Башни Латераны (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 9

— Церковник, — прошипел кто-то.

Человек прошёл к стойке, не обращая внимания на внезапно стихшие разговоры.

— Эля, — коротко бросил он Лео. — И хлеба.

Пока Лео наливал, купец за дальним столом не удержался:

— Правда, что Церковь графа Мальтенского анафеме предала?

Церковник медленно повернулся.

— Граф Мальтенский отрёкся от истинной веры и впал в ересь некромантии, — сухо произнёс он. — Великий Понтифик вынес справедливое решение. Всякий, кто укроет еретика или окажет ему помощь, разделит его участь.

— А что он такого сделал-то? — не унимался купец.

— Пытался воскресить мёртвого сына, — ответил церковник и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

В таверне повисла тяжёлая тишина. Лео почувствовал, как у него похолодели руки. Некромантия. Воскрешение мёртвых. Он невольно вспомнил ту ночь с Ноксом и поспешно отвернулся, делая вид, что протирает кружки.

— Вот дурак-то граф! — наконец прервал молчание рыжий наёмник. — Все знают, что мёртвых трогать нельзя. Против природы это.

— Ага, — поддакнул его товарищ. — Хотя поговаривают, в старые времена некроманты целые армии мертвецов поднимали. Представляете — идёшь в бой, а против тебя покойники встают!

— Байки всё это, — отмахнулся ветеран. — Настоящих некромантов уже лет сто как не осталось. Церковь всех выжгла. Да и слава богу — нечего с мертвяками якшаться.

Лео стоял за стойкой, механически протирая одну и ту же кружку, и чувствовал, как внутри всё сжимается от страха. Если бы они знали, что рядом с ними стоит тот, кто может поднимать мёртвых… Что бы они сделали? Сдали бы Церкви за награду? Или сами бы на месте прикончили?

Церковник допил свой эль, оставил медяк на стойке и вышел, так и не сняв капюшона. Как только дверь за ним закрылась, таверна снова ожила.

— Мрачные они какие-то стали в последнее время, эти церковники, — проворчал купец. — Раньше хоть улыбались иногда.

— Война на носу, вот и мрачнеют, — философски заметил сапожник. — Когда короли дерутся, простому люду только молиться и остаётся. Хотя церковникам-то что, больше молятся — больше денег будет. Их-то поди никто не тронет.

Разговоры потекли дальше — о ценах на зерно, которые опять поползли вверх, о новой городской страже, которую барон набирает, о странных огнях, которые видели над старыми руинами к северу от города. Лео слушал вполуха, автоматически наливая эль и подавая хлеб, но мысли его были далеко.

Ближе к полудню, когда первая волна посетителей схлынула, в таверну потянулась другая публика — городские зеваки, мелкие ремесленники на обеденном перерыве, стражники после ночной смены. Разговоры стали живее, голоса громче, а сплетни — сочнее.

— А я вам говорю — третья уже девка пропала! — надрывалась прачка с красными от работы руками. — Дочка портного Ганса, та что с рыжей косой. Вышла вечером за водой к колодцу — и как сквозь землю провалилась!

— Может, с парнем каким сбежала? — предположил подвыпивший извозчик.

— Да какой парень! Ей всего четырнадцать было! — возмутилась прачка. — И корзину у колодца нашли, опрокинутую. Нет, тут дело нечисто. Вон, цирк этот бродячий как раз неделю назад за городскими стенами встал… срам один! Небось оттуда все и идет, ересь и непотребство всякое! Говорят, там девка совсем голая выступает, наверняка демонам душу продала да мужикам нашим головы морочит теперь!

— Чего сразу цирк-то? Был я там третьего дня, — вмешался молодой подмастерье: — ходил на представление — такие чудеса показывают! Бородатая женщина есть, силач, который подкову руками гнёт, а ещё фокусник — настоящий магикус, говорят! Огонь глотает и изо рта выпускает! И девка там которая гимнастка вовсе не голая, на ней одежды такие, что плотно к телу прилегают, чтобы фокусы всякие делать, гибкая она как змея.

— Змея и есть! — подхватила прачка: — своими гибкостями моему Стешику всю голову заморочила, он туда уже седьмой день ходит на нее зенки свои бесстыжие пялит! Она поди демонические ритуалы по ночам творит, жаб в кипятке варит и потом слюной на души праведные морок наводит! Вот и пропадают наши девки! Поди она еще в их крови купается и…

— Бабьи сказки, — отмахнулся стражник у стойки: — а девки эти небось к любовникам сбежали. Весна же на дворе, кровь играет. А ты бы язычок прикусила с такими-то обвинениями, была бы в силе Святая Инквизиция — они бы сперва тобой заинтересовались, да на правеж поставили. Знаешь что за лжесвидетельство бывает?

— Дак а я чего? Я ничего! — тут же дает попятного прачка: — я не видела ничего, это я только что люди на базаре судачат говорю. Сама-то я цельными днями белье стираю, мне и головы поднять некогда.

За угловым столом расположилась компания студентов Академии — судя по потрёпанным мантиям и красным глазам, прогуливали занятия после вчерашней попойки.

— Слыхали, Теодор фон Ренкорт вчера на дуэль Маркуса вызвал! — возбуждённо шептал тощий парень с прыщавым лицом. — Прямо во дворе Академии!

— Да ладно! — не поверил его приятель. — Магистры же запретили дуэли после того случая в прошлом году, когда тот третьекурсник огненным шаром в Башню зарядил! Скандалу было! Церковники приходили к ректору, ругались.

— Так они ночью за городом встречались! У старой мельницы! Я сам видел — Теодор такой огненный вихрь создал, что Маркус аж на задницу сел от страха!

— А из-за чего подрались-то?

— Да из-за девки, из-за кого ж ещё! Той рыжей, Алисии. Маркус при всех сказал, что она с ним на весеннем балу танцевать будет, а Теодор услышал…

Лео почувствовал, как внутри всё похолодело. Алисия. Из-за неё дрались. Он сжал тряпку так, что костяшки пальцев побелели. Сглотнул, помотал головой, достал из-под стойки тряпку и быстро протер полированную деревянную поверхность, стараясь не думать ни о чем.

У дверей расположились двое торговцев, только что вернувшихся с дороги.

— В Проклятых Землях опять неспокойно, — говорил один, отряхивая дорожную пыль с плаща. — Ехали мимо заставы Чёрного Камня — там гарнизон утроили. Солдаты говорят, по ночам странные звуки слышат, будто кто-то под землёй копает.

— Демоны, не иначе, — перекрестился второй. — Говорят, они там гнёзда свои восстанавливают после последней войны.

— Да какие демоны! — встрял бывалый наёмник. — Я те земли вдоль и поперёк исходил. Обычные твари там водятся — волки мутировавшие, да пауки размером с телегу. Противно, но не более того.

— А костяные поля видел? — спросил торговец. — Где кости так и торчат из земли, белые такие, будто вчера обглодали?

— Видел. И что? После любой большой битвы такое остаётся. Природа потом своё возьмёт, затянет всё травой.

Тем временем прачка переключилась на более приземлённые сплетни.

— А вы слышали про жену пекаря Отто? Застукала его с той молоденькой помощницей прямо в пекарне! На мешках с мукой!

— Да что вы! — ахнула её соседка. — И что дальше?

— А что дальше — скалкой его огрела так, что он три дня с повязкой на голове ходил! А девку ту взашей выгнала, теперь та в «Золотой лилии» работает, если понимаете, о чём я…

— Понимаем, понимаем, — закивали слушательницы.

За стойку ввалился здоровенный кузнец Франц — тот самый, чья дочь связалась с сынком Линдберга.

— Эля мне, парень! Большую кружку! — рявкнул он Лео. — И чтоб полная была а не как в прошлый раз!

Пока Лео наливал, кузнец повернулся к залу.

— Если ещё раз увижу этого щенка Линдберга возле моей Гретхен — голову откручу! — прогремел он на всю таверну. — Пусть папаша его богатый хоть золотом обложится!

— Успокойся, Франц, — миролюбиво сказал сапожник. — Пять золотых — хорошие деньги. Дочке приданое будет.

— Приданое! — взревел кузнец. — Да она теперь с брюхом! Кто её замуж возьмёт?

— Найдётся жених, — философски заметил стражник. — За пять золотых и не на такое согласятся.

В дверях появилась Маришка, которая сложила полные белые руки на груди.