Стой, курица!, или глэмпинг «в гостях у сказки» (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 29

— Главное, чтоб не от твоей Степаниды! — усмехнулся он и подошел ближе. — А то потом от гостей письма придут: спасибо за отдых, но мы теперь видим будущее и слышим соседей сквозь стены.

— Очень смешно, — фыркнула я. — Лучше скажи, ты к свадьбе костюм купил?

Он замялся. И все стало понятно без слов.

— Елисей! — Я покачала головой. — Я понимаю, что ты сроднился с этой клеточкой, но только не говори, что и на свадьбу будешь в ней.

— Так это счастливая рубаха, — невозмутимо ответил он. — И тебе она нравится.

Я закатила глаза, стараясь не сболтнуть, что без рубахи он мне тоже нравится. Но вот на свадьбе так вряд ли получится появиться. Елисей как будто мои мысли читал, потому что усмехнулся, подмигнул и потянулся к моим волосам, но я отступила.

— Эй! — Я шепнула, хотя рядом никого не было. — Бабуля где-то тут!

Он усмехнулся еще шире.

— Боишься, что Валентина Аркадьевна снова скажет, что «до свадьбы ни-ни»?

— Не «ни-ни», а «никаких гражданских браков», — передразнила я строго. — И добавит, что в нашем роду все должно быть по-честному.

— Ну-ну, — хмыкнул он. — Сколько раз у нас уже все было по-честному?

Я покраснела. Просто потому, что бабуля у меня проницательная, и, я уверена, обо всем догадывается. В общем-то, она была не против наших отношений, она была категорически против того, чтобы мы с Елисеем съезжались до свадьбы, и мы вместе решили, что стоит ее желание уважать. А вот удержаться друг от друга уже было выше наших сил.

Я как раз собиралась все это ему сказать, но тут из леса показалась Степанида — со своими неизменными седыми густыми косами и с корзиной. За ней топали три алабая: так уж получилось, что оставшиеся два пса, которые должны были меня растерзать, признали в привязавшемся к Степаниде вожака. И теперь они неофициально были у нас охранниками сначала стройки, а потом и глэмпинга от посягательств. Правда, посягательств больше не было: даже несмотря на то, что суд на Кощеевым и его помощниками затянулся, и был один опасный момент, когда казалось, что его адвокат поможет ему выкрутиться, пронесло.

Потому что на одном из заседаний он просто сам взял и признался во всем. Чудеса, да и только!

— Василиса! — повысила голос она, перекрикивая ветер. — Где тут ходит жених-богатей? У меня тут приворот отменный, натуральный!

— Спасибо, Степанида, но мы уже обручились! — крикнула я ей в ответ.

— А я не про вас, — сказала она, подходя ближе. — Я про Льва! Что-то он затягивает с предложением…

Елисей едва удержался, чтобы не рассмеяться. Лев стоял у машины, высокий, широкоплечий, в темной куртке, и явно притворялся, что не слышит.

— Лучше уж приворотное для Льва, чем ты мне в прошлый раз квас из мухоморов подсунула, — буркнул мой мужчина, но уголки его губ все равно дрогнули.

— Это был не мухомор, а лечебный гриб! — возмутилась Степанида. — От усталости и плохого настроения.

— И я после него два дня спал, — заметил Елисей. — А мне работать надо было.

— Вот и прекрасно! Значит, организм отдыхал! — отрезала она и гордо зашагала прочь, оставив после себя аромат полыни и ягод можжевельника.

Я покачала головой, глядя ей вслед, и невольно улыбнулась.

— Знаешь, — сказала я, — если бы не она, наш глэмпинг стоял бы на другом месте. Она ведь тогда первой сказала, где «место силы» — вот и построили тут.

— Ага, место силы, — усмехнулся Елисей. — Просто красиво. И вид на реку. И интернет ловит.

— Ну-ну, — повторила я его слова, глядя на туман, поднимающийся с воды. — А тут ведь и правда будто воздух другой. Нежный, с каким-то волшебством.

Он посмотрел на меня, и в его взгляде вдруг мелькнула та самая теплая тишина, от которой внутри все тает.

— Волшебство — это ты, Василиса, — сказал он негромко.

Я смутилась, спрятала глаза, и чтобы не выдать улыбку, повернулась к домикам. Их было немного, всего семь штук, и природу мы правда не потревожили. Бревенчатые, небольшие, они выстроились как братья-близнецы, или как былинные богатыри. Мы даже имена им дали: Алеша, Илья, Добрыня, Святогор, Вольга, Микула, Никита и… Елисей. Елисея, как ни странно, тоже Степанида придумала.

— Конечно, богатырь, — сказала она, когда Елисей попытался отмахаться. — От Кощея Василису спас? Спас! Жизнью рисковал? Рисковал! Ну вот теперь и не скромничай!

— Ну все, — сказала я деловито. — Пойду, посмотрю, как бабуля с пирогами справляется. Если не уследим, она всю дегустацию съест до гостей.

Он засмеялся, отпустил мою руку и снова повернулся к стройке.

А я, уходя, оглянулась на белые шатры с резными табличками, на гирлянды, которые дрожали под ветром, и на реку, где отражалось осеннее солнце. Конечно, мы могли заказать кейтеринг, и пироги, и… все остальное, но тогда бабушка бы обиделась. А еще у нашего глэмпинга изначально был уютный, сказочный концепт, и мы решили от него не отходить.

«В гостях у сказки» — название теперь казалось правильным. Потому что все вокруг действительно походило на сказку. А я в ней жила.

К вечеру ветер стал прохладнее, и листья на кленах у ворот глэмпинга шуршали, как шелк. Тянуло запахом свежей древесины и медом — Елисей велел поставить в каждом домике по баночке местного меда с табличкой «От души». Я же добавила туда засушенные васильки, перевязанные ленточками.

Бабуля тем временем устраивала генеральную проверку дегустационного стола. На нем стояли пирожки, булочки, ореховые медовики и графины с морсом из брусники. А рядом с ней стоял Лев, с тем самым выражением лица, как будто он вот-вот попросит документ на каждую ватрушку.

— Валентина Аркадьевна, — сказал он мягко, но тоном человека, который в жизни не видел ничего подозрительнее домашнего варенья, — а вот этот морс… он точно без градуса?

— Лева, — отмахнулась она, — я тебе что, самогонщица?

— Нет, просто я еще должен в город ехать, — ответил он и посмотрел на часы. — Жаль, не смогу дождаться, пока все соберутся. Мне надо тест проводить.

Лев устроился на работу в городе, и теперь ему приходилось часто кататься туда-сюда.

— Тест он проведет, — пробормотала бабуля, разливая морс по стаканам. — Вот лучше бы проверил, не крадет ли кто мои пироги, пока я спиной поворачиваюсь.

Я, конечно, сделала вид, что не слышу. И не жую.

— Василисонька, — обратилась ко мне бабушка, — иди-ка, милая, принеси из дома баночку варенья — того, с облепихой. Леву угостим. У него вид, как у человека, которому срочно нужна сладкая жизнь.

— Валя, я вообще-то ем по режиму, — заметил он, но не успел договорить — бабушка уже сунула ему пирожок.

— Вот тебе режим.

Он вздохнул, но взял.

— Сдаюсь.

— Мы просто не любим, когда мужчина уезжает голодный, — сказала я, улыбаясь.

Он посмотрел на меня, прищурился и сказал с легкой улыбкой:

— Елисей прав, ты у нас дипломат. Из тебя бы вышел хороший переговорщик.

— А из тебя — хороший дедушка, — не удержалась я.

Бабушка прыснула от смеха, а Лев поднял руки:

— Все, все. Я сдаюсь окончательно.

В этот момент за нашей спиной раздался голос Елисея:

— Ага, поймала, значит, бабушкиного поклонника на слове?

Я обернулась — он стоял, слегка нахмурившись, но в глазах блестел смех.

— Не ревнуй, — шутливо вскинула подбородок я. — Лев — человек серьезный, он даже кошке ничего обещать не станет, если не готов исполнить.

— Это правда, — подтвердил Лев, отступая на шаг. — И я пойду, пожалуй, пока Валентина Аркадьевна не согласилась, и мы вас, молодых не обскакали.

— Поздно, — сказала бабушка с хитрой улыбкой. — Мы уже записали тебя в списки гостей на свадьбу как мой плюс один.

Лев усмехнулся и чуть поклонился.

— Тогда до встречи, моя вторая половинка.

Когда его машина уехала, бабуля довольно сказала:

— Хороший мужчина. Может, на свадьбе его вальсировать возьму.

— Бабуля! — Я рассмеялась. — Ты ж обещала вести себя прилично!

— А что неприличного? — усмехнулась она. — Танец — это искусство. Особенно вальс, а не эти ваши обжимания-кружения.