Онлайн - связь (СИ) - Алая Аля - Страница 52

— Доброе, — прищурившись от яркого утреннего солнца, Захар целует меня в губы, — как спалось?

— Отлично, — зависаю на всем таком свеженьком мужчине. — И где ты нашел душ?

— Вот, — Захар кивает в сторону самодельного душа рядом с домом, который я почему-то не заметила. Выглядит конструкция совсем просто. Дерево, где сверху на ветке привязан мешок.

— Воду горячую, я так понимаю, еще не включили?

— Нет, — он усмехается, — но можно нагреть чайничек. Здесь есть колодец.

— Колодец, значит.

— Могу поднять для тебя ведро воды, — Захар отправляется к колодцу и начинает поднимать воду, проворачивая специальную длинную ручку. В одних штанах, с перекатывающимися мышцами на спине, он выглядит очень заманчиво. — Быть настоящим мужиком в таких условия проще простого. Вода, огонь, крыша над головой…

— Осталось завалить медведя, и у меня точно не будет шансов.

— Ты задираешь планку, — Захар вынимает ведро с водой и ставит его на край колодца. — Справишься сама? А я смотаюсь за едой.

— Справлюсь, жаль только спинку никто не потрет, — допиваю остатки кофе и вытягиваю ноги, привалившись к стене дома.

— Тебе нужно отдохнуть, — присев передо мной на колени, Захар пробегается пальцами по моим коленям и выше, — забыла, как просила пощады, потому что я тебе натер?

— Натер, — киваю и тихонько вздыхаю. — Ждем сутки?

— Сутки, — Захар, усмехнувшись, отправляется в дом за майкой и кроссовками. Выходит с ключами от машины в руках. — Я быстро. Может, час или чуть больше.

— Хорошо, — подставляю губы для поцелуя. — Если будет, возьми молочка парного, пожалуйста. Я в детстве любила пить в деревне у бабушки.

— Постараюсь добыть, — Захар в последний раз проезжается тяжелым взглядом по моему телу и исчезает среди деревьев.

Бегло осматриваюсь вокруг, задерживая взгляд на высоких стволах деревьях и шелестящих кронах, на теплом солнышке и простой обстановке охотничьего домика. Мне тут хорошо, ничем не хуже, чем в предыдущем месте.

Хотя… поджимаю губы, рассматривая самодельный душ. Все же нет, комфорт слишком приятная штука. К нему привыкаешь быстро, а вот отвыкать ой как непросто.

Вздохнув, тащусь в дом за чайником, наливаю в него воду из ведра и ставлю кипятиться.

Рядом с душем нахожу мужской шампунь и гель для душа.

Озираюсь, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Душ мало того что холодный, так еще и без шторок.

— Не тормози, Вера, — спускаю мешок и вливаю в него чайник кипятка. Трогаю воду, которая из ледяной стала летней, и сокрушенно качаю головой.

Чтобы не передумать, быстро возвращаю мешок с водой на место и раздеваюсь. Еще раз оглядываюсь по сторонам и решительно откручиваю вклеенный краник внизу мешка. Меня обливает прохладной водой, и я визжу. Хорошо, что никто не слышит и не видит такого позорища.

Намыливаю волосы и тело, быстренько смываю пену опять под собственный визг. Отжав волосы, шарю глазами рядом.

— Да блин, — закатываю глаза. Про полотенце-то я забыла. Отряхнувшись как щенок и отжав волосы, спешу в дом. Осматриваю единственный шкаф у стены и вынимаю полотенце. Среднего размера, не завернуться. Быстро вытираюсь и заматываю им волосы. И так сойдет.

— Класс, — понимаю, что одежда осталась на улице, и опять иду туда голой. Эту помывку мне в жизни не забыть. Захар точно надо мной поржет.

Натягиваю белье, одежду и присаживаюсь на лавочку. Пока мылась, успела устать. Сняв с головы полотенце, раскидываю волосы по плечам, чтобы высохли.

В желудке начинает урчать. После ночных упражнений хочется прилично перекусить. Никаких изысков мне не нужно, подойдет и корочка хлеба, так сказать.

Дома в пакете обнаруживаю шоколадки и пончики. Сбегав за чайником и водой, завариваю кофе.

Вполне можно жить, — разворачиваю шоколадку с молочной начинкой и откусываю. Часов в доме нет, так что сколько прошло времени, я даже не представляю. Пытаюсь прикинуть и даю на свою помывку минут пятнадцать, плюс нагреть воду и сделать кофе. В общем, прошло где-то полчаса. Значит, до приезда Захара еще столько же или немного больше.

Впихнув с себя половину шоколадки, откладываю сладкое и иду на улицу. Пока нахожусь в таком месте, нужно дышать.

Ступаю босыми ногами по лесной подстилке и начинаю медленно обходить домик, чтобы осмотреть временные угодья.

За домом лес, потом опять лес и снова лес. Ни тебе озера, ни луга. Гулять вглубь страшно, потому что заблудиться — плевое дело.

Заворачиваю к уже знакомой лавочке и входу и застываю. По телу пробегает предательский холодок.

Скудный пейзаж приобрел одну новую деталь, которой здесь быть не может никогда и ни за что.

Глава 29

— Давид? — мое сердце ухает вниз. В голове один за другим выстреливают вопросы: Как? Почему? Он? И следом за ними догадки. Мысли, что витали в голове, так до конца и не оформившись в стройную теорию. Зато сейчас все становится на свои места.

Ревность Захара к Давиду, вчерашние вопросы. Его таинственная реплика по телефону о том, что он «ее не отдаст». Захар говорил не о фирме, он говорил обо мне. Не ему нужно было прятаться. Захар прятал меня. От Давида.

— Привет, — его обычная приятная улыбка. Пара шагов навстречу, взгляд исподлобья, — как дела?

Ошарашенно осматриваю его с ног до головы, все еще не веря в происходящее. Сегодня Давид весь в черном. Рубашка, застегнутая до ворота, узкие брюки, начищенные ботинки. На руке все те же дорогие часы. В светлого ангела он больше играть не намерен.

— Узнала? — еще один вопрос. И подсказка.

— Максим? — спрашиваю почти шепотом. Как я раньше упустила их сходство? Наверное, по-дурацки прятала догадку от самой себя, как и в случае с Ройсом.

В обоих случаях все было перед глазами.

— Да, — он складывает ладони в молитвенном жесте, — но лучше Давид — второе имя, которое мне дали в шесть лет. Оно нравится больше. Максим это так, для сети.

Второе имя. Я прекрасно знаю, откуда оно у него.

Когда Максиму было шесть лет, его родители стали адептами радикальной секты. Их лидер вещал о грядущем конце света, пичкал последователей смесью религии и собственных фантазий. В его Священном Писании существовали идеальные пары: мужчины и женщины, предназначенные друг другу с рождения. Когда они находили свою пару, у них появлялись на свет идеальные дети. И вот Давид был одним из них. Секта просуществовала до его шестнадцатилетия, когда глава сообщил о том, что миру конец. Спасутся лишь идеальные пары. Они уснут в этом бренном мире, чтобы проснуться в новом, созданном на небесах.