Ревизор: возвращение в СССР 46 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 16

— О-о-о, это интересно, — сказал Тарас. — Но посольство обычно же приглашает за неделю или за две вот так вот письменно. Значит, Паша, раз до конца ноября будет на Кубе, пропускает всё.

— Да я уже во все эти посольства отзвонилась, сказала, что его не будет, потому что он за рубежом. Они меня везде очень вежливо благодарили.

— А вот это ты зря, — сказал Тарас. — Тебе надо было малыша кому-то вечером на несколько часов оставить, взять Ахмада под ручку, приодеться да пойти вместо Паши на прием. Приглашение-то на двоих, небось?

— Как так, вместо Пашки? — удивилась Аполлинария безмерно. — Приглашение же для него.

— Ой, Поля, что ты прям как деревенская. Да многие так делают. Наш ректор постоянно, когда идти сам не хочет или не может, проректору своё приглашение передаёт. Для посольства что самое важное? Чтобы побольше народу приличного было на приёме. Если никто не придет, это же трагедия, безразличие к стране со стороны местных, провал их дипломатической работы. Так что они на такие вещи глаза охотно закрывают. Главное, конечно, придя по чужому приглашению, вести себя прилично. Но вы же с Ахмадом не хулиганы. Так бы себя и вели.

— Вот где ты был раньше, Тарас, с этими откровениями? — расстроилась Аполлинария.

— Там же, где и раньше, Поля. В том же городе, где ты сейчас живешь. Общаться надо просто чаще, да советоваться. Я же от тебя, в отличие от вас с Эльвирой, никогда не закрывался, всегда помочь был готов. Ну ладно, не будем уже о старом…

— Да, не будем, — охотно согласилась Аполлинария.

И тут же воодушевлённо продолжила:

— Ну, мы всё равно эти предложения для пользы используем с Ахмадом, — сказала Аполлинария, решив показать Тарасу, что она тоже не лыком шита.

— Это как интересно? — заинтересовался тот, оправдав её ожидания.

— Да я их Ахмаду отдала, чтобы похвастался на работе. А то есть там такой у них мужик противный, постоянно своими родственниками хвастается, уверяет, что они каких-то там невероятных высот достигли. Вот Ахмад ему в курилке под нос и сунет эти приглашения, чтобы видел, что и других сотрудников у родственников жизнь вполне удалась.

— Ой, Поля, Поля. Да как такое вам вообще могло в голову прийти? — заохал вдруг Тарас. — Вот что значит в тихой деревне спокойной жили… Непуганые вы совсем…

— И не в деревне вовсе, — обиделась Аполлинария. — Святославль наш вполне себе приличный город. Как будто сам там не был…

— Да не это важно, а то, что Ахмад в министерстве же московском работает, а там работников пасут всех. Догадайся, кто именно! И если бы эти приглашения еще были в посольства социалистических стран. Но они же в посольства стран, которые с нами враждуют, под американцами лежат… Так что стуканут на твоего Ахмада кое-куда, как пить дать, стуканут. Попортит он себе карьеру этим вовсе, а не покажет достижения Паши. У него телефон-то рабочий есть? Можешь ему позвонить, отговорить его от этой ерунды опасной?

— Ох, — всполошилась теперь уже Аполлинария. — А об этом мы не подумали. Спасибо, тебе, Тарас.

Бросив трубку, она начала лихорадочно набирать номер мужа. Ахмад снял трубку после второго звонка.

— Ахмад, ты ещё не ходил в курилку, не показывал приглашения Пашины в посольства? — затараторила Поля, едва услышав голос мужа.

— Поля, да чего ты так всполошилась? — удивился он. — Как пришёл на работу, сразу и сходил. Чего тянуть-то? Там как раз этот поганец был. Видела бы ты его морду, когда я при всех ему эти приглашения показал! Затея наша удалась!

— Ох, Ахмад, не надо было тебе этого делать…

— Почему? Вчера сама предложила. А сегодня вдруг уже не надо? — удивился Ахмад.

— Ай, я Тарасу звонила. Он сказал, что не надо этого делать ни в коем случае. Ну да что уж теперь, поздно уже это обсуждать. Придёшь домой, там и переговорим.

Москва, МИД СССР

Первый заместитель министра иностранных дел Макаров никак не ожидал, что он с министром ещё одну беседу по поводу Ивлева будет иметь.

Договор, заключённый с сыном, честно выполнен. Парня он расписал перед министром как следует, да еще и от души. Он и сам воспринимал Ивлева как талант с очень большим потенциалом, к которому мало применимы обычные мерки. Что и Андрей Андреевич должен, конечно же, понимать сам, будучи таким же неогранённым алмазом в своё время в молодости.

Так что звонок из канцелярии по поводу собрания, единственным пунктом повестки которого был указан Ивлев, стал для него, конечно же, большим сюрпризом.

Ещё больше он удивился, когда увидел, что в приёмной министра на это же время назначено и заместителю министра Чебакову.

«Он-то здесь с какой стороны может быть полезен?» — подумал Макаров.

Естественно, что в присутствии помощника и секретаря Громыко поговорить им открыто на эту тему не удалось. А в коридор выходить тоже не очень хорошо, вдруг министр их позовет к себе, а их в приемной нет, они по коридору гуляют…

Наконец, Громыко их пригласил к себе.

В точности как Макаров и ожидал, выйдя лично, распахнув дверь и молча махнув рукой, мол, заходите.

Кстати, это было обычно характерным показателем плохого настроения у министра. И Макаров со своим коллегой переглянулись понимающе, прежде чем заходить внутрь.

— Вы оба люди опытные, — сказал Громыко, когда они все уселись по своим местам. — Скажите, может ли так быть, что один из вас как-то с Фиделем Кастро договорился, чтобы он тоже мне позвонил по поводу этого вашего Павла Ивлева?

Макаров с Чебаковым удивлённо переглянулись.

Они понятия не имели, что, оказывается, оба ходили ходатайствовать за Ивлева.

Это, конечно, не прошло мимо министра…

— Мысли такой не было, Андрей Андреевич, — первым, как старший, сказал Макаров. — В чём был бы смысл? Ситуация достаточно простая, да и никто не выносит сор из избы в нашем-то статусе.

— Естественно, тоже нет, — помотал головой Чеботов. — А что случилось-то, товарищ министр? При чем тут вообще Фидель?

— А случилось, что Фидель Кастро мне звонил вчера, и руки выкручивал, чтобы я вашего Павла Ивлева не трогал. А поскольку сразу перед ним вы приходили, вот я и решил спросить, не связано ли всё это между собой. — устало сказал министр. — Согласитесь, что выглядит странно, когда сразу три человека в небольшом совершенно временном диапазоне приходят за одного восемнадцатилетнего паренька просить…

Макаров и Чебаков, конечно же, согласились, что да, странно, но по-прежнему никаких идей по этому поводу выдвинуть не смогли.

— Ладно, товарищи, — махнул рукой Громыко. — Всё, расходимся по своим рабочим местам. Над этой проблемой будем в свободное время голову ломать, а в рабочее у нас огромный фронт работы по нашему непосредственному профилю.

Макаров с Чебаковым, выйдя из приёмной министра, тут же, пройдя немного по коридору, остановились. Макаров, признаться, был удивлён. Всегда до этого он считал Чебакова достаточно своекорыстным и циничным человеком, который точно не должен был вступиться за молодого парня, а тут на тебе…

Но первым заговорил Чебаков:

— Так вы, Виктор Павлович, получается, тоже за Ивлева ходатайствовали? — заговорил Чебаков.

— Да, меня сын попросил, Юрий Борисович, — ответил Макаров.

— Ну а меня — дочь, — подмигнул ему Чебаков.

Мол, типа, не хочешь говорить, кто просил, ну и ладно, имеешь право. У всех свои секреты.

— Да нет, Юрий Борисович, и в самом деле сын. Он однокурсник Павла Ивлева и очень сильно его уважает, — решил не оставлять ситуацию в таком ключе Макаров. Раз уж попали в нее вместе, то хоть на небольшую откровенность друг от друга они могут рассчитывать…

Чебаков даже заморгал от неожиданности, но вроде бы понял, что ему не соврали, потому что тут же сказал:

— А меня вот Межуев из КПК попросил парня из беды выручить… Но скажите, кто мог ожидать, что за него ещё и Фидель заступится? На этом фоне все наши потуги уже смысла-то особого и не имели…