Онлайн - связь (СИ) - Алая Аля - Страница 20

— Ничего, — протягиваю ему ключи, — уеду на день раньше. Буду в понедельник.

Отвечаю как робот, на большее я пока не способна. Внутри вакуум. Несколько часов, проведенных под размеренный стук колес, должны меня привести в норму перед встречей с родителями. Станет легче.

— Подожди, — он подхватывает мою сумку и заносит к себе в квартиру, — прости, Вера. Ты выглядишь очень плохо, не могу тебя так отпустить. Посиди у меня хотя бы полчасика, попей чаю, приди в себя. Ты куда-то едешь?

— К родителям, — смотрю на порожек, который нужно переступить, и не решаюсь. Но так нельзя. Не все люди твари. Не все мужчины насильники. Вон Алекс видел меня во всех позах, но никогда даже пальцем — а мог бы, если б хотел. И другие, те, с кем я на свидание ходила, не тронули, и Захар не настаивал, когда я не ответила на поцелуй. Ужасных людей намного меньше, чем нормальных.

Именно эта мантра помогла мне когда-то и спасает сейчас. Без нее я бы давно закрылась в квартире с заколоченными дверями и превратилась в чокнутую отшельницу.

Ужасных людей намного меньше, чем нормальных, Вера. Не бойся!

Заставляю себя сделать шаг вперед и иду за Давидом, который зовет меня на кухню. Большую, просторную и белую. Прямо как я люблю. Вообще обожаю все белое. Для Ани это больничный цвет, а для меня умиротворяющий и чистый. Врачам я верю и в больницах чувствую себя отлично.

— Мне передали классный чай из цветов, тебе понравится. И еще есть пирожные, — забалтывает и пытается отвлечь меня от мрачных мыслей парень.

— Спасибо, — зеркалю его добрую улыбку и без сил опускаюсь на стул, — но мне бы кофе.

— Может, вина? — он вынимает из шкафчика бутылку и ставит передо мной. Тут же появляются и бокалы.

— Мое любимое, — прочесываю волосы пальцами. — Но мне еще ехать, — вздыхаю и морщусь, — не хотелось бы уснуть в поезде и пропустить свою станцию.

— Один бокал не будет лишним, — он отворачивается к кухонному гарнитуру и начинает рыться в выдвижных ящиках. — Штопор где-то точно был. Чертов переезд, все из-за него не на местах, — Давид дергает на себя очередной ящик и вздыхает с облегчением: — Нашел. Вот так зайдет к тебе девушка выпить вина, а ты даже открыть не можешь.

Он опять улыбается и выглядит так мило, что внутри теплеет и начинает отпускать.

— Ты похож на Иисуса, — оцениваю я очередной его наряд — широкие светлые брюки, просторная длинная майка с рукавами и кулон на длинной цепочке с крестом. — Ты верующий?

— Нет, — он пропускает цепочку между пальцами, — это от мамы осталось. Ношу как память.

— А что с ней случилось? — спрашиваю и осекаюсь. — Извини, не отвечай, если не хочешь.

— Умерла от сердечного приступа. Это было давно, — Давид слегка дергает плечами и принимается открывать вино. — А твои родители живы?

— Да, — я рассеянно слежу, как янтарная жидкость наполняет мой бокал, — только папа болеет. Тоже сердце.

— Ты из-за этого такая взвинченная? — мужские пальцы пододвигают ко мне бокал, и Давид ободряюще улыбается.

— Нет, — я поднимаю бокал и вдыхаю приятный аромат фруктов и винограда, — он будет в порядке. Еще одна операция, но он выкарабкается. Папа сильный и любит жизнь.

Делаю пару жадных глотков и перевожу дыхание, затем допиваю до конца и нервно смеюсь.

— Прости, я не алкоголичка, просто день был ужасным.

— Расскажи, давай, — он опять наливает вино и отправляется к холодильнику, откуда достает коробку с макарунами. — Любишь?

— Да, очень, — алкоголь внутри разливается и заставляет меня обмякнуть, — у меня целиакия, так что выпечка не для меня. А тут миндальная мука, можно.

— Не ешь глютен? — он открывает большую коробку и придвигает ее ко мне.

— Угу, — выбираю ярко-синий и с наслаждением откусываю, — вообще это не проблема. Десерты можно вот такие или ПП без муки, макароны яичные, хлеб на зеленой гречке и овсянке. А еще банановый. Так что не страдаю.

— Есть еще шоколад. Горький, с фундуком и изюмом.

— А я не буду выглядеть слишком наглой соседкой? Ты мне и дверь, и это все — я обвожу ладонью вкусности перед собой. — А я тебе даже соли не занесла.

— Это на будущее, — Давид пригубливает вино и присаживается на стул через один от меня, — зато когда понадобится, ты уже не сможешь мне отказать.

— Хитрый какой, — я вытаскиваю еще одно пирожное и откусываю от него — восторг. — Черт, а у тебя случаем не свидание намечалось? А то я сейчас все заточу, и твоей девушке ничего не останется. Нехорошо.

— Я ни с кем не встречаюсь, Вера, — Давид усмехается, — так что не переживай.

— Да я и не переживаю, — приходится прикрыть рот ладонью, потому что по нему расплывается идиотская улыбка. Это же как попытка пробить, свободен ли он, сейчас выглядело, да? — Прости, это нервы.

— Ты очень много извиняешься, — Давид указывает бокалом в сторону гостиной, — пойдем посидим на диване-агрессоре, что попортил твою дверь. На нем, кстати, ни царапины.

— Наверное, мне нужно идти, — я отставляю бокал, — еще до вокзала добираться, и все такое.

— Еще двадцать минут, и я сам отвезу тебя на вокзал, идет? Ты мне должна, я с твоей квартирной хозяйкой каждый день по три раза общаюсь.

— Оу, — поджимаю губы и смотрю на него, извиняясь. Хозяйка та еще дотошная язва, поэтому я сразу так и забеспокоилась насчет двери, — двадцать минут.

Давид галантно пропускает меня вперед и указывает на диван, стоящий в центре гостиной. Я осматриваюсь и сажусь..

— Не знала, что у нас в доме есть двухуровневые квартиры. У тебя очень просторно.

Мой взгляд падает на огромные панорамные окна с видом на центр города, на витую парящую лестницу на второй этаж, на аскетичную, но дорогую монохромную обстановку. В основном, все было белое, изредка встречались вкрапления стали в различных деталях. И еще стекло — много. Все вокруг воздушно и просторно. Сделано, в основном, на заказ. И по первому впечатлению очень дорого. Похоже, разработка игр дело прибыльное.

Не туда ты, Вера, пошла учиться и работать, не туда...

— Спасибо, — Давид опускается на диван с противоположной стороны, не забыв перед этим поставить передо мной коробку с пирожными. Я присаживаюсь на мягкий диван, немного ерзаю, устраиваясь.

— Не хочу обидеть, — он вздыхает, — но и молчать не могу. Тебе ужасно не идет. Просто кровь из глаз.

Мой взгляд сам собой опускается на бабушачью малиновую блузку и дешевый пиджак. Я даже не переоделась, забыла.

— У тебя хороший вкус, — его рука упирается локтем в подушку дивана и подпирает светлую курчавую голову, — мне понравилось твое платье. Тебе шло.