Двадцать невымышленных историй - Глазов Григорий Соломонович - Страница 47

Оркестранты заняли свои места. Надо было прежде всего застраховать себя от возможного скандала Ванды.

– Пригласи Ванду, – проходя мимо Стецюка, бросил Щупак, – и задержи её...

Капитан кивнул головой. Глядя, как его товарищ приглашает на вальс разрисованную блондинку, направился к Ванде.

Потом Щупак сам удивлялся, с какой виртуозностью и лёгкостью вёл разговор с новой знакомой. Правда, напрягать мозг особо не приходилось, можно было повторять всё, уже сказанное вчера Ванде. Блондинка млела, а Щупак, заверив её в своей симпатии, как бы между прочим спросил:

– Что-то я в последнее время Максимку не вижу. Куда он делся?

– Так он же здесь редко бывает. Из него танцор, как из меня черепаха! – и громко засмеялась от удовольствия, что так удачно пошутила, – Зато в бильярд играет, все говорят, классно. В бильярдной и пропадает...

Стараясь не показать своего волнения, Щупак едва дождался, когда закончится танец, и сразу потихоньку вышел из зала. Однако бильярдная была закрыта.

Стецюк неплохо играл в бильярд. На следующий день друзья уже с переменным успехом гоняли по зелёному полю тяжёлые полированные шары. Неожиданно между ними возник спор. Щупак доказывал Стецюку, что он неправильно забил в лузу очередной шар. К спору были привлечены другие посетители бильярдной, нужное знакомство завязалось. Но присутствующие не знали Максимки. Один, правда, припомнил, что играл с ним раз или два, но ничего сказать о нём не мог.

Приближалось время закрытия бильярдной. Настроение у оперативников было плохое. Ещё один безрезультатный день. Неужто и завтра придётся пропадать здесь за бильярдным столом?

Щупак думал об этом, наблюдая, как Стецюк посылает в лузу последний шар. Вдруг он услышал за спиной чей-то хрипловатый голос:

– Опять накурили, озорники... И что мне с вами делать?

Повернулся – уборщица. «А что, если её спросить?»

– Бабушка, – сказал, отводя её в сторону, – Вы здесь почти всех знаете. Мы приятеля разыскиваем, а адреса его не знаем. Думали, что здесь встретим, а его нет. Максимкой зовут... Может, знаете?

Женщина пристально посмотрела на Щупака.

– Приятеля, говорите, – она улыбнулась, – ты, мой дорогой, не крути мне головы. Приятеля!.. Это ты кому-нибудь другому рассказывай, – прошептала она на ухо лейтенанту и, постучав кулаком по лбу, добавила: – У меня, сыночек, тут варит немножко. Ты что же, думаешь, глаз у меня нет? У этого твоего Максимки приятели – что ни слово, то и мат, и каждый день – под градусом. А вас обоих, ребята, я насквозь вижу...

Подошёл Стецюк. Они пригласили женщину в кабинет директора клуба, показали удостоверение.

– Так бы сразу, – ворчала старуха. – Максимки этого уже с неделю не видно. Где он живёт, кто такой, не знаю, а только ходит он с одной девицей, так о той я кое-что могу сказать. Продавщицей она работает в магазине или на Чапаева, или на Городецкой. Точно не помню. А зовут её Зойкой... Белокурая такая, и родинка на правой щеке.

Настроение у оперативников сразу улучшилось. Ведь то, что рассказала им старая уборщица, уже было неплохим ориентиром.

Улицы Чапаева и Городецкая – одни из самых многолюдных, «торговых» улиц города, магазинов здесь очень много. Поэтому работа для Стецюка и Щупака была не из лёгких.

...В первых пяти магазинах не нашли для себя ничего достойного их внимания. Даже продавщиц с таким именем в этих магазинах не было. Лишь в шестом – большом промтоварном магазине – директор внимательно выслушал работников уголовного розыска и ответил:

– Работает у нас Зоя. Есть такая, Храпова её фамилия. И по приметам подходит: бородавочка на щеке действительно есть. Но в отпуске она. Со вчерашнего дня. – И, прочитав на лицах оперативников разочарование, поспешил добавить: – Не уехала ещё из города, сегодня должна зайти в три часа. Дело здесь одно не закончено с ней.

Предупредив директора магазина, что об этом разговоре никто не должен ничего знать, а в первую очередь Зоя, Стецюк и Щупак поехали в управление, чтобы согласовать свои дальнейшие действия с подполковником.

На квартире у Зои.

Тихая тенистая улица города. Возле одного из двухэтажных домов, почти полностью закрытого пышной кроной каштана, мягко остановилась «Победа». Щупак поднялся на второй этаж, позвонил. За дверью послышались тихие быстрые шаги.

– Кто это?

– Простите, здесь живет Храпова Зоя?

Дверь открылась без всякого шума. Лейтенант услышал лишь, как щёлкнул английский замок.

– Я вас слушаю...

Перед лейтенантом стояла молодая женщина лет двадцати – двадцати двух в смятом халатике с нечёсаными рыжеватыми волосами. Очевидно, она только что проснулась – глаза смотрели сонно, и на щеке отпечатались розовые рубчики от подушки.

– Я из милиции... По неотложному делу...

Щупаку показалось, что лицо хозяйки как-то дёрнулось. Но в ту же секунду она подняла руку, прикрыв рот, чтобы скрыть зевок.

– Простите... Я поздно легла вчера, ваш звонок разбудил меня... Прошу вас, заходите... Я только на минуточку, оденусь.

Лейтенант зашёл в просто убранную чистенькую комнату, сел. В дверь заглянула пожилая женщина, бросила на него удивлённый взгляд.

– Что-то я раньше не видела вас... Я – Зоина мама... Однако у Зои много знакомых... А вы давно с ней познакомились? Она сейчас зайдёт, умывается...

– Да я, собственно, по небольшому делу... Надо кое-что выяснить...

– Ну вот, я и готова, – Зоя зашла в комнату. – Мама, там на кухне борщ перекипит... – И, когда вышла мать, недовольная тем, что её так бесцеремонно выставили из комнаты, небрежно бросила: – Что же у вас за дело ко мне?

Щупаку показалось, что он где-то уже видел её, что-то знакомое было в выражении широко расставленных тёмных глаз и немного скуластого лица. Но никак не мог вспомнить. «А может, просто кажется мне?» – подумал он.

– У нас разговор может немного затянуться, – медленно, растягивая слова, сказал он. – Может, здесь вам неудобно?

Девушка пожала плечами. Потом решительно встала.

– Куда же пойдём?

– Можно в скверик, не возражаете?

– Хорошо, – и, открыв дверь в кухню, крикнула матери: – Мама, я ненадолго... К обеду вернусь...

В скверике играла детвора. Выбрав в дальнем безлюдном уголке свободную скамейку, Щупак сел так, чтобы было хорошо видно лицо Зои. Поведение, спокойная небрежность, с которой девушка шла, и, видимо, привычная кокетливая улыбка дали основание сделать вывод, что перед ним либо совершенно непричастный к убийству человек, либо спокойный, осмотрительный, уверенный в себе преступник. Поэтому он решил сразу задавать ей вопросы и из ответов составить более или менее верное мнение о собеседнице.

– Нам надо кое-что выяснить об одном вашем знакомом, – сказал он, глядя прямо в глаза Храповой, – Вы хорошо знаете Максимку?

– Максимку? – спокойно переспросила Зоя, – Конечно, знаю.

– И давно?

– Не очень... С месяц-полтора... На танцах познакомились.

– А давно его видели?

– Нет, не так уж и давно... Подождите, когда это было? Да, на прошлой неделе, кажется, в субботу. Да. На танцах в клубе трамвайщиков... А что такое?

– Да, значит, в субботу?.. – Лейтенант не ответил на вопрос Зои. – И он вас провожал домой?

– Да. Нас, правда, один знакомый на своей машине повёз, но по дороге высадил, сказав, что вспомнил о каком-то срочном деле. Ну, а мы домой пошли...

– А что это за знакомый с машиной? Вы хорошо его знаете?

– Встречались несколько раз... Как же его? Вспомнила. Чмир, такая у него фамилия.

– Говорите, Чмир? А после того вы его или Максимку встречали?

– Максимка обещал зайти, но что-то не видно... А того второго не видела...

– Почему же вы сами к Максимке не зайдёте? Может, что случилось с парнем?

– Нужен он мне! Шалопай он какой–то... Да и где его буду искать?

– Вы что, не знаете адреса?

– Не интересуюсь! – Зоя равнодушно махнула рукой.