Ворон Бури (ЛП) - Кейн Бен - Страница 21

Хавард потер свой амулет в виде лошадиного зуба; Ульф отвернулся. Даже Имру, казалось, это было неприятно.

Я отогнал собственный страх.

— Спорим на кувшин пива, что ты не выдержишь запаха.

— По рукам, — сказал Векель, схватив меня за руку, — хотя не уверен, когда мы в следующий раз увидим распятие.

— Не скоро, — с чувством сказал Хавард. Все рассмеялись.

— Ты бы поехал в Миклагард еще раз? — спросил я Имра.

— Еще раз? — вскричал Хавард. — Я бы лучше привязался к хвосту коровы и был затоптан до смерти, чем поехать туда хоть раз!

Я проигнорировал его.

— Может, однажды, — сказал Имр. — Ты бы поехал?

— Не раздумывая.

— Тогда учись драться, кузнец. Это трудный путь.

Я кивнул.

— Ульф сказал, что научит меня.

— Я скоро проверю тебя, посмотрю, как успехи.

Довольный, но и встревоженный — я не видел Имра в бою, но, чтобы быть вождем этих морских волков, он, вероятно, был очень искусен, — я пробормотал благодарность.

— Спустить парус! Как только закончите, хочу, чтобы весла были наготове, — приказал Карли. Карли Коналссон — так его звали полностью, что говорило о том, что его отец был ирландцем, Коналом. Это наводило на мысль, что не вся команда Имра была с Оркнейских островов или из Лохланна, земли фьордов и гор, где вырос мой дед.

Я так спешил, что не обратил внимания и чуть не сунул наше весло не в ту уключину. При этом я помешал Торстейн и Векелю выставить свои. Под проклятия Торстейн, заполнившие мои уши, я смущенно просунул конец весла в соседнее отверстие.

— В следующий раз ищи руну, — сказал Ульф.

Я уставился. Над креплением сдвижной крышки уключины была вырезана руна — стрела, направленная вверх. Я не много мог прочитать, но свои руны знал.

— Тюр, — сказал я. — В честь однорукого бога. Раньше не замечал.

Мгновение спустя крик Карли заставил нас всех выставить весла. Стараясь не совершить еще одну ошибку, я последовал примеру Ульфа. Тянуть весло к животу, погружая другой конец глубоко в воду. Толкать вниз и назад по бедрам, поднимая его, мокрое, высоко в воздух. Поднимать руки и снова тянуть.

— Спой нам песню, входя в порт, Клегги, — сказала Торстейн.

— Давай! Спой хорошую, Клегги! — Другие поддержали одобрительным гулом.

Клегги ухмыльнулся и начал нараспев:

— Не говори «хорош был день»… — это пока мы гребли.

— …пока не сядет солнце! — Ответ, когда весла снова поднялись из воды, был оглушительным.

— Не говори «честна жена»…

— …пока не похоронишь! — взревела остальная команда. Даже Имр присоединился.

— Не говори «хороший меч»…

— …пока не испытаешь!

— Не говори про девку хуль…

— …пока не выдашь замуж!

— Не говори «лед толст и крепок»…

— …пока не перейдешь!

— Не говори «отменный эль»…

— …пока все не пропьешь!

По команде Карли весла убрали, и «Бримдир» направился к берегу. Он провел нас мимо устья небольшой речушки, впадавшей в более крупную реку Руиртех у самого моря. Немного дальше находился знаменитый черный пруд, по-ирландски «дувлинн», давший городу название. Это было идеальное место для стоянки кораблей, но, судя по крикам пары мужчин в небольшом рыбацком курахе, оно было занято.

Вместо этого Карли велел нам грести против течения Руиртеха, направляя нас вдоль южного берега, пока не появилось место между кнорром по левому борту и аккуратным, меньшим по размеру драккаром по правому. На нас бросали взгляды слева и справа, и они были заметно разными. Нейтральные, искоса или избегающие с кнорра; жесткие, замкнутые, даже враждебные с драккара. Не желая неприятностей, я не смотрел ни на тех, ни на других.

Двадцать человек из команды спрыгнули в воду по бедро; поймав веревки, брошенные Карли и его правой рукой, Олафом Две-брови, они подтянули корабль ближе и крепко привязали концы к валунам, положенным там для этой цели. Желая поскорее сойти на берег, я пробрался мимо драконьей головы, снятой при приближении к земле, к носу.

— Куда собрался, парень? — Голос Двух-бровей был громовым.

Я обернулся.

— Что?

— Это Дюфлин. Будет дождь, если не сейчас, то ночью. — Он грубо указал на парус. — Это наша крыша.

Извинившись, поскольку я не хотел наживать себе врагов ни в лице Двух-бровей, ни кого-либо еще, я вернулся помочь. Векель тоже, довольно кротко. Влажный от морского воздуха, сделанный из шерсти, огромный прямоугольный парус, должно быть, весил как шесть человек.

«Или как три, — высказал мнение Ульф, — если ты размером с Мохноборода».

Мачту опустили, мы держались в стороне, пока снимали замок мачты, но затем присоединились к двум десяткам других, когда огромное бревно подняли с кильсона и фиш-тимберсов, а затем уложили на палубу, между морскими сундуками воинов.

Мы вернулись к парусу. Я снова все сделал не так, неуклюже мешаясь, пока другие перетаскивали его через корабль, а затем разворачивали вдоль верхнего пояса обшивки. Векель, более ловкий, чем я, показал мне, как его нужно крепить, пропуская кожаный ремешок через регулярные отверстия по краю паруса и дальше, через каждую четвертую уключину. Каждый ремешок крепился петлей и роговым колышком.

— Кто тебя этому научил? — прошептал я.

— Торстейн.

Я взглянул на него, когда он ставил вертикально, один за другим, деревянные брусья, поднимавшие центр паруса, превращая его в шатер.

— Она с тобой дружелюбна?

— Не уверен, что Торстейн вообще бывает «дружелюбной», — сказал Векель. — Но она со мной разговаривает.

— Замолви за меня словечко, а?

— Положил на нее глаз?

— Ара, ну и грязные же у тебя мысли! Нет, я просто с самого начала с ней не поладил. Нет смысла наживать врага под боком.

— Не переживай особо. Лай у Торстейн громче, чем укус.

— Ты с ума сошел? Я видел ее с Мохнобородом.

Эти двое устроили тренировочный бой во время плавания, топор и щит против топора и щита. Лезвия были обмотаны кожей, на них также были кольчуги, они уворачивались и уклонялись, каждый пытался бородкой своего топора вырвать щит другого из рук или внезапно толкнуть, чтобы вывести из равновесия и отправить противника задницей на палубу. Никто из них не бился в полную силу, это была скорее разминка, но, наблюдая за ними, я понял, насколько искусны эти двое, не говоря уже о глубине моей собственной неопытности.

— Готово, — сказал Карли, и его суровое лицо расслабилось. — Я в таверну, и выпью столько пива, сколько влезет в мой живот.

Громкое одобрение встретило это замечание. Имр тут же заговорил. Десять человек должны были остаться, чтобы помешать потенциальным ворам забраться на борт. Люди ворчали и спорили, но недолго, и когда по кругу пошел кожаный мешочек на завязках, каждый вытащил по камню. Внутри было десять белых, объявил Карли; остальные были черными.

Имр не стал дожидаться. Надев толстые серебряные браслеты и великолепную фибулу на плащ, он отправился на аудиенцию к королю Сигтрюггу. Четыре воина — Торстейн, Мохнобород, Хравн Ключ-от-Гавани и Одд Углекус — пошли с ним. «Это, должно быть, его лучшие люди», — прошептал я Векелю.

Мастерство Торстейн и Мохноборода было очевидно. Двое других были явно из того же теста. Я решил держаться от всех четверых подальше.

Торжествующе потрясая черным камнем, Хавард протянул мешочек.

— Твоя очередь.

Я взял его, думая, что будет в моем духе, впервые в Дюфлине, и вытащить белый. К моей радости, камень, который я выбрал, оказался глянцево-черным. Он напомнил мне о шарике из стекла, которым мать разглаживала ткань.

Следующим была очередь Векеля.

— Черный! — Он с триумфом поднял свой камень.

К его досаде, камень Ульфа оказался белым. Он повернул голову, и нутро мое взвыло: сейчас потребует поменяться.

— Пойдем, — сказал я Векелю, едва заметным кивком указав на Ульфа.

Он понял меня. Не обращая внимания на крики Ульфа, я поспешил к носу корабля и перекинул ногу через борт.