Uncharted: Четвёртый лабиринт (ЛП) - Голден Кристофер - Страница 17

Джада изогнула бровь.

— Мне нравится. Пожалуй, я украду это выражение.

— Дарю добровольно и безвозмездно.

— Эх, краденое всегда лучше.

Тут они оба засмущались. Дрейк решил, что они довели свой флирт до его логического завершения, и любое продолжение было бы уже натянутым и неловким, поэтому он позволил тишине повиснуть между ними. Джада не возражала. Их молчание было комфортным, словно их короткие встречи много лет назад заложили основу для нынешней дружбы. То, что в них обоих стреляли, тоже поспособствовало этому. Дрейк слишком хорошо знал, как быстро может возникнуть связь между двумя людьми в смертельной опасности.

— Так что у вас с дядей Виком? — спросила Джада, сменив тему. — У вас, ребята, повсюду друзья.

Мимо прогрохотала пара грузовиков, их двигатели ревели почти так же громко, как самолёты.

— Не друзья, — ответил Дрейк. — Связи. Мы знаем, кому звонить, когда нам что-то нужно: информация, оборудование, транспорт…

— Новые документы, — добавила Джада.

Дрейк кивнул.

— И оружие, если понадобится. Но знать, кто возьмёт твои деньги за дело, которое может быть не совсем законным, — это не то же самое, что иметь друзей. Связной, который продаст мне информацию об охотнике за сокровищами, с такой же лёгкостью продаст информацию обо мне конкурентам.

— Я думала, ты «консультант по приобретению древностей», — усмехнулась Джада.

— И это тоже, — ответил Дрейк.

— Значит, ты доверяешь своим друзьям и уверен, что они тебя не продадут? — уточнила она. — В смысле, у каждого есть своя цена, верно?

— Почти у каждого. А что касается друзей — я выбираю их тщательно.

Джада кивнула, но на её лицо словно набежала тень, и он понял, что девушка, должно быть, думает об отце.

— В чём дело? — спросил Дрейк.

— Мой папа всегда давал такие советы, — пробормотала она. Перекладывая сумку из одной руки в другую, она устремила взгляд куда-то вдаль, словно всматриваясь в собственные воспоминания. — У него всегда были наготове отличные цитаты о том, как важно мудро выбирать друзей и всё такое, но, видимо, в людях он разбирался паршиво, раз уж женился на Оливии.

— Я бы так не сказал, — заметил Дрейк. — Салли, может, и курит самые вонючие сигары на свете — иногда мне кажется, он покупает табак с ароматом навоза, просто чтобы меня позлить, — но я не знаю никого более преданного. Лука выбрал его в друзья, так что он должен был хоть немного понимать, кому можно доверять.

— Тогда почему мой отец женился на злой ведьме?

— Для некоторых мужчин женщины — это загадка. Мы не понимаем, как устроен их мозг. Из-за чего гораздо труднее избежать ножа в спину.

Джада улыбнулась.

— Оскар Уайльд сказал, что друг — это тот, кто наносит удар в лицо. И кстати, у женщин та же проблема с мужчинами. Вероломство в другой женщине мы замечаем достаточно легко, а вот мужчины для нас словно с другой планеты — настолько мы их не понимаем.

Дрейк искоса взглянул на неё.

— «Вероломство»?

— А что, хорошее слово, — возразила она.

— Ага. Мне нравится его произносить. «Вероломство»… Не так уж часто в жизни удаётся его использовать. — Он нахмурился. — Хотя, наверное, это и к лучшему.

Впереди, у небольшой постройки на взлётной полосе, уже стоял Салли. Дрейк не был уверен, была ли это будка охраны, или место, где экипажи регистрировали свои грузовые декларации, или какой-то диспетчерский пункт. Какой-то худощавый мужчина в брюках цвета хаки и свободной синей хлопковой рубашке стоял рядом, прислонившись к стене, и курил сигарету. На нём были слишком большие для его лица солнечные очки, но он улыбнулся, когда Салли подошёл, и они пожали друг другу руки.

— Не друг? — спросила Джада, понизив голос, когда они приблизились.

— Связной, — подтвердил Дрейк.

К тому времени, как они приблизились к Салли и худощавому египтянину, Виктор как раз прикуривал сигару, и Дрейк счёл это добрым знаком. Сигары Салливана были его особым языком, и иногда прикуривание могло быть знаком разочарования, но не в этот раз. Сейчас он выглядел довольным.

— Это Чигару, — сказал он, и египтянин слегка кивнул в знак приветствия. — Чигару, познакомься, это Джада Хзуяк и Нейтан Дрейк, самые близкие мне люди на всём белом свете, почти семья. Их здоровье и благополучие я воспринимаю очень близко к сердцу.

— Не говоря уже о твоём собственном, — ответил Чигару с британским акцентом.

Салли рассмеялся, и смех перешёл в короткий кашель. Он нахмурился и посмотрел на свою сигару.

— Надо бросать это дерьмо. — Затем он снова в упор уставился на Чигару. — Да, своё благополучие я тоже воспринимаю довольно близко к сердцу.

— Не беспокойся, Салли. В Египте у тебя есть друзья.

При слове «друзья» Дрейк взглянул на Джаду и увидел, как она удивлённо вскинула брови.

— Лучшие друзья, каких только можно купить за деньги, — пробормотал Салливан.

Чигару ухмыльнулся и знающе кивнул.

— Безусловно. — Он оглядел их троих, очевидно, отметив про себя их скудный багаж. — Поедем?

— Перелёт был долгим, — произнёс Дрейк. — И до Файюма ехать неблизко. Мы надеялись что-нибудь выпить.

Лицо Чигару расцвело в ослепительной улыбке.

— Друзья мои, неужели вы думаете, что я такой плохой хозяин? У меня в машине в ящике со льдом есть кока-кола, пиво и газированная вода. Если хотите, я заеду на рынок и куплю какой-нибудь еды на вынос, прежде чем мы покинем Каир.

— Это было бы просто великолепно, — с восторгом откликнулась Джада.

Дрейк не мог с ней не согласиться. Чигару, может, и был всего лишь связным, но в данный момент Нейт испытывал к нему весьма дружеские чувства. Еда и холодная кола казались ему раем на земле.

Чигару повёл их к универсалу «Вольво» с тонированными стёклами, припаркованному между постройкой и грузовым терминалом. Прямо перед машиной Салли снова заговорил тихим голосом, чтобы никто другой не услышал.

— А что насчёт оружия, о котором мы говорили? — спросил он.

— Разве я не просил тебя не беспокоиться? — ответил египтянин. — Наша первая остановка как раз за оружием.

Он открыл водительскую дверь и скользнул за руль. Салли улыбнулся Дрейку и Джаде так, будто наступило рождественское утро.

— Вот это уже другой разговор. Если снова нарвёмся на неприятности, хочу иметь возможность дать сдачи, — пробормотал он, забираясь на пассажирское сиденье.

Дрейк открыл заднюю дверь и придержал её для Джады.

— Похоже, у нас всё схвачено, — сказала она с натянутым весельем в голосе. Идея оружия и новой стрельбы, очевидно, нравилась ей не больше, чем Дрейку.

— На данный момент, — согласился Дрейк.

Но даже когда он уселся в «Вольво» рядом с ней и услышал звон льда, когда девушка достала бутылку газированной воды из холодильника, его вдруг снова посетило странное чувство: за ними наблюдают. Он не смог подавить дрожь и искушение оглянуться через плечо. Это ощущение возникало у него и раньше, и слишком часто он оказывался прав.

Отель «Оберж-дю-Лак» некогда был охотничьим домиком короля Фарука, последнего монарха Египта. С его белёными стенами и пальмами он больше напоминал Дрейку место, где в ранние дни Лас-Вегаса мог бы выступать Синатра. Отель стоял на берегу озера, которое было частью Файюмского оазиса, недалеко от города Файюм, современного и промышленного по местным меркам.

Час езды в любом направлении — и весь мир менялся. В этом радиусе лежала Долина Китов — тихая бескрайняя пустыня, чьи пески скрывали окаменелости древних морских созданий. Но здесь же находились и пирамиды, находящиеся в стороне от туристических маршрутов, и водопады, являвшиеся частью Файюмского оазиса. Некоторые из них были частью ирригационного плана, восходящего ко временам Птолемея, отводя воду из Нила для сельского хозяйства, но другие — как Вади-эль-Райан — были частью современного гидропроекта. Туризм в этом районе был развит слабо, но, насколько Дрейк знал, постепенно он всё же набирал обороты.

И всё это, вся эта проклятая местность, была частью того, что когда-то называлось Крокодилополем. Город Крокодилов получил своё название от рептилий, которые в древние времена в изобилии водились в здешних озёрах. Как и Ком-Омбо, появившийся позже, Крокодилополь был центром поклонения египетскому богу-крокодилу Себеку. Культ Себека построил огромный храм, где выбирали одного крокодила, который должен был олицетворять их бога, и украшали его золотом и драгоценными камнями.