Двадцать невымышленных историй - Глазов Григорий Соломонович - Страница 44

«Джагу убил Санька Крюков, по прозвищу Валет. Второго июня они оба пили в «Интуристе» и там ругались. Валет ещё до того хвалился, что пришьёт Джагу. Если вы не возьмёте его сейчас, то он отдаст концы.»

Анонимным письмам работники уголовного розыска не верили. Чаще бывало так, что преступники и их соучастники пытались этим сбить следствие с правильного пути. Нельзя было исключать и такой ход, как желание свести личные счёты. В борьбе между собой преступники не гнушались ничем. Однако всех троих сейчас не могло не заинтересовать упоминание о ресторане и внешность Валета, которого они знали, – невысокий ростом, чёрные волосы. А в случайное стечение обстоятельств и подполковник, и его помощники верили слабо.

Кондаков снова взял письмо, перечитал его вслух.

– Писали нарочно левой рукой. Но вряд ли письмо идёт от того, кого мы разыскиваем. Такие фокусы они делают, когда чувствуют за собой «хвост». Но пока мы не напали на его след, зачем, я вас спрашиваю, ему лишний раз напоминать о себе? – Кондаков поднялся, прошёлся по кабинету и, закурив, продолжал: – Скорее, это клевета, а ещё вернее – месть. Тем более, что речь идет о Крюкове. Вы помните историю Валета, лейтенант?

– Помню. Я уже сам об этом подумал... Но на Валета что-то не похоже. Не его, так сказать, стиль. Чтобы Крюков пошёл опять по старой дорожке, да еще и с «мокрым»? А, впрочем, проверить надо немедленно! Очень странное совпадение.

Случай с Крюковым – Валетом, о котором сейчас вспомнили оперативные работники, действительно был интересен. Несколько лет назад Крюков, известный в криминальном мире как Валет, ловко воровал на вокзале чемоданы, ночью снимал пальто и часы с граждан и умел оставаться неуловимым для работников милиции.

Два года назад, в один из вечеров, когда Василий Илларионович, закончив работу, собирался уже ехать домой, в его кабинет зашёл хорошо одетый, невысокий, черноволосый мужчина лет двадцати пяти. С фамильярной улыбкой сказал:

– Прошу простить за поздний визит, начальник. Моя фамилия Крюков. Александр Крюков! Для полной ясности, и чтобы не было ошибки, представляюсь полностью – Санька Валет! Думаю, вам знакомо это имя, начальник!

Ни один мускул не шевельнулся на спокойном лице подполковника.

– Садитесь, Крюков. Я вас слушаю. – Кондаков строго взглянул на посетителя, и от этого взгляда с того сразу слетела вся напускная дерзость и фамильярная развязность.

Крюков сел на стул, быстро вытащил из кармана макинтоша золотые часы и кожаный бумажник и положил их перед Кондаковым.

– Всё, начальник! Решил завязать, – будто отрубил он. – Хочу жить, как все люди.

Он с горькой улыбкой показал пальцем на часы и продолжал:

– Вчерашняя «работа». Отдайте это хозяину, начальник, и пусть лопнут мои глаза, если они хоть раз ещё посмотрят на это барахло. Просить ничего не буду, понимаю, что не имею права. Хотя.... – он хитровато улыбнулся, – не пойман – не вор! Да, кажется? Садиться, скажу вам, желания большого не имею. Если без этого можно, помогите устроиться па работу. Ведь я неплохой механик. Не подведу, начальник, моё слово – железо...

– Вот что, Крюков, – лицо подполковника оставалось суровым, но голос звучал мягче. – Это хорошо, что вы пришли к нам сами. Но обещать вам ничего не буду. Один я вашу судьбу решить не могу. Приходите через два дня, получите ответ.

Начальник уголовного розыска поднялся, давая понять, что разговор окончен. Поднялся и Крюков. Он густо покраснел, когда увидел, что Кондаков протягивает ему на прощание руку.

– Спасибо, начальник, – тихо и взволнованно ответил он.

Через два дня он снова пришёл. На этот раз на нём не было ни макинтоша, ни велюровой шляпы. Одет он был просто, по-рабочему. Василий Илларионович с волнением ждал, когда придёт Крюков. Ведь нашлись в управлении люди, которые усомнились в идее подполковника – помочь парню и с его помощью вытащить из воровского притона ещё не одного такого, как Крюков. Некоторые из сотрудников открыто упрекали начальника уголовного розыска в том, что он не задержал Валета во время его первого визита.

На этот раз Василий Илларионович вместе с начальником управления полковником Левченко долго беседовали с Крюковым, интересовались его прошлым, планами на будущее...

Крюкову помогли устроиться на завод. Он бросил пить и женился на работнице того же завода. Время шло, но Василий Илларионович не переставал интересоваться жизнью своего «крестника». На заводе Крюков постоянно перевыполнял нормы. В течение этих двух лет он оправдывал надежды подполковника. От бывшего Валета не осталось и следа. Поэтому неудивительно, что анонимное письмо на Крюкова не могло не смутить работников следствия.

– Разрешите действовать, товарищ подполковник?

Щупак и Стецюк поднялись.

– Да, товарищи. Только не увлекайтесь и меньше всего ориентируйтесь на это письмо. Всё, безусловно, возможно, но без веры в человека наша работа ничего не стоит. Самое страшное, если мы теперь бросимся не в ту сторону и дадим выиграть время настоящему убийце.

...Шёл третий день розысков. Как удалось быстро установить капитану Стецюку, Чмир с Крюковым второго июня между одиннадцатью и двенадцатью часами действительно были вместе в ресторане «Интурист». Одна из официанток опознала счёт, написанный её рукой. Она вспомнила, что между Крюковым и Джагой произошла ссора, после чего оба вскоре покинули ресторан. Рассчитывался Чмир. Всего они пробыли там около часа. Показания официантки подтвердили другие работники ресторана и некоторые посетители.

На работу Крюков третьего июня не вышел. Это обстоятельство усиливало подозрение против него, однако на заводе по-прежнему все характеризовали Крюкова наилучшим образом.

Подойдя к дому, где жил Крюков, Щупак остановился. Прежде чем зайти, он хотел ещё раз обдумать свой разговор, с максимальной объективностью проанализировать факты. Помня предостережение шефа, лейтенант не спешил делать выводы, но не мог не учесть, что первая часть анонимного письма полностью соответствовала действительности.

Молодая миловидная женщина с пыльными мукой руками приветливо встретила лейтенанта в коридоре. Щупак объяснил, что ему очень нужно увидеть Александра Степановича Крюкова.

Женщина засуетилась.

– Заходите, пожалуйста, муж немного приболел. Вы, наверное, с завода? К тебе, Саша, – сказала она, входя с лейтенантом в комнату.

Щупак бросил вокруг себя внимательный взгляд. В небольшой, скромно и просто обставленной комнате было чисто и уютно. Всё здесь свидетельствовало об аккуратности хозяев. Полуодетый Крюков сидел на диване и, тихо насвистывая, укачивал ребёнка. Женщина вышла. Из-за двери, ведущей на кухню, донёсся звон посуды: жена Крюкова возилась у плиты.

– Я к вам от подполковника Кондакова... Помните такого?

Щупак показал Крюкову удостоверение.

– Как же не помнить! Чего это начальство меня вспомнило? – на лице Крюкова не было ничего, кроме удивления, смешанного с любопытством.

– Вы что, больны? – спросил Щупак.

– Да вот немного расклеился. Врач бюллетень дал, говорил несколько дней полежать. Завтра уже на работу. По секрету от жены скажу: выпил лишнего, а может, съел что-то...

– Разговор у нас с вами, Крюков, будет серьёзный. И давайте сразу договоримся – говорить только правду.

Крюков смущённо молчал и растерянно смотрел на лейтенанта, от внимания которого не укрылось малейшее изменение выражения его лица.

– Когда вы пришли домой второго июня ночью?

– Когда я пришёл домой? – Крюков механически повторил вопрос. – Поздно, часа в три-четыре.

– А точнее.

– Не помню. Подвыпивший был. Как пришёл, так и завалился спать.

– А где до этого были?

– В «Интуристе».

– Из ресторана вы ушли перед двенадцатью, это нам, Крюков, известно точно. А вот после этого где были больше трёх часов? Это вы должны нам сами рассказать, рассказать правдиво. Так будет лучше и для нас, и для вас.

– Да нигде не был. Выпил я там лишнего, ну и домой сразу идти не хотел. Чтобы жена не ругалась. Так я просто по улицам слонялся...