Священная война (ЛП) - Хайт Джек - Страница 78

— Если боишься за мои старые кости, так и скажи, — проворчал Джон.

Все эти юнцы обращались с ним так, будто он одной ногой в могиле. Джон снял шлем и вытер пот со лба. Тренироваться против молодых было тяжело, но за две недели, прошедшие с отъезда Ричарда в Акру, у него было мало других занятий. Он размял ноющее плечо. Ему нужна была горячая ванна.

Он сменил доспехи в своих покоях в цитадели и пошел в город. Он заплатил три медные монеты сгорбленному старику у входа в баню. Внутри он оставил свою одежду в ячейке и надел тонкую хлопковую тунику для купания. Лучи солнца, освещавшие теплую комнату, были видны в клубящемся пару, наполнявшем воздух. Трое других мужчин сидели в горячей воде. Никто не поднял головы, когда Джон с облегченным вздохом погрузился в ванну.

Он разминал плечо, пока не смог поднять руку без боли, а затем откинулся назад и закрыл глаза. Его мысли потекли своим чередом. Он вспомнил, как впервые оказался в бане. Это было в день его прибытия в Святую землю. Он вошел через женский вход. Они завизжали на него на языке, которого он не понимал, и Джон испугался, что его могут кастрировать. Он подумал о сестре Юсуфа, Зимат, которую он любил, а затем о Рено, человеке, которого он ненавидел больше всех на свете. Их обоих больше не было. Он подумал о Юсуфе. Когда они встретились, Юсуф был тощим, погруженным в книги мальчишкой, который мечтал однажды стать королем. Джон подумал о Ричарде, короле, которому он теперь служил. Эта мысль заставила его нахмуриться.

Крики с улицы вторглись в его мысли, и Джон открыл глаза. Другие мужчины выходили из ванны. Джон последовал за ними в раздевалку. Крики становились все громче. Он быстро оделся и вышел на улицу.

— Что происходит? — спросил он старика у двери. Тот пожал плечами.

По всей улице мужчины и женщины выходили из своих домов.

— Саладин! — крикнул мальчишка, пробегая мимо Джона. — Саладин здесь!

Не успели эти слова сорваться с его губ, как люди бросились обратно в свои дома, чтобы через мгновение появиться снова, неся самое ценное имущество. Джон присоединился к толпе, спешившей под защиту цитадели. Он вошел внутрь и взобрался на стену. Там был Быстрые Пальцы вместе с большей частью гарнизона. Без единого слова молодой солдат указал на восток. Под облаком пыли приближалась армия. Их колонна всадников растянулась до самого горизонта.

Джон прищурился, разглядывая флаг, развевавшийся над армией. На нем был орел Юсуфа. Он быстро окинул взглядом остальную часть колонны.

— Не меньше семи тысяч человек.

Быстрые Пальцы кивнул.

— Нам не выстоять против такого множества. Что нам делать?

— Пошли гонца на север, в Акру. И собери как можно больше людей внутри. Мужчин — на стены. Я поговорю с Саладином.

***

Юсуф въехал в Яффу, а за ним следовали его эмиры и личная гвардия. Он слышал далекие крики боли и ужаса. Это были те, кто слишком долго медлил, чтобы укрыться в цитадели. Он проезжал мимо домов, где одни двери были сорваны с петель, на других — щепки вокруг выбитого замка. Дальше по улице из дома вышел мамлюк с тяжелым мешком на плече. Воин позади него нес охапку шелков.

Город не оказал никакого сопротивления. Большинство жителей бежали в цитадель задолго до прибытия Юсуфа. Они забрали самое ценное, но осталось более чем достаточно, чтобы осчастливить его воинов. Давно они не брали добычи. Его людям нужна была эта победа. Юсуфу она была нужна еще больше. Услышав, что Ричард оставил Яффу почти беззащитной, он нанес удар немедленно. Возможно, падение города наконец убедит Львиное Сердце заключить мир.

Достигнув площади в центре города, Юсуф услышал женские крики, доносившиеся из переулка слева. Он нахмурился. Он приказал своим войскам щадить всех женщин и мусульман при взятии города. Он повернулся к Каракушу.

— Положи этому конец.

— Слушаюсь, малик.

Юсуф въехал в длинную тень, отбрасываемую цитаделью, которая стояла на высоком холме у побережья. С ее главной башни развевался флаг Иерусалимского королевства, рядом с тремя львами Ричарда. Он видел людей, выстроившихся на стенах. По его оценке, их было меньше пятисот, и это, без сомнения, включая жителей города, согнанных туда с палками в руках, чтобы цитадель выглядела лучше защищенной, чем на самом деле. Пятьсот человек или сто — не имело значения. У них было недостаточно воинов, чтобы долго сопротивляться. Да, похоже, они и не собирались. Ворота цитадели открылись, и оттуда под белым флагом выехал воин в кольчуге.

Юсуф остановил коня. Аль-Афдаль подъехал к нему. Его сын усмехнулся.

— Принести тебе голову этого глупца?

— Он едет под флагом перемирия. Я поговорю с ним.

— Ты намерен вести переговоры? — недоверчиво спросил Аль-Афдаль. — Мы должны их перебить, отец. Убить всех, как они убили наших людей в Акре.

Юсуф вздохнул.

— Неужели ты ничему не научился, сын мой? Акра была величайшей ошибкой Ричарда. С тех пор мы терпели поражение за поражением, но жажда мести скрепляла нашу армию, когда ничего другого не оставалось. Резня в Акре — единственная причина, по которой Ричард не взял Иерусалим. Я не совершу той же ошибки. Если мы хотим, чтобы Львиное Сердце ушел, мы должны искать мира, а не мести.

Аль-Афдаль нахмурился.

— Как скажешь, отец.

Франк с белым флагом приближался. Юсуф прищурился. Затем его глаза расширились от узнавания. Он понукнул коня.

— Джон!

— Ас-саляму алейкум, друг, — ответил Джон, когда его конь поравнялся с конем Юсуфа.

— Что ты здесь делаешь?

— Ричард оставил меня. Я приехал договориться о сдаче цитадели.

— Если ты сдашь мне цитадель, я дам твоим людям и жителям Яффы свободный проход в Акру.

Джон огляделся. Утренний воздух все еще время от времени пронзали крики. На краю площади, шатаясь, прошел христианин в окровавленной тунике, а за ним с насмешками следовали четыре мамлюка.

— Я верю твоему слову, Юсуф, но кровь твоих людей взыграла. Боюсь, если люди сейчас покинут цитадель, их перебьют.

Юсуф кивнул.

— Я дам своим людям пять дней на разграбление города и забавы. Это также даст твоим людям время подготовиться к уходу. На пятый день вы уйдете.

Джон кивнул.

— Спасибо, Юсуф.

— Не благодари меня, Джон. Кровь лишь порождает новую кровь. Пришло время для мира.

***

Юсуф смотрел, как далеко в море корабль скользит по горизонту, подгоняемый тем же легким северным ветром, что трепал его волосы. В туманном утреннем небе парили чайки. Был самый низкий отлив, и прибой затих. Его конь тряхнул головой, и звон сбруи громко прозвучал в утренней тишине. Он услышал ржание лошадей среди воинов позади него. Там ждали пятьдесят воинов его личной гвардии, вместе с четырьмя сотнями, которые должны были занять цитадель, когда уйдут франки. Справа от Юсуфа раздалось громкое карканье, и он обернулся, увидев ворона, усевшегося на одну из ветвей мертвого дерева. Черная птица, казалось, смотрела прямо на него. Она каркнула снова.

— Дурной знак, — пробормотал Каракуш.

— Ты во всем видишь дурные знаки.

— В последнее время я обычно оказываюсь прав.

— Это всего лишь птица, — сказал Юсуф, хотя, по правде говоря, ему было не по себе. Вороны следовали за армиями и, казалось, всегда знали, когда назревает битва.

— Флаги спускают. — Аль-Афдаль указал на цитадель.

Три льва Ричарда трепетали на ветру, пока его знамя опускали. Затем последовал флаг Иерусалима — золотой крест, окруженный четырьмя меньшими крестами. Юсуф возвысил голос.

— Готовьтесь к выступлению, воины!

Рог прозвучал поверх его последних слов. — А-ууу! А-ууу!

Каракуш нахмурился.

— Это не из цитадели.

— Там! — Сакр указал на море.

К северу от города появились еще корабли. Их было десять. Юсуф прищурился. Нет, пятнадцать — плоскодонные драккары, каждый набит людьми. Ближайшие неслись к берегу, их весла били по волнам. Над каждым судном развевался флаг: три золотых льва на алом поле. Ричард.

Юсуф повернулся к Сакру.