Судьба бастарда - Панов Евгений Владимирович - Страница 10

– Ты, наверное, часами сидишь за роялем, сочиняя? – её глаза блестели от восторга.

– Да, можно и так сказать, – пожал плечами я, чувствуя, как совесть вновь напомнила о себе. Но быстро подавив это чувство, я предложил: – А давай попробуем сыграть это в четыре руки?

– В четыре руки? – Лиза слегка нахмурилась, словно не была уверена, что это под силу. – Думаешь, у нас получится?

– Конечно, получится. Мы же уже играли так с тобой, правда мелодии попроще, так что с этим точно справимся, если постараемся, – с уверенностью ответил я.

Мы уселись рядом, и наши руки начали плавно скользить по клавишам. Поначалу Лиза немного путалась, но потом музыка захватила нас, и её пальцы стали двигаться всё увереннее. Я чувствовал, как ритм начинает нас объединять, словно все преграды и предрассудки, что нас разделяли, постепенно исчезали. После очередной совместной репетиции я впервые за долгое время ощутил, что мы с Лизой стали ближе.

– Эрвин, – как-то раз сказала она, когда мы отдохнули после исполнения, – у меня появилась идея. Почему бы нам не устроить концерт? Только представь: мы могли бы сыграть для всех в имении. Это было бы великолепно!

Я удивлённо поднял брови.

– Концерт? Ты серьёзно? – Почему-то подобная мысль не приходила мне в голову.

– Да! – Лиза посмотрела на меня с такой искренней увлечённостью, что я не мог её разочаровать. – Мы уже столько всего выучили, и я думаю, что это будет замечательная идея. Кроме того, я уверена, что все будут поражены твоими мелодиями.

«Моими мелодиями» – снова это слово пронзило меня, но я лишь кивнул, не решаясь говорить правду.

– Хорошо, – сказал я с улыбкой, стараясь подавить внутреннее смущение. – Сделаем концерт. Я уверен, что всем понравится.

С этого дня мы начали готовиться к нашему маленькому концерту. Время шло, и мы разучивали всё новые и новые произведения, смешивая как «мои» композиции, так и те, что мы создавали вместе. Общение с Лизой стало более непринуждённым, и теперь, вместо постоянных конфликтов и напряжённости, которая за последний год хоть и почти сошла на нет, но всё же порой чувствовалась, мы обсуждали музыку и даже делились мыслями о том, что ещё можно сыграть.

Однажды, во время очередной репетиции, Лиза, немного огорчённо взглянув на меня, заметила:

– Эрвин, знаешь, твоя музыка замечательная, но… было бы ещё лучше, если бы ты мог писать песни. Представляешь, как бы это было здорово? Мы могли бы не только играть на рояле, но и петь!

Я замер на мгновение, а потом тяжело вздохнул.

– Песни, говоришь? – задумчиво протянул я, чувствуя, как это предложение добавляет мне ещё одну задачу.

– Да, – серьёзно кивнула она. – В музыке всегда не хватает слов, которые могли бы выразить чувства. Представь, если бы мы могли добавить текст к твоим произведениям… Это было бы невероятно!

Я на мгновение заколебался, а потом с неохотной решимостью сказал:

– Хорошо, я попробую. Может быть, что-нибудь и получится.

В голове у меня мелькнула мысль, что теперь придётся «позаимствовать» не только музыку, но и тексты песен из прошлого мира. В конце концов, если уж идти по пути плагиата, то до конца. Тем более что в этом мире никто и не подумает меня уличить в воровстве. Но, как всегда, где-то в глубине сознания совесть начала тихонько покусывать меня, особенно в те моменты, когда Лиза смотрела на меня с восхищением.

Мы продолжали наши репетиции, и однажды я наконец подготовил для Лизы песню. Я вспомнил прекрасный романс «Белой акации гроздья душистые», который идеально подходил для неё под аккомпанемент рояля. Правда пришлось кое-что в нём поменять. Вместо соловья в этом варианте будет весновей. Это местный соловей. Ну а акацию заменит каралия, которая очень похоже цветёт и которой у нас в имении засажены некоторые аллеи в парке. На репетиции я предложил Лизе попробовать спеть её.

– Вот, – сказал я, показывая ей лист с записанным текстом, – попробуй спеть эти слова. Это… ну, так сказать, вдохновлённое прогулками в парке.

Лиза взяла лист, внимательно прочитала текст, а потом улыбнулась:

– Это просто невероятно! Эрвин, ты снова превзошёл себя. Давай попробуем.

Я начал играть мелодию, а Лиза запела. Её голос был мягким, немного робким, но с каждым тактом она становилась увереннее. Когда песня завершилась, Лиза посмотрела на меня с таким воодушевлением, что моё чувство вины и угрызения совести исчезли.

– Это… это просто невероятно, – с улыбкой сказала она. – Я никогда не думала, что ты сможешь написать такое! Ты же ещё совсем маленький, но так по-взрослому смог написать! Ты настоящий талант, Эрвин!

Я усмехнулся, стараясь не показать внутреннюю борьбу.

– Ну, иногда просто появляется вдохновение, – сказал я, повторяя свою старую фразу.

С этого момента наши репетиции стали не просто музыкой – они превратились в нечто большее. Мы не только играли и пели, но и обсуждали, как можно улучшить выступление, добавить новые детали. Каждый день мы находили всё больше общего, и мне казалось, что с каждой нотой, с каждым тактом мы становились ближе.

Музыка занимала большую часть моего времени, но ведь как говорится, не музыкой единой жив человек. Однажды, прогуливаясь по территории имения, я увидел, как местные мальчишки возвращались с удочками наперевес и вполне приличным уловом. Они были взволнованы, громко обсуждали рыбалку, и по их лицам было видно, что утро у них явно удалось.

– Откуда они? – спросил я Алана, который, как всегда, был неподалёку.

– Ходили на реку, – ответил Алан, кивая в сторону дороги. – Река в нескольких километрах отсюда, мальчишки частенько туда бегают. В имении есть пруд, конечно, но им строго запрещено ловить рыбу там. Это, как ты понимаешь, хозяйский пруд.

Хозяйский пруд. Я задумался. А ведь я, собственно, сын хозяина, разве нет? Если уж кто-то и может позволить себе развлечься рыбалкой на этом пруду, то почему бы не я?

– Алан, – обратился я к нему с улыбкой, – а как думаешь, где бы мне раздобыть удочку?

Алан усмехнулся, явно понимая мою задумку.

– Так уж и быть, молодой господин, – сказал он, хитро прищурившись, – подожди здесь.

Через несколько минут он вернулся с вполне приличными снастями. Я даже не ожидал, что у него так быстро всё будет готово.

– Вот, держи. Это тебе для твоего нового увлечения, – сказал он, передавая мне удочку.

– Отлично! Спасибо, Алан! – ответил я, чувствуя, что предвкушение захватывает меня. В своей прошлой жизни я любил иногда посидеть с удочкой на бережке, помедитировать, глядя на качающийся на водной глади поплавок.

Вооружившись удочкой, я отправился на берег пруда. Пока я копал червей для наживки, вдруг услышал знакомый голос за спиной.

– Ты что, серьёзно собрался ловить рыбу? – прозвучал удивлённый голос Лизы.

Я обернулся и увидел её, стоящую с недоверчивой улыбкой. Похоже, это новое для меня занятие заинтересовало и её.

– Да, а что? Хочу попробовать что-то новое. Почему бы не начать с рыбалки? – ответил я с лёгкой усмешкой, продолжая копать червей.

– Тогда я иду с тобой! – объявила она, скрестив руки на груди.

Я удивлённо посмотрел на неё.

– Ты? Рыбалка? Серьёзно? – не удержался я от улыбки. Лиза была далека от любых грубых или уличных развлечений.

– А почему бы и нет? Я тоже хочу попробовать, – ответила она с вызовом.

– Ладно, – пожал я плечами, решив не спорить. – Но ты сама напросилась.

Мы добрались до пруда, и я, с лёгким волнением, насадил червяка на крючок.

– Фу, это отвратительно, – заметила Лиза, морщась от вида извивающегося червяка.

– Ну, рыбалка – это не всегда элегантное занятие, – усмехнулся я, готовясь закинуть удочку.

Размахнувшись, я забросил крючок в воду и почти сразу почувствовал, как леска напряглась.

– Лиза, смотри! – воскликнул я, вытаскивая улов. – Уже есть что-то!

Когда я вытащил рыбу – она оказалась вполне приличного размера – Лиза, неожиданно для меня, взвизгнула от восторга.