Трафарет (СИ) - Рог Ольга - Страница 4

За такой шикарный подгон с Алевтины точно коробка конфет полагается. Не меньше!

У аптекарши и настроение повысилось. Напевая, что-то себе под нос, она стала пересчитывать штучные презервативы в коробке, не замечая осуждающего взгляда деда Митрофана. Он просто махнул рукой, забыв зачем пришел. Бабские сплетни его перебили. Пожалев, что не написал на бумажке название чудодейственного лекарства для памяти, подслушанного в рекламе по телевизору, старик пошаркал на выход. В дверях обернулся и сказал:

— Не многие из нас могут вынести счастье соседей.

— Сорок три, сорок четыре… — считала женщина, шелестя фольгой. — Ты что-то спросил, дед Митрофан? — подняла голову, не расслышав его реплики.

— Да, ну тебя! — махнул рукой старик. — Все равно не поймешь, пока самой не коснется.

Его бесцветные глаза через несколько секунд потеряли интерес к сплетнице. Дед забыл, что говорил. Помнил только дорогу домой, где его ждет жена, с которой прожито много лет. Хороших или плохих — не важно. Главное, она его ждет.

Земля наша не так велика, а в Майском и плюнуть некуда. Обязательно с кем-то столкнешься один или два раза за день. Вере оставалось дойти всего ничего — метров мять до своей калитки.

Вдруг, справа возникла «помеха». Алевтина выскочила из своей ограды, волоча за собой сына, который рыдал во весь рот, что не хочет в аптеку, хочет на качели и велосипед.

Они разошлись как вражеские корабли вдоль форматора. Без приветствия, гордо вскинув волосы, как «флаги»: темно-каштановые дашкины, против ядрено-рыжих. Ноздри раздули от волнения и злобы.

Даша прекрасно расслышала, что сказал сын Егора. Алька точно в аптеку собралась лясы точить с подружкой… Трепло.

На негнущихся ногах, Дарья закрыла за собой дверцу забора. Осталось немножко до двери. Ключ от дома врезался в кожу ладони. Что-то было не так…

Тотошка подозрительно ее не встречал, не выпрыгивал из будки, виляя хвостиком и сопровождая звонким лаем.

— Тоша? — издавая «поцелуйный» звук, стала подзывать щенка. — Тотошка, милый, ты куда спрятался? — голос осип от нехорошего предчувствия. Спазмы подкатили к горлу, пришлось сглатывать и дышать глубоко через открытый рот.

Даша, присев, заглянула в собачий домик, но там никого не обнаружила. Обвела взглядом двор. Тонкая цепь змеей уходит в кусты. Ухватившись за первое звено, она потянула… Как-то легко пошло.

На конце показался карабин, а собаки нет.

— Тотошка-а-а! — она разогнулась и стала орать визгливо. Ее зов расходился эхом во влажном осеннем воздухе.

Песик либо сбежал, либо его кто-то выпустил. Вдали поднимался над лесом туман. С крайнего двора завыла собака.

Глава 7

— Дарья, ты что ли, Калинина? — подслеповато щурился дед Митрофан, назвав ее девичью фамилию, заметив в свете фонаря молодую женщину, шатающуюся по улице. Сначала вперед прошла, потом обратно.

— Я щенка своего потеряла, Тотошку. Не видели? Маленький такой, с короткими лапами. Белый с рыжими пятнами на боках, — Дарья всхлипнула, и опять огляделась.

— Не видел, — почесал затылок старик. — Если он маленький, то из-за травы не видать. А вот, мужика твоего я видел. Он с мешком шел в сторону реки. Я еще подумал: «Кто же ходит на рыбалку с мешком?».

— На… на рыбалку? — у Даши тут все и сложилось, как пазлы.

Не мог собачонок просто так сбежать. Обязательно вернется к своей хозяйке и миске, даже если сорвался с цепи нечаянно… Зарубин его унес, гад! Другого объяснения просто не было.

Если долго бить в одну точку, раз за разом в одну мишень, то даже камень расколется. Так и Дашины отговорки: «Муж исправится, он просто устал. Всем нужно помочь. Бывшая жена слишком много требует для сына». Все верно, можно забыть про Дашу, про свои обещания. Тотошка тут при чем? Просто насолить? Попал под горячую руку, посмотрев не так?

Дарья побежала, сломя голову, петляя по извилистым тропинкам. Выскочила на пригорок, едва выравнивая дыхание. Темень опустилась. Холод лизал ноги, которые она успела промочить, бегая в ботиночках по сырой траве. Перед глазами расстилалось темная полоса. Если обернуться, то можно увидеть кое-где редкие огни далеких домов Майского. Ветер неожиданно поднялся, завывая как раненый зверь, бросая ей пожухлую листву под ноги. Даша поежилась, обняла себя руками, пытаясь согреться и собраться с мыслями. В какую сторону идти? Тут везде одинаково.

Вынув из кармана телефон, который жалобно пискнул разряженной батареей, она нажала «фонарик». Слабый луч блеснул, разрезав пространство впереди. Показалась переливающаяся гладь воды. Дарья пошла вперед. Пусть даже ей придется вывернуться наизнанку, но Тотошку она вернет.

Если успеет…

Женщина спустилась под берег и посветила кусты ивы. Поцокала тихонько языком, подзывая собачку. Каким-то шестым чувством, Даша знала, что шуметь не стоит. И оказалась права. Дальше по берегу, река течением принесла ей мужские голоса.

— Сучье племя! Укусить успел. Ищи его, Миха. Вон там за поваленным деревом прячется, наверняка… Поймаю, башку сверну! Обоссать еще успел, тварь блохастая.

«Это ты хотела услышать, Даша? Егор знает, как ты любишь свою собаку. Прекрасно понимает, на что идет» — роились ужасные догадки, проникая все глубже в сознание.

— Чертов садист, — прошипела Дарья сквозь зубы, отключая фонарик и пряча телефон в карман куртки.

Она присела, чтобы не мелькать и не попасться на глаза двух извергам. Егор свистел, подзывая к себе собаку. Думал, Тотошка глупый? Это она дура непроходимая, что верила такому человеку… Способному вот так просто избавиться от живого существа. И если человек на подобное горазд, то что еще от него можно ожидать?

Сердце билось затравленной птицей, кровь стучала в висках. Голоса приближались и очень скоро ее могут обнаружить. Дарья медленно, стараясь не шуметь, пробиралась в кусты, пробуя залезть поглубже. Влажная земля от каждого шага отдавалась предательским хлюпаньем. Ветки кололись, норовя попасть в глаза. Гнев, и отчаяние перемешались в ней. И незнание: Как поступить? Что сделать?

Совсем рядом они. Слышно, как переговариваются. Егор что-то матерное крикнул Михаилу, а тот в ответ засмеялся. Звук этого смеха показался Дарье самым отвратительным из всего, что она когда-либо слышала.

В руках у Мишки была палка, которой он молотил без разбора по зарослям. Расчет у извергов был прост: собака испугается и выбежит, выдаст себя скуляжом. Громкий визг Тотошки парализовал ее на долю секунды. Все волосы на теле вздыбились. Из ее рта вырвался рык. Медлить больше нельзя, мужики забьют ее питомца.

С криком она выскочила из кустов и бросилась на Михаила. Сбила его с ног, вцепившись в волосы растопыренными, скрюченными пальцами. Дашка верещала, как стая диких обезьян. Царапалась, пиналась…

— Скоты-ы-ы! Пошли вон, крысы-ы-ы!

Егор опешил от неожиданности, но быстро пришел в себя и попытался оттащить Дарью. Она сопротивлялась, как могла, но силы были неравны. Ярость давала ей силы, только Егор был сильнее. Он ударил ее по лицу, и Даша упала на землю, но не сдавалась. Поднявшись, она бросилась к светлому скулящему пятнышку, чтобы защитить его. Оттолкнуть подальше. О себе совершенно не думала.

Больно где-то справа в боку. Очень больно. Под курткой намокла кофта. Даша понимала, что это не простые колики, не удар кулаком, каких она получила несколько. Скорчившись, молодая женщина упала. Рана горела огнем. Она пробовала зажать ее ладонью. Перед глазами заплясали светящиеся круги, в голове звенело. Ее затягивало в липкое бессознание…

— Ты бери за ноги, а я спереди, — командовал Егор. — Ну?! Че вылупился? Как бабки делить, он первый. А как запахло жареным, очканул?

Плевок в сторону. Чужой голос. Совершенно посторонний.

Сказанное когда-то: «Я люблю тебя, Даша. Мы будем с тобой всегда вместе» — величайшая в мире ложь. Ни первое, глупая, ни второе. Сплошной обман. Злой умысел.

Глупо улыбаясь, она посмотрела на склонившегося мужа, дышащего звериным гневом, лютостью.