Соблазн (СИ) - Алая Аля - Страница 41

– Здравствуйте, меня зовут Антонина Кельн, я журналист газеты «Жизнь». Какими будут ваши комментарии по поводу недавно опубликованных фотографий, на который вы предстали обнаженной? – Девушка в черной узкой юбке и желтой блузке в сопровождении совсем юного паренька с фотоаппаратом наперевес, преградила мне дорогу в галерею и выставила вперед микрофон-петличку.

– Без комментариев, – дежурно улыбнувшись, попыталась протиснуться мимо нее.

– Кто тот таинственные бизнесмен, чью личную жизнь вы загубили и кто его невеста, которая теперь неудел? Вы же тоже собирались замуж? Ангелина, дайте хотя бы один комментарий, для вас семейные ценности – это пустой звук? – ее противный звонкий голосок царапнул мои нежные уши и очень захотелось, чтобы она немедленно заткнулась.

– Без комментариев и разрешения на съемку я не давала, – закрыв лицо ладонью я сделала решительный шаг в сторону входа и оттеснила надоедливую журналистку.

– Зря отказываетесь, я могла бы предоставить вашу версию случившегося и тогда общественность, возможно, и смогла понять вас. Вы сами роете могулу своей репутации, подумайте об этом и перезвоните мне, – она вытащила черную глянцевую визитку и попыталась всунуть мне ее в руки.

– И не надейтесь, – я смяла клочок бумаги и выбросила в урну рядом, – без комментариев, без фото. Увижу еще раз и напишу заявление о преследовании и вторжении в частную жизнь.

– Вы не в Штатах, – журналистка криво усмехнулась, – у нас это не работает.

– Но общаться с вами я по-прежнему не обязана, – вхожу в галерею и закрываю за собой дверь, оставляя наглую журналистку ни с чем.

Изучаю уже по большей части голые стены. Часть картин сняли со стен и упаковывают, еще часть ждет своей очереди. Все они уедут в Москву на вторую выставку, а затем будут разосланы покупателям и больше я их скорее всего не увижу. У меня останется лишь портрет отца, который ездит всегда со мной, но никогда не продается.

Иду во второй зал, в котором он единственный и весит на стене. Замираю напротив и всматриваюсь в любимые и такие знакомые черты человека, которого я до конца не знала. Всю эти годы в его душе жила тьма – ревность, боль, злость и чувство вины.

Как же так папа, ты украл у меня мать, а у нее украл ребенка. Сделал нас обеих несчастными лишь из желания ее наказать. Разве так можно? Разве это по-человечески?

Слезы скатываются по щекам и я стираю их ладонями, но они катятся снова и снова. Как же хочется получить настоящие ответы, услышать его мнение, слова оправдания. Да хоть что-то.

– Ангелина, – Соня обнимает меня со спины, – ты расстроена? Это из-за фото?

– Не только, – оборачиваюсь к ней и утыкаюсь в ее плечо лицом, – боже, Соня, он украл меня у матери.

– О чем ты? – та подхватывает меня пошатывающую и помогает добраться до небольшой подсобки, где не снуют рабочие, – детектив все разузнал?

– Нет, – я горько усмехаюсь, – меня засекли сразу же, как только я прилетела в страну, потому что была в базе пропавших детей.

– Что? – она ошарашенно осела на стул и меня потянула на соседний.

– Вот так, – я всхлипнула, – поэтому отец всегда был так против моих поездок сюда. Он знал, стоит мне приехать и все раскроется.

– Боже, – она сжала мою ладонь, – а мама?

– Умерла, – я прикрыла рот рукой, – черт, думала уже все, смирилась. А стоило увидеть портрет и опять по живому.

– Мне жаль, Ангелина, – она погладила меня по ладони, – но кто тогда тебя нашел, полиция?

– Нет, – я откинулась на стул и вытащила из сумочки бумажные платочки, – Дема это Демид, он все время был рядом, присматривался, как говорит.

– Неплохо присматривался, – хмурится Соня.

– Меня не было больше двадцати лет, его можно понять, – осторожно промакиваю лицо, – мы все выяснили и я думала, что все будет хорошо. Казалось мы созданы друг для друга.

– И тут Лена устроила этот скандал с фотографиями, – закончила подруга, – черт.

– Да, – шумно выдыхаю, – и Алекс приехал. Разорвал помолвку, намекнул что я падшая женщина и забрал кольцо. Нет, он прав, конечно… Но как-то много всего для меня одной.

– Вот вы где прячетесь, – в подсобку заглянула Натка, – я разогнала журналюг и намекнула что ты укатила в центр встречаться в «7 комнате» со своим таинственным спонсором, так что мы можем спокойно перейти дорогу и засесть в кафешке напротив. Я безумно хочу мороженое пломбир: белый, клубничный и с дыней. А еще крошку и много-много топпинга.

– Не лопни, – я рассмеялась, – конечно, пойдем, – поднялась на ноги, – девочки, что бы я без вас делала? – всхлипнула в последний раз и расправила плечи.

– Страдала бы в одиночестве и стреляла дротиками в фотки Лены в белье, – Натка потащила меня на улицу, – хотя идея эта хорошая, предлагаю реализовать вечером втроем. Я еще и куклы Вуду делать умею.

– Страшная женщина, – Соня вышла следом за нами в летнее кафе с выносными столиками, где Натка получила свое огромное мороженое, я бокал красного вина, а Соня пирог с вишней.

– В этом году лето прям балует хорошими деньками, – Натка зажмурилась от солнечного луча, светанувшего ей прямо в лицо, – наверное, все дело в том, что ты приехала.

– Особенно, – я немного отпила вина, – привезла с собой погоду из Майами, вместе с Алексом.

– Ого, он приехал? – Натка поперхнулась и взялась за салфетку, – с чего вдруг? Так соскучился?

– Лена ему позвонила по скайпу и рассказала обо всем.

– Кошмар, – она ошарашенно посмотрела на меня и Соню, – вот ведьма подлая. Мало было этих заказных статей про тебя, так еще и тут. Фотки, кстати шикарные. Я бы их в качестве рекламы к выставке использовала.

– А вот что написано под ними ужасно, – я совсем поникла, – мне уже даже начинает казаться, что зря я приехала. И отношения мои с Демидом тоже зря. Одни только проблемы для меня, для него и вообще для всех вокруг. И из квартиры хозяйка меня попросила, вот только звонила и отчитывала, пока я в такси ехала. Оказывается, ей муж изменял, и она ненавидит разлучниц. Так что будьте добры, освободите жилплощадь в течение трех дней.

– Права не имеет, – Соня нахохлилась, – я переводила за полный месяц.

– Непредвиденные обстоятельства, квартиросъёмщица оказалась шалавой, – я посмотрела на обеих, – не думала, что у вас все такие любители газеты читать.

– Возможно опять Лена, – кисло улыбнулась Натка.

– И у вас могут быть проблемы. Вы ведь тоже получается сотрудничаете со скандальной и не уважающей семейные ценности личностью. Так журналистка обо мне сказала и так пишут.

– Да пошли они, – Соня с остервенением принялась терзать свой пирог, – у нас скандалы каждый день, завтра опять про меня напишут, потому что Тимофей заезжал за подарком для отца и тут его переловили журналисты. Не переживай, встретимся на соседних разворотах.

– Наверное те, что меня ждали, прости, – я виновато вздохнула.

– Да брось, я Ренату уже написала и Тима предупредила. Пусть выкупают статью или пусть печатают, мне уже все равно. Устала я оправдываться. Ну был у нас с Тимом роман и помолвка, не поженились, расстались. Да, теперь видимся периодически. Но на этом все, никакого романа у нас нет. Вы представляете? Теперь бродит идея, что я решила вернуться к тому брату, что младше.

– Эти стервятники никогда не успокоятся, – Натка покачала головой, – смотри, кто собственной персоной явился.

Я обернулась в сторону галереи, куда перебирая на высокой шпильке направилась Лена. Она оставила свою машину практически на тротуаре, не заботясь, что перегораживает проход.

– Сейчас сюда направят, – уныло прокомментировала Соня и не ошиблась. Ровно через минуту Лена резво направилась через дорогу к нашей веранде.

– Какие люди, – Натка расслабленно развалилась в кресле и облизала ложку, – любительница бульварной прессы пожаловала.

– Хотела поздравить со статьей, – та подошла ближе. На лице триумф и улыбка, – ты теперь местная знаменитость.

– Твоими стараниями, – плотнее сдавила пальцами ножку бокала, – Лена, ты хоть понимаешь, что творишь?