Чехов. Последнее дело (СИ) - "Гоблин - MeXXanik" - Страница 65

— Его могут взять под защиту жандармы… — начал было я, но Трофимов меня перебил:

— Помнится, некие люди, по слухам, анархисты, зарезали мастера Добронравова прямо в платной камере. А там речь, скорее всего, шла даже не о деньгах. Люди просто хотели оказать услугу.

Я поморщился, признавая, что Трофимов был прав.

— Эти люди доберутся до нас даже в частной лекарне мастера Нечаева, — продолжил собеседник. — Так что мне проще пройти процедуру разбирательства.

Я покачал головой:

— Тот исполнитель уже проболтался про «Содружество» призракам. Он и вас сдаст.

— И что скажут призраки? Что слышали, как человек просто произнес «Содружество», пока ваши ручные призраки его душили? — ехидно уточнил Трофимов. — Такие себе показания для жандармерии, Павел Филиппович.

Я только пожал плечами:

— Хорошо. Я приду к вам этим предложением на днях. Если вы, конечно, еще будете живы.

Сказав это я развернулся и направился к выходу. И уже у порога столкнулся в Фомой и парой шаманов, которые входили в зал. Вслед за ним тенью маячил Суворов.

— Добрый день, Павел Филиппович, — сказал мой товарищ.

— Добрый, — ответил я и шагнул к нему, протягивая руку для приветствия. — Приехали опросить призраков?

— По их виду, там много дел старых закрыть можно, — ответил Фома, пожимая протянутую мной ладонь. — Сейчас опрашивать начнем. Я просто поздороваться пришел. Ну и мастер из прокуратуры с нами.

Он кивнул в сторону Суворова, и Алексей вышел вперед:

— Что тут произошло, Павел Филиппович? — уточнил он. — Я сидел в машине, когда из заведения народ повалил, а потом машина жандармерии прибыла. С Фомой Ведовичем.

— Вскрылась одна маленькая грязная тайна этого заведения, — усмехнулся я. — Ну и призраков опросить надо.

Товарищ растерянно кивнул и уточнил:

— А что с мастером Трофимовым?

— С ним все хорошо, — заверил его я. — А вот к вам у меня есть одно дело. Даже славно, что вы пришли.

Призвал тотем и вызвал призраков, которые дежурили на втором этаже:

— Он пришел в себя? — спросил я, когда мужчина и женщина материализовались в комнате.

Девушка кивнула:

— И попытался сбежать.

— Но от нас сложно сбежать, — с гордостью добавил мужчина и с со смесью тоски и нежности взглянул на свою спутницу, пока она не обратила на него внимание.

Я задумчиво посмотрел на призраков. А затем повернулся к Суворову:

— Алексей Михайлович, вы очень вовремя. В данном заведении был пойман человек, который подслушивал частные разговоры в закрытых комнатах.

— Нанесение ущерба чести, достоинству и репутации аристократов, — мигом сориентировался товарищ, и я кивнул:

— Думаю, он может дать показания. Как явку с повинной, чтобы не заботиться об ордере.

Алексей Михайлович нахмурился:

— Отлично. А где он?

Я напитал призраков силой и попросил:

— Приведите сюда этого подслушивающего.

Помощники кивнули и снова исчезли в помещении. Я же обратился к Алексею:

— Перед тем как вы опросите человека, который сейчас явится с повинной, можно вас на минуточку?

Товарищ кивнул:

— Конечно.

Мы отошли чуть в сторону, и я вкратце пересказал историю про подслушивание.

— Слежка в корпоративных целях, — довольно уточнил Суворов. — Серьезное преступление.

— И если ты подтянешь его и Трофимова под «Содружество», это будет совсем отлично, — добавил я. — Только Трофимов ни в какую не хочет говорить.

Суворов усмехнулся:

— Кажется, я видел во дворе призрака, который похож на тот портрет на стене.

Он указал на картину, под которой было написано «Олег Николаевич».

— Наверное, они родственники, — задумчиво продолжил он. — И этот родич может положительно повлиять на Тимофеева.

Я несколько секунд непонимающе смотрел на товарища, пока до меня, наконец, не начал доходить смысл сказанного:

— Он же может присутствовать при опросе, — довольно заключил я. — А я напитаю его силой. А потом оставлю здесь…

Я обернулся в сторону Трофимова и направился к выходу. На крыльцо вышел Буся, словно трофей вынося горшок с фикусом.

— Уже покидаете нас, Павел Филиппович? — ехидно уточнил тот, но я покачал головой:

— Позову со двора вашего родственника. Он может присутствовать при опросе. А потом я, скорее всего, оставлю его с вами. Пусть побудет с вами ближайшие пару недель. Быть может тогда вы станете сговорчивее. Беседы с мертвыми способствуют…

Я блефовал, но старик об этом не знал. И перспектива соседствовать с недовольным мертвым его изрядно напугала. Это стало решающим козырем:

— Не надо родственника, — поспешно крикнул старик и прикрыл ладонью глаза, чтобы произнести трагическим голосом, — Я все расскажу.

Глава 30

Ромео и Джульетта

— Готово, повелитель.

Голос призрачной девушки раздался сверху, с лестницы. В комнате тут же воцарилась тишина. Мы с Суворовым одновременно обернулись. По ступеням неспешно спускалась процессия: двое духов вели между собой молодого человека лет двадцати пяти.

Парень был бледен, как ряса синодника, и выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание. Глаза бегали из стороны в сторону, словно у пойманной мыши. Казалось, что он всё ещё надеялся найти выход, которого не было. Руки тряслись, и не от холода.

Призраки двигались спокойно, будто каждый из них прошёл этот путь сотни раз. Один шёл чуть позади, другой шагал впереди парня, отрезая пленному все возможные маршруты к бегству. Они просто вели его, как охрана, которая и не подумает прикоснуться, но которую невозможно миновать.

Спустившись в приёмную, процессия направилась ко мне. Шпион, если его вообще можно было назвать таковым, остановился, когда оказался на расстоянии вытянутой руки.

— Спасибо, мастера, — поблагодарил я призраков и слегка склонил голову. Те молча повторили жест и отступили в тень, не теряя настороженности.

Я посмотрел на парня. Он был мокрым, словно его вытащили из воды. Тонкая рубашка прилипла к спине, а взгляд метался от стены к полу. Лишь изредка обращался к лицам живых.

— Так, значит, вы подслушивали беседу? — спокойно поинтересовался я, сложив руки за спиной.

Парень поднял глаза. Попытался заговорить. Его губы дрогнули.

— Я… — выдавил он.

И этого короткого «я» хватило, чтобы дрожь в голосе сделала за него всю работу. Признание звучало гораздо убедительнее любой исповеди.

— К вам у меня претензий нет, — произнёс я, глядя прямо на бледного юношу. — Почти. Вы всего лишь выполняли чужую волю. Сколь бы ни была она недальновидна.

Я перевёл взгляд на фигуру, стоявшую у стены. Трофимов, в своём безупречном костюме, казался частью интерьера. Но лишь до той самой секунды, когда я чуть кивнул в его сторону.

Он вздрогнул. Едва заметно, но для меня вполне достаточно. Однако взгляд он не отвёл. Понимал, что смысл терять лицо, если ты уже, по сути, проиграл партию.

— Его вы и провели в зал, мастер Трофимов? — уточнил я.

— Я его пропустил, — хрипло признался тот, чуть кашлянув в кулак. — Вы и так это знаете, Павел Филиппович.

Юноша быстро закивал, словно поддакивал не столько словам, сколько самому факту признания. Мол, да-да, это он, не я.

— И зачем же? — спросил я ровно, чуть склонив голову.

Трофимов выдохнул. Не шумно, но тяжело. Как человек, который понял, что назад пути нет. Что всё уже сказано. Осталось только сказать это вслух.

— Отпустите паренька, — тихо произнёс он. — Как вы правильно выразились…

Он всего лишь исполнял чужую волю.

Он произнёс фразу моими же словами, но сделал это без издёвки. Скорее с усталостью. В них не было жалости, но появилась капля сожаления. А это, как известно, уже хороший признак.

Я кивнул и перевёл взгляд на всё ещё стоявшего неподалёку паренька. Он продолжал переминаться с ноги на ногу, будто пол под ним был натёрт холодом, а не воском.

— Что вы успели услышать из моей беседы с господином Нечаевым? — спросил я, глядя ему прямо в глаза.