо.

Я кивнул. Значит, парень был последним, кто видел погибшего.

— Вам грозит от десяти лет каторги, — напомнил я.

Ответом мне было равнодушное пожатие плечами:

— В моей семье все отбывали. Дед, отец, дядя, брат и отчим. Так что не страшно. Там меня встретят как родного. Выделят койку в теплом уголке и место за столом. Мамка будет слать посылки с конфетами. А я писать письма всяким бабенкам, которые хотят романтики из-за решетки. И будет у меня все как надобно, господин хороший. И кормить меня будут исправно. И одевать за счет ваших же налогов и марки выдавать для писем. Уж поверьте, не пропаду.

— Хотите сказать, что не стоит и пытаться вас защитить? — с неожиданной злостью выдал я. — Что я просто напрасно трачу на вас свое время?

— Вместо того чтобы тратить его на что-то более важное и наверняка более приятное, — продолжил за меня парень и в его голосе зазвенело отчаяние. — Нет. Не хочу я идти на каторгу ни за что. Ежели бы и правда убил я Левина этого никчемного, то другой разговор был бы. Но я его и впрямь его не трогал, господин хороший.

— Убитый много проиграл? — уточнил я, сменив тему разговора.

— Не особо, — ответил Гордей и шмыгнул носом. — Он остался мне немного должен. Но не такие деньжата, за которые ему стоит сунуть заточку под ребра.

«Да убитый ещё и денег должен был. Значит, и мотив есть», — подумал я с досадой.

— Левина застрелили, — на автомате поправил я парня, глядя в протокол осмотра.

— Может быть, — не стал спорить Гордей. — Но я бы заточкой пырнул. Так оно надежнее и дешевле. Выкинул потом в реку и живи красиво дальше. А пистолет жалко выбросить. Он денег стоит. И оставлять себе дороже.

— Логично, — кивнул я.

— Говорю же: я его не убивал. Да и видел его в последний раз в игорном притоне.

Я вновь мотнул головой:

— Хорошо. Кто-то может подтвердить ваше алиби?