Двадцать невымышленных историй - Глазов Григорий Соломонович - Страница 49

Тем временем женщина продолжала:

– Хулиганы, говорит, напали... Голову разбили. Пиджак в крови у него – хороший пиджак, дорогой... Что там было, по какой причине та драка была, непонятно... А могли и убить...

Рубашка вся измазана кровью. Пришлось ему снять её, замечательная такая рубашка, шёлковая... Вот что делается, видите?!

Щупак решил идти напролом.

– Так ведь я именно по этому поводу и зашёл к вам... Из милиции я, ловим этих хулиганов.

– Ловите? – обрадовалась женщина. – Это хорошо... их, негодяев, сажать надо... Избили парня... Сколько вреда наделали... Попробуй теперь отмыть рубашку...

Едва сдерживаясь, Щупак быстро спросил:

– Значит, рубашка не постирана, она у вас? – лейтенант почувствовал, как колотится у него сердце.

– Где там постирана... Не успела ещё... По базарам бегаю... Зоечку к отъезду готовила...

– Вы покажите, пожалуйста, – как будто равнодушно сказал Щупак, – эту рубашку. Она нам для доказательства нужна, чтобы тех хулиганов припереть, как говорится, к стенке.

Женщина вышла из комнаты, через несколько секунд вернулась. В руках она держала смятую мужскую голубую рубашку.

– Озорник он, этот самый Максимка... Я сразу заметила, ещё до драки. И злой какой-то. Такой молодой, а злой. Не люблю... И Зойке об этом говорила. Не хочу, чтобы ходил к ней.

Через пять минут лейтенант знал всё. Максимка появился ночью на квартире у Храповых сразу же после возвращения Зои. Притворился избитым, попросил разрешения умыться, замыть пятна на пиджаке. Рубашку вынужден был сбросить, попросил Зою постирать. С тех пор не появлялся в доме.

К сожалению, Зоина мать не знала, кто он такой, где работает. Не слышала она и фамилии. Вообще, Максимка заходил лишь несколько раз к ним на квартиру, он чувствовал неприязнь матери.

Вежливо распрощавшись, Щупак сбежал по лестнице. Хорошо, что телефон-автомат недалеко – за углом. Вызвал машину.

– Быстро в Парк культуры, – приказал он водителю, – к верхнему выходу...

Концерт ещё не закончился. И рыжая головка была на месте. В общем, всё было в порядке. Лейтенант сел, обдумывая план действий.

После концерта, когда людская толпа вынесла Зою за ворота парка, она увидела возле себя Щупака. Никакого волнения у девушки это не вызвало. Ведь встреча была случайной.

– А, это вы? – приятно удивился лейтенант. – Здравствуйте! Тоже слушали концерт? Понравилось?

Зоя кокетливо улыбнулась, ответила что-то невнятное, похожее на то, что ей приятно видеть его. Разговаривая, они прошли несколько шагов. Щупак предложил отвезти её на машине домой. Девушка согласилась.

Садясь на заднее сиденье вместе с Зоей, Щупак положил руку на плечо водителю, предупреждая, что всё в порядке. Машина тронулась в путь.

По дороге разговаривали о концерте. Щупак пытался увлечь девушку этим разговором. Неожиданно машина, резко повернув, затормозила. Лейтенант открыл дверцу.

– Куда это вы меня привезли? – Зоя побледнела, вся дрожала, испуганно смотрела на своего спутника.

– Разве не узнаёте? Привёз на место, где вы убили Джагу...

– Какого Джагу? Где?.. – растерялась девушка. – Боже мой, я ничего не знаю... Вы шутите?

– Вот что, гражданка Храпова, – резко сказал Щупак, – хватит! Байки я ваши слушал в первый раз. Будете рассказывать всю правду или нет? Вот это узнаёте? – И, бросив на сиденье рядом с девушкой окровавленную рубашку, добавил со злобой: – Последний раз спрашиваю... Говорить будете?

Зоя до боли сжала металлическую ручку дверцы. Хрустнули пальцы. Расширенными от ужаса глазами смотрела она на лейтенанта. Потом резко повернулась, закрыв лицо руками, и громко заплакала.

– Не убивала я. Поверьте мне... Они дрались, а я от страха убежала... Потом видела мёртвого...

Как это случилось.

На допросе Храпова рассказала всё, что знала.

В тот вечер Чмир приехал в клуб довольно поздно. Отведя в сторону Максимку, что-то начал ему взволнованно говорить. Максимка сделал вид, будто всё это ему безразлично, но Зоя заметила, что он нахмурился.

А Чмир веселился, как будто ничего и не случилось. Несколько раз танцевал с Зоей и уговаривал поехать с ним куда-то после закрытия клуба. Задевал других знакомых женщин, громко смеялся.

Когда танцы закончились, Максимка подождал Чмира.

– Так это твоё последнее слово? – спросил.

Тот улыбнулся.

– А я что хочу, то и делаю. Своя голова на плечах, ума одалживать ни к кому из вас не пойду.

– Завязываешь?

– Хоть бы и так... С тобой не посоветовался...

– А надо было бы. Не со мной, так с другими... Он, кстати, на тебя не очень полагался, – Максимка неожиданно резко схватил Чмира за пиджак и притянул к себе. – 3 повинной идти в уголовку задумал, сука легавая! Руки его ещё не знаешь!

Чмир вздрогнул, видно было, что он испугался. Потом с пьяной беспечностью махнул рукой:

– Не пугайте... Я с детства пугливый.

Они продолжали ссориться, пока к ним не подошёл возле подъезда участковый. Зоя с Максимкой уже немного отошли от клуба, когда Чмир догнал их на своём «Москвиче». Остановился, предложил подвезти.

– Так вот, – сказал он тихо Максимке в машине, – не поеду. Дело это может «мокрым» обернуться. Я два дня назад сказал Косому, что не пойду, да и впредь на меня не рассчитывайте. Хватит. У меня дети есть. И так могу жить хорошо. Так что не уговаривайте... Я вас не знаю, вы меня не видели...

– Жизнь у тебя действительно хорошая, – подтвердил, улыбаясь, Максимка, – Да только я тебе что-то не очень завидую... А вообще, нам ещё поговорить надо, с глазу на глаз, без неё, – он кивнул в сторону Зои, – А ну останови. Зойка нас подождёт...

Остановились возле площадки. Вслед за ними вышла из машины и Зоя, но осталась возле «Москвича». Потом всё произошло так быстро, что она даже вскрикнуть не успела. Увидела лишь, как в руке Максима заблестело лезвие ножа, и услышала отчаянный вопль: «Аа–аа–а!..»

Не помня себя от страха, побежала, не разбирая дороги. Лишь через несколько минут остановилась, немного пришла в себя. Когда проходила мимо отделения милиции (это по дороге домой) и увидела носилки с телом Джаги, всё поняла. А через четверть часа прибежал к ним Максимка, весь окровавленный, грязный. Рассказал, что его избили хулиганы, а когда мать отвернулась, шепнул Зое, чтобы молчала, потому что иначе... Но Храповой уже не надо было объяснять, что скрывалось за этим «иначе».

Зоя полагала, что причиной убийства была ревность Максимки. Ведь Чмир в тот вечер не отходил от неё. А Максимка парень горячий!

Так и не добились у Зои адреса Максимки. Не могла она назвать и фамилию. Сначала Щупак и Стецюк отнеслись к ней недоверчиво, но девушка плакала, клялась чем угодно, что фамилия и адрес ей не известны. Одно только и знает, что работает он токарем на каком-то заводе, где-то в районе Стрыйской улицы.

Было очевидно, что на этот раз Храпова говорит правду. Слишком она перепугана убийством. Но из того, что рассказала Зоя, можно было сделать вывод – Максимка не один, за ним стоит некий Косой, так назвал его Чмир. По оперативным данным уголовного розыска, во Львове нет преступника с подобной кличкой. Видимо, гастролёр. Добраться до него возможно будет только через Максимку. Но искать Максимку по таким данным, которые получил Щупак от Храповой, – дело, прямо сказать, сомнительное и не особо благодарное. А может быть и так, что профессия токаря и работа на заводе – ширма, миф. Но другого выхода не было.

Кто такой «Максимка»?

Первый день хождения по заводам не дал ничего. Оперативники вернулись с пустыми руками. Так прошло ещё два дня.

На четвёртый день Щупак зашёл в отдел кадров крупного машиностроительного завода. Заведующий кадрами, узнав, в чём дело, немного задумался.

– Максимы, токари? Кажется, есть... Сейчас проверим...

Вскоре перед лейтенантом лежало шесть личных дел. Шесть человек смотрели на него с фотографий. Четыре дела Щупак вернул сразу после беглого просмотра: эти Максимы были в возрасте сорока-пятидесяти лет. Пришлось отложить и пятую папку – заведующий отделом кадров проверил, что Максима Левченко, токаря сборочного цеха, нет в городе уже три недели – уехал в Крым с путёвкой завкома. Шестая фотография привлекла внимание лейтенанта, вызвала интуитивное подозрение. На фотоснимке – черноволосый парень, лицо немножко мрачное. Да и заведующий кадрами ничего хорошего о нём не может сказать – слышал, что парень озорной, любит выпить.