Первый в фамилии (СИ) - Дронт Николай - Страница 43

Размышления прервал дверной звонок. В наёмной карете приехал дядя Норвин и сразу попросил:

— Ленни, помоги выгрузить. Похранишь чуток у себя в доме.

Мы вдвоём перетаскали в гостиную пять маленьких дубовых бочоночков, объёмом в галлон. В таких привозят из Колоний и продают в приличных магазинах дорогой ром. Но там переливается явно что-то другое — бочоночки слишком тяжёлые, каждый не меньше полупуда весит.

Когда отпустили карету и устроились за столом, дядюшка похвастал:

— Я эти бочонки из Колоний привёз. Знаешь, небось, что меня одна не дождалась?

— Слышал.

— Вот! Меня как ударило тогда. Мы же в Храме в верности друг другу поклялись! Впрочем, дело прошлое. Что было, то давно прошло. Хотя она вместе жить предлагала… «Пойми и прости! Отец не тот, кто зачал, а тот кто воспитает…» Еле смог сдержаться.

— Понимаю…

— Ни хрена ты не понимаешь, и никогда понять не сможешь! Это надо в моей шкуре побывать. Я за капиталом поехал. За каждую монетку кровушкой заплатил. Чаще чужой, но и своей немало пролил. Сколько раз смерти глаза в глаза смотрел⁈ Шесть раз был ранен, дважды думали, что смертельно и не выживу. Но нет! Выжил! Её имя у меня в сердце билось! Разве, думаю, могу сдохнуть, если с деньгами вернуться обещал? Только тем и спасся. Опять же, капитал добыть одно дело, вернуться с ним другое. Как добычу на деньги менял, как местную монету на нашу — отдельная история и тоже кровавая. Как золото на корабле скрывал от попутчиков и от команды — третья повесть. Не поймёшь ты меня. И хорошо! Не дай тебе боги пройти, что я прошёл.

— Это да… Тут мне сказать нечего.

— Вот и молчи. Мы до моего отъезда считали и прикидывали — сколько нам на счастливую жизнь денег надо. Вдвоём решили, что сто тысяч серебряных талеров хватит. Молодыми были, дураками… Не знали, как денежки зарабатывают. Да… Если бы увидел вперёд, в какое дерьмо окунусь, то точно никуда бы не стал уезжать! Но это кабы знал. А так уехал и вернулся. Серебро везти не стал, на золотишко поменял. Десять тысяч дукатов! По две тысячи в каждом этом бочоночке, и для маскировки ромом залиты. И ещё одна тысчонка в кошеле звенела. Раз жениться не стал, то монетки оставил в роме настаиваться. Теперь ты похрани их. То, что мне братья за выкуп моей доли заплатили — вернул отцу. А об этих деньгах никому не слова.

— Понял. Но скажи, почему сейчас их мне привёз?

— В жизни всякое случается. Отцу денег хватит до конца его дней. Братья, сёстры, племянники, племянницы — жадная, ненасытная орава. Своей бывшей никогда не прощу. Так выходит, что только ты один остался. Будешь моим наследником.

— Спасибо, дядя, конечно. Однако на мой вопрос ты ничего не ответил. Почему именно сейчас?

— Сказал же — в жизни всякое случается. Сейчас кое-что произошло. Помнишь, как помог его милости? Чуток обстановку разрядили, но завтра планируется решающий разговор. Или два дворянских семейства замирятся, или кто-то уйдёт в небытие.

— Дядя, а ты там каким боком⁈ Ты даже не дворянин! Разве не можешь уклониться?

— Я? Могу, конечно. Кое-кто из наших, которые не захотели рисковать, так и сделали. А среди них дворяне были… Да, были…

— Так в чём дело?

— Знаешь, Ленни… Есть такое понятие как «верность». Для меня оно весомей, чем слово «жизнь». Его милость ещё в Колониях мою шкуру спасал. А я его. Не знаю точно, каков баланс — кто из нас кому остался должен. На том свете сядем вдвоём и посчитаемся. На этом — я с ним рядом до последнего стоять буду. У него нас таких всего четверо осталось — остальные решили не пытать удачу.

— Много противников ждёте?

— Охраны — семеро.

— Дядя, тогда я рядом с тобой постою. Пятеро против семи? У нас все шансы!

— Нет. Ты молодой. Тебе жить да жить…

— Дядюшка! Посмотри на эту прелесть! Два моих любимых клинка, а никак их выгулять не получается. И не думай! С тобой пойду. Кстати, дедушка знает, как я разом четверых закончил. Так вышло. У него спроси.

Поражение

Увы и ах! Первую же схватку финала 16-ти я продул и вылетел из турнира. Болельщики были немного разочарованы, но совсем чуть-чуть. Ведь сразу после проигрыша меня к себе подозвал сам член Госсовета Киран Квенталь и утешил:

— Не расстраивайся, братец. Держался ты достойно. Первый раз за весь турнир тебя достали. Но что делать? Бывает! Другой раз повезёт. Проиграть схватку — в том нет ничего зазорного. А чтобы утешить, дам-ка я тебе этот пустячок.

У меня в руке оказался холщовый кошель, как потом оказалось, с полусотней дукатов.

Кроме высокой особы за меня болели всего двое — Мико Немир, мой добровольный секундант и почему-то Кристабель Килберн, студентка в зачарованных драгоценностях из «Первой помощи», которая пришла сюда первый раз. Что, кстати, странно — из-за занятий с артефактором я её больше не встречал.

Остальные не добрались. Думаю, частично не верили в мою победу, а собственно фехтование их мало интересовало. Но главнее было то, что слишком раннее начало — кому охота в каникулы вставать в такую рань?

После приветствий и дежурных утешений, я ушёл переодеться и уложить оружие с защитой, а затем вернулся посмотреть оставшиеся схватки. Бойцы хорошего уровня, поединки красивы, время провёл с интересом.

Кстати, мой противник, по случайности сын герцога, вышёл в основной финал. После последней победы сам подошёл ко мне, поблагодарил за прекрасный бой и подарил на память свой кинжал с приличным рубином в рукояти. Я не отказался. Не от незнакомца беру — нас вчера представили друг другу, а затем мы часа два репетировали бой. Тем более, собираюсь зачаровать клинок и вернуть обратно. Думаю, заплатит. Опять же, реклама.

Мико шустрил, как мог. Не навязывался, но при малейшей возможности заводил знакомства. Однако ни в коем случае не надоедал. У окружающих, о нём отложилось мнение, как о моём секунданте или о ком-то в таком роде.

Дурас вчера в зале помогал ставить поединок, потому сегодня победы не ждал. Сразу после схватки радостно попрощался, сказав что-то вроде «приятно было с тобой позаниматься, может быть, когда-нибудь продолжим».

Кристабель посидела, посмотрела, распрощалась и ушла. Зачем приходила, я так и не понял.

Когда направился было домой, меня окликнул почтенный господин в партикулярном костюме и с тросточкой:

— Господин Кабинетов! С вами хочет поговорить одна сановная особа. Она просит вас завтра, часов 9 утра подъехать к ней. Карета будет ждать у ворот.

Серьёзность слов подтвердила показанная серебряная бляха с короной и номером.

Глава 20

Кошачья свара

Иду, думаю — охранитель передал вызов. Вежливо! И даже не приказ, а просьбу. В теории можно и отказаться — я, дескать, на каникулах! Поспать, понимаешь, изволю. Но даже самая вежливая просьба, переданная по таким каналам, не подразумевает отказа.

Особых грехов я за собой не числю, стычка с контрабандистами — это мелочь, которой ведает полиция. Похоже, мне что-то собираются предложить. Взбрыкнуть можно, но если нужен умный человек, то пожмут плечами и отступятся. Решат: ошибочка вышла, на дурака попали. Если требуюсь конкретно я, то всё едино доставят куда нужно, но сильно менее вежливо.

Можно бежать за инструкциями к члену Госсовета, но тогда получится — не он мне отдаёт мелкий должок за фехтовальные дела, а я прошусь под его покровительство и буду обязан по гроб жизни. Тем более, помнится ему кто-то «велел». Если снова «велят», и он прикажет ехать, тогда всё едино окажусь ему должным. Ладно, завтра сам узнаю, кто отдаёт распоряжения высоким сановникам.

Но это будет только завтра, а до него ещё требуется дожить. Ведь вечером я вызвался сопроводить дядюшку на прогулку с его милостью. Уговорить было не просто, но показ моей эспады с дагой, в конце концов, убедил Норвина принять верное решение.

И уже не афишируя, я решил приготовить ещё кое-какие средства усиления. Бретёр в прошлой жизни считал отказ от любого преимущества в битве одним из страшнейших смертных грехов. И кто я такой, чтобы сомневаться в его опыте рукопашных схваток? Вот если бы требовалось рассчитать денежное содержание гарнизону!.. Или что-то зачаровать!.. То тогда — точно не к нему! А бой глаза в глаза — епархия именно диестро…