Слой Первый. Книга 3 (СИ) - "Poul ezh" - Страница 1

Слой Первый. Книга 3

Глава 1

Это был странный сон, наполненный железом и запахом крови. Несколько человек в одном зале, где случилась настоящая людская куча мала, когда не разберешь, кто друг, а кто враг и есть только одна задача — не дать себя убить. Короткая схватка, когда важнее четкость рисунка рун, чем личная сила, и взрыв сверхновой при столкновении мощнейших заклинаний. Всё это было настолько ярко и красочно, что хотелось зацепиться и остаться в этом моменте застывшей смерти навсегда.

В сознание меня вернули раздающиеся неподалеку несильные удары молота, которые сменились треском дерева, будто кто-то выдирал из него куски железа. Очнулся и далеко не сразу понял, что происходит. Сон, перемешанный с явью, заполнил сознание калейдоскопом событий, в которых я далеко не сразу смог разобраться, а также осознать и понять, кто я такой.

Моё имя — Грис. Его дали мне… Здесь. На Первом Слое. Всё. Я на месте, и хотелось бы сказать, что в порядке, но это было не правда.

Последним воспоминанием перед тем, как меня окутала тьма, были холодные и безразличные глаза Зейна. Небрежным движением он откинул мою отрубленную кисть и, оставив меня в прошлом, равнодушно повернулся, чтобы отдать указания своим слугам.

Рука.

Непонятно. Вместо ожидаемой волны боли я чувствовал себя на удивление нормально, а попытки пошевелить кистью ни к чему не приводили — ни в культе, ни в самой отрубленной кисти не было ни малейшей чувствительности. Ощущение напоминало онемевшую отлежанную руку, которая просто перестала слушаться.

Зейн не стал меня добивать и даже приказал сделать перевязку? Удружил, гад.

Да, единственное что мне мешало до конца понять, что происходит вокруг — повязка вокруг глаз.

Я связан? Нет. Первое же движение показало, что свободен частично. Правая рука была примотана к груди, а левой спокойно снял повязку и прищурился от яркого света. Действительно перевязали.

Следующий логичный вопрос — где я? Но ответ оказался довольно очевиден, до банального — там же где и был.

Я лежал в телеге гоблинов, на которой мне уже доводилось путешествовать или подобной ей, так как сделаны они были словно копиями друг друга. Было видно, что к производству гоблины относились весьма деловито, создавая одинаковые телеги, где любые части были взаимозаменяемы с другими.

— Очнулся? Воды дать? — тонкий, почти детский голос, заставил меня перевести удивленный взгляд с телеги на скамью в самом ее начале. Человек? Из Степного?

Но вместо человека там сидел всё тот же гоблин в промасленном комбинезоне с лямками, натянутыми на его тощее голое тело. Он неторопливо протирал руки влажной тряпкой. В отличие от своих собратьев, резко выросших на Первом Слое, этот гоблин оставался невысоким — не больше десятилетнего ребенка. Однако серый оттенок кожи и огромные глаза на угловатом лице выдавали в нем представителя своего рода.

Особенно выделялась его прическа: черные, как смола, волосы торчали во все стороны, словно куст, посаженный прямо на голову.

— Буду. Ты кто? — облизал я пересохшие губы. Это уже какое-то вечное состояние, когда хочется пить.

— На, — мелкий достал пузатую деревянную флягу и протянул мне, предварительно любезно открутив крышку. — Тут хорошая вода, не отравлена. А я Рррь, друзья называют меня Эхо.

— Спасибо, — вода и правда была не просто чудесной, а настоящей холодной колодезной водой, которая быстро вправила мне мозги. — Почему ты здесь, Эхо? Зачем? И ты очень хорошо говоришь на моем языке.

— Я мехнарь, можно сказать ученый, походного типа, — он весело подмигнул, забрал флягу и сделал пару глотков. — А тут я потому, что мой вождь, захотел сделать тебе подарок. Кто я такой, чтобы отказать владетелю моей жизни и души, а?

— Зейн? Подарок?

— Не, упаси шестеренка! — отмахнулся тот, чуть не слетев с лавки. — Я же не сказал — Повелитель велел, я сказал — мой вождь. Тот, кто от моего народа. Повелитель бы скорее приказал тебя сварить в машинном масле живьем или еще чего похуже, чтобы подольше мучился. Так что тебе повезло.

— Только это ничего не объясняет. Люди и гоблины — враги. И враг делает мне «подарок» — тоже звучит как один из способов казни. Не думаешь?

— Мы не враги людям. В моем мире, там, снаружи, — гоблин указал куда-то под землю. — Мы, конечно, тоже регулярно воюем, но бывает, что и торгуем веками. На приграничных планетах вообще порой такая дикая смесь народов и рас творится, ты бы удивился.

— Я видел, что вы делали с людьми. Пускать в пищу разумных — это нихрена не норма.

— Слушай, — гоблин поморщился. — Мне не интересно твое мнение о моем народе. Если на карту поставлено наше выживание — мы сделаем всё, чтобы выжить. Рациональность — один из главных постулатов моего народа. Нравится тебе или не нравится. Я, знаешь ли, тоже не планировал оказать в этой склянке, остаться без своих роботов и дома, и заниматься тут всякой непонятной чушью, которая вообще не должна работать. Ма-ги-я! Слышал о таком? Это же чушь! Магии не существует! А в твоей склянке она есть. Почему так, а, человек?

— Понятия не имею. Ладно, не будем спорить. То есть ты меня не убьешь? Просто отпустишь?

— Яп, — судя по тому каким тоном было произнесено это странное «яп», ответ был утвердительным.

— Тогда я хотел бы узнать, что за подарок и почему я удостоился такой великой чести.

— Если ты думаешь, что мой Вождь, — тут Эхо выделил титул сознательно, показывая его значимость. — Рассказывает мне о том, что, как и почему он делает. То ты глубоко ошибаешься, белокожий. У него там кроме своей головы, еще полторы сотни аналитиков сидит. Раз приказал, значит надо. Да и подарок этот — на самом деле так себе. Любому будет лучше без него, хе-хе. Нам просто пришлось немного заняться проблемой с покалеченными воинами — убивать их при и так скудном воинском резерве глупо. Поэтому мы и разработали из открывшихся нам новых возможностей разные эммм… штучки. Вот одну из этих новых штучек мы тебе и запилили. Штучки-дрючки.

— Не понял?

— Штучки. Крутое слово, так щекочется на языке. Щекочется тоже крутое слово, но шшшшштучки!

— Про штучки понял, так там не моя рука, вы не вернули мне кисть?

— Пф… Через сутки, не раньше, размотай правую руку и посмотри, — фыркнул Эхо. — И запомни слова, которые Вождь вложил мне в уши. Кстати, у тебя в рюкзаке был вкусный сыр, мне очень понравился. Извини, что я его спер, но я не большой любитель жрать одно мясо и подножную траву. В общем, ты проснулся, я всё сделал, и я пошел. Бывай.

Гоблин соскочил с скамьи, взял небольшой мешочек, из которого торчала выдерга и деревянная рукоятка инструмента и выпрыгнув с телеги исчез. Твою, мать!

— Эхо! Стой! — заорал я, удивленный столь быстрой развязкой после нашего разговора.

— Чего? Я еще не совсем ушел.

— Что вождь передать просил?

— А я разве не сказал?

— Не юли.

— Ни разу! Клянусь шестеренкой! Вождь просил тебе передать — не сомневаться. Верь и не сомневайся. Бывай. Штучки!

На этом Эхо исчез окончательно.

— Спасибо, — пробормотал я, поднимаясь с телеги и осматриваясь.

Судя по всему, гоблины покинули лагерь достаточно давно, вокруг было пустынно, стояла только телега, в которой я лежал. У нее были сняты колеса и вообще только борта и днища, соединенные скамьей, остались, больше ничего. Да и те держались на честном слове. Все гвозди и железо было аккуратно вынуто и взято с собой. Эхо топал уже в сотне метров от меня, весело подпрыгивая и словно напевая песенку. А вскоре и вовсе скрылся из виду.

— Спасибо, Рррь, он же Эхо, надеюсь я не ошибся в правильном произношении твоего настоящего имени, — повторил я слова благодарности гоблину. Существу, которое по моему мнению, должно быть уничтожено на Первом Слое.

Как всё странно.

Следом я наконец нормально осмотрел раненую правую руку, замотанную в несколько слоёв толстой грубой мешковины. Эхо сказал не снимать сутки.