Бестселлер на троих (СИ) - Климова М. А. - Страница 19

Отойдя к стене, откручиваю крышку с бутылки и жадно глотаю воду, пытаясь справиться с внезапной паникой. Обычно со мной такого не случается. Сносно переношу спуск в метро, не шарахаюсь от людей, не впадаю в психоз от чрезмерного шума. Наверное, стресс и разжижение спиртным мозгов не прошли даром.

Осматриваюсь. Столы со стопками книг, прилавки с рекламной продукцией, за прозрачной стеной несколько кафешек и ресторанов, павильоны для переговоров и встреч. По правую руку стенды, координирующие потоки и разделение различных конференций по залам. Там же стеллаж с программками мероприятий. Вытаскиваю из кармашка самую упитанную и устраиваюсь в ближайшем кафе, надеясь получить приличный кофе и перекусить.

Пока цежу напиток с приятной горчинкой, нетерпеливо ищу знакомый псевдоним. Неприятным открытием оказывается в этом списке фамилия Марата. Он тоже представляет интересы издательства и проводит встречу с читателями на расстояние двух павильонов от Аниты.

Приехали вместе? Встречаются здесь? Ревность поднимается горькой волной, что-то выжигая в груди и в горле. Нашёл раньше меня? Или они всё-таки обменялись контактами? Не контролирую себя, до хруста сжимаю кулаки и почти до крошева зубов стискиваю челюсть. Первый раз в жизни мне хочется придушить бывшего лучшего друга и забрать Туманову как трофей.

Глава 24

Марат

От мерцания экрана сухость в глазах, а от обилия информации кавардак в голове. Я не вылезаю из чатов, ища карамельную ведьму, наславшую хворь на самую важную часть тела. Маратик младший не хочет никого, а ручное сбрасывание напряжения по утрам только усиливает моё раздражение.

Найду и порву стерву, чтобы снять проклятье. А вот с поиском выходит осечка за осечкой. По нескольким чатам небольшие зацепки, но в последний год активность Тумановой нулевая. Через псевдоним попадаю на страницу авторского сайт, но там тупые администраторы доводят до белого каления.

«Я оставлю сообщение для Аниты. Она отпишется лично, если заинтересуется», — получаю ответ после многочасовой переписки. Упёртая сволочь, бдящая спокойствие автора.

Туманова, словно прячется ото всех и бегает от меня. Даже мой менеджер, вхожий в различные издательства и типографии, не смог добыть хоть какую-нибудь информацию. На почве недотраха в моих мыслях одни картинки восемнадцать плюс, и все они повторяют эту долбанную ночь, в которую я так неловко заразился избирательной импотенцией.

Смешно, но руки сами тянутся к клавиатуре и выдают полный бред, печатая главу за главой. Она инспектор с Сарто́ния, они главари космических пиратов из кланов, враждующих друг с другом. Соединить несоединимое и вылить всё это в межпланетную войну, где враги становятся братьями, а красавица сартонийка обостряет и дополняет эту связь.

— Совсем сбрендил? — взрывается Руслан, перечитав мои возлияния. — Ты никогда не увлекался порнографией. Охренел?

— Не порнография, а откровенная эротика, — осаживаю менеджера, попутавшего, кто является золотой антилопой. Конечно, он приложил немало сил для моего продвижения, но без меня Рус потеряет бабло, а без него я отлично вытяну своими силами.

— Послушай, Марат. Марк Лазарев пишет пост-апокалипсис, космооперу, утопию. Твои читатели хотят читать о межгалактических войнах, о мире на грани вымирания, о противостояние выживших, а ты им поебульку на троих предлагаешь.

Выдыхаю протяжно и чрезмерно шумно, чтобы Руслан понял — пора заткнуться и начать восхвалять мою идею. Там у меня есть всё, что привыкли кушать сторонники моего творчества, а пара пикантных сцен только усиливает сюжет.

— Рус, давай я начну выкладку, и посмотрим, как народ отреагирует на новшество, — устало растираю лицо, заебавшись с ним спорить. — В конце концов, я творческий человек, и привык писать то, что проецируется в мозгах.

— Ощущение, что проецирование сползло в область паха, а не аккумулируется в мозгах. Выкладывай, только после фестиваля в Питере, — соглашается со мной, начав собираться на выход. — Могилу начнёшь копать после конференции и встречи с читателями.

Совсем забыл о запланированном мероприятие и о двух днях чесания языком. Раньше меня вдохновляли эти поездки, заканчивающиеся бурной ночью, а сейчас крутит в протесте куда-либо выходить. Всё равно никакого толку.

— Можешь отменить? — с надеждой спрашиваю Руслана. — Заболел, впал в депрессию, улетел подлечить нервы.

— Можно, конечно, — пожимает плечами, хитро подкатывая глаза. — Пусть Анита Туманова спокойно проведёт свои встречи с читателями.

— Анита? — подрываюсь, отодвигая ноут и поднимаясь на ноги. — Она там будет? Точно? Откуда информация? А вдруг откажется и прикинется больной?

— Озабоченная скотина, — цедит сквозь зубы, сдерживая раздражение, готовое выплеснуться на меня. Знаю, что задолбал его за эти дни, гоняя и заставив поднять все связи, представляю, как его уже выворачивает от Тумановой, но, как говорится, мы подписали контракт, где в основе лежит «в горе и в здравии». — На, — суёт в руки программку. — Здесь участники, подтвердившие бронь павильонов.

Бегу по списку с фамилиями, помогая зрительной пробежке пальцем, ведя его сверху вниз, и сердце больно бьётся изнутри о рёбра. Анита Туманова, второй день, павильон тридцать девять, в двенадцать часов.

— Уверен, что она подтвердила своё выступление? Не сорвётся в последний момент? — всё ещё бьюсь в сомнениях. До сих пор не верю, что поймать карамельку получится так легко.

— Уверен. Там список от издательства, — усмехается, отвешивая удар по плечу. — Они такие же озабоченные, как и ты. Прицепятся со своими стендами, и хер отвертишься. Билет и гостиницу я тебе забронировал. На почту скину код и адрес. С такси, надеюсь, справишься сам.

— Ты не едешь? — в удивление поднимаю к потолку брови. — А как же присмотреться к новым самородкам?

— Альбинке вот-вот рожать, — бледнеет на глазах. — Она записала нас на партнёрские роды. Теперь удаляюсь на расстояние не более двадцати минут ходу от неё и всё время держу в поле зрения телефон.

— Мальчик? Девочка? — не помню, чтобы раньше мы обсуждали эту тему.

— Оба. Двойняшки. Мальчик и девочка, — как-то невесело делится радостью Рус. — Не представляю, что мы с ними будем делать. Ещё и тёща бьёт копытом на подъезде к нам. Собирается пожить первое время с нами. В общем, пиздец в кубе.

Описав в красках любимую тёщу, Рус сваливает домой, фыркнув на прощание нелестно о моих порнографических сценах. Сажусь, перечитываю ещё раз, и добавляю больше откровенности в процесс спаривания. Пусть побесится. Ему надо быть в тонусе.

Пакую вещи, бережно складываю орудие труда и за полтора часа до поезда вызываю такси. В Питере я буду около двенадцати ночи и успею выспаться перед насыщенным днём. По дороге до вокзала рисую себе сцену нашей с карамелькой встречи и придумываю наказание для неё.

Хорошо бы отшлёпать по упругой заднице, а потом жёстко трахнуть, чтобы больше не смела так сбегать. В идеале, продержать её в кровати с неделю, обожраться сексом и до блевоты накормить младшенького. Может быть тогда он отойдёт от переизбытка Тумановой и захочет порадовать себя чем-нибудь свеженьким.

Весь в радужных мечтах, уверенный в победе над злом, заселяюсь в гостиницу и спокойно ложусь спать, попадая в ту ночь в палатке. Сил моих уже нет просыпаться со стояком и с ноющей боль в яйцах. Нездоровая злость ведёт под прохладный душ, а следом туда, где меня ждут ведьминские глаза.

Придушу гадину, вот честно.

Глава 25

Анита

Отдых у родителей приносит свои положительный плоды. Одна треть книги написана. Правда, с финалом всё очень сложно. Кому отдать предпочтение? Что выбрать? Любовь, припорошённую снегом? Страсть, обжигающую огнём? Где та золотая середина, когда и холодно, и горячо?

«Секретарша сдалась хамоватому другу босса, но глупое сердечко тянется к ледяной глыбе. Была б возможность устоять… Новогодний банкет, пузырьки шампанского в крови, головокружение от танцев. Всё сошлось в нужное время, в нужной точке. Полутёмный кабинет, кожаный диван, вспышки фейерверков из окна, дверь, закрытая на ключ, и его холодные глаза…»