Сердце отваги измеряется численностью. Книга 2 (СИ) - "allig_eri" - Страница 35

Ух… очень надеюсь, что способ сработает, иначе…

Иначе, несмотря на начавшие формироваться любовные отношения и долгую десятилетнюю дружбу, я соберу тех, кто мне доверится, и уйду только с ними. Если же людей не наберётся вообще… что же, мне же проще.

Нельзя вытащить человека из дерьма, если он сам не хочет выбираться. Но попробовать — моя обязанность.

И мы продолжили путь, следуя разведанному моими мошками маршруту.

Когда солнце начало клониться к закату, вдали наконец показались Элканские горы: выжженные, серые, с трещинами, будто гигантские кости лежали на боку. Здесь нам нужно было свернуть, ибо прямой путь привёл бы нас к проходу до Худроса.

Говорить ничего не было нужно, всё уже сказано, так что без каких-либо вопросов или возражений мы свернули и направились по другому пути, которым, скорее всего, последний раз пользовались Вияльди и Гистомс.

Подойти к нему было труднее, чем казалось: последний километр был сплошным подъёмом по осыпающимся склонам и зазубренным гребням. Камни под ногами шатались, пыль лезла в глаза. Неудачно оступившийся Ребис даже порезал лодыжку — ничего серьёзного, но кровь на фоне жёлтого песка казалась пугающей.

Вход в горный хребет начинался узкой трещиной между скалами. Тропа уходила вверх, между обрывами, где эхо гуляло свободно, а крики птиц — редких и тощих — резали слух. Здесь царила тишина — другая, чем в пустыне. Не мёртвая, а будто бы выжидающая.

Мы шли вдоль пересохшего ручья, между утёсов, где под ногами встречались старые кости — козьи, человеческие или волчьи, уже не понять. Тем не менее, добравшись до скал, мы будто бы прошли некий психологический предел, отчего путь, лично для меня, стал казаться более простым и спокойным.

Добравшись до третьего перевала, дорога стала опаснее: пришлось забираться по склонам, держась за выступы и сухие корни. Один неверный шаг — и можно было сорваться вниз. Я забирался первым, собственными руками изучая маршрут и выбирая наиболее удобный, потом спускал вниз верёвку Кероба, по которой подтягивались остальные.

Уже наверху, когда день начал клониться к закату, в воздухе повеяло сыростью. Это казалось невозможным, но где-то среди этих выжженных камней текла вода — причём не замеченная мною ранее!

Мои мошки тут же направились на поиск, а Аура Наблюдения развернулась во всю силу.

— Нам повезло, — с улыбкой произнёс я спустя полчаса. — Вода оказалась дальше, чем я ожидал, но в пределах досягаемости. Вполне чистая и даже не Ржавый Источник.

По пути к роднику наткнулись на небольшую ящерицу, которая грелась на солнце. Я выставил руку, остановив группу.

— Довольно крупная, около полукилограмма, — оценил я её.

— Повезло, — прошептал Кероб, облизнувшись. — Свежее мясо…

— Я бы её сырой проглотила, — у Заны, казалось, аж слюна изо рта потекла.

— Погодите, — прервала нас Вета. — Это же пёстрые ящерицы! Они питаются ранферами и ягодой хугерия. От такой дряни их мясо буквально пропитывается ядом.

— В зависимости от того, как приготовить!.. — заспорил Кероб.

— Вета права, — тут же произнёс Ребис, оборвав товарища. — Не стоит тащить в рот что попало. Всё-таки мы взяли запас.

— Ты серьёзно? — зашипела Зана. — Я вот слышала, что если как следует прожарить, то и тухлятину можно есть, а тут — свежая ящерица! Каждому по хорошему куску достанется!

— Вот и жри тухлятину, — хмыкнул брат. — Можешь и ранфера проглотить. Сырого.

— Чёртов ублюдок…

— Тихо, — грозно покосился я на ребят. — Мы не на весёлой прогулке. Тут мог пропасть человек, чьи силы превышали нас всех, вместе взятых. Не забывайте и про Аномалию. Кто знает, что может находиться поблизости?

Это я ещё промолчал про грайдийцев. Нечего им знать, что неподалёку видели этих чёртовых сумасшедших каннибалов.

— Так что делаем, лидер? — в голосе Кероба чувствовалась толика ехидства.

— Вета, ты уверена, что это пёстрая ящерица, а не какая-то обычная? — обернулся я на девушку. — Потому что обычных я в пути ел не раз и не два. Жив, как видишь.

Хотя, скорее всего, это из-за моей сверхсилы, но… не будем об этом.

— Это пёстрая ящерица, Загрейн, — холодно сказала она. — Если её съесть, то пролежим здесь неделю — в лучшем случае.

Под ворчание остальных я открыто выступил вперёд и согнал ящерицу, не создавая лишнего искушения.

— Идём, вода рядом. Разобьём лагерь возле родника. Я раскрою Ауру на максимум. Если повезёт, возле воды будут обитать какие-то съедобные животные. Если же нет… — пожал плечами, — я взял немного сушёного мяса. Могу поделиться.

— Мой герой! — Зана, притворно утирая слёзы, повисла у меня на шее. На мне скрестилось сразу два взгляда: ледяной и будто бы острый — от Веты и колючий, раздражённый — от Кероба.

Ненавижу любовные треугольники!

Мы остановились в лощине — узкой, как ладонь. Она была зажата между двумя выступами скал. Здесь бил маленький ручей, почти невидимый с высоты: тонкая змейка воды, сочащаяся из расщелины. Она струилась меж камней, собираясь в крохотную лужицу, едва достаточную, чтобы наполнить бурдюк.

Солнце клонилось к западу, заливая склоны ржаво-красным светом. Камни до сих пор источали жар, а воздух, несмотря на наличие тени и воды, казался тяжёлым, будто горы дышали нам в лицо.

Вдоволь напившись — что случилось далеко не сразу, — мы расселись неровным полукругом. Поначалу никто не говорил. Сидели как вкопанные, прожаренные за долгий день пути. Лица выгорели до серо-коричневого, губы потрескались, глаза не мигая смотрели в землю.

Даже удивительно, как возможность нахождения в деревне влияла на обстановку! Температура ведь там была абсолютно такой же, но имелась возможность переждать жару в доме да сбегать на почти высохшую Беругу. Ну, ещё тени, которых нам сильно не хватало по пути.

И всё же… разница колоссальна.

— Ладно, хватит бездельничать, — поднялся я. — Организуем место для отдыха.

Палаток у нас не было. Вместо лежанок — собственные балахоны, которыми устлали ровные участки среди камней. На одну из расщелин накинули верёвку между двумя выступами и повесили плащ — импровизированный навес от ветра.

— Будем разводить костёр? — покосился на меня Ребис. Вместе с ним взгляды подняли и остальные. Причину я понимал просто прекрасно — ночи здесь холодные. Как и во всех пустынях или горах, днём солнце печёт, словно желает сделать из нас барбекю, а ночи… бр-р…

— Ветру много. Если дым пойдёт — видно будет с перевала, — задумчиво пробормотал я, оценивая ситуацию через своих насекомых. — Разведём огонь в яме.

Кероб был отправлен искать топливо. Сухих веток тут не было, но среди камней нашёлся мёртвый куст с тонкими серыми корнями. Ещё собрали обрывки высохшего мха возле тоненького ручейка. Огонь разожгли в выдолбленной ямке между двух валунов, прикрыв сверху плоским камнем, чтобы сдерживать свет и рассеивать дым.

Зана, кряхтя, раздула пламя с помощью кремня и трута, которая нашлись среди её вещей. Огонь едва мерцал, но давал жар.

— Я даже не буду против, если нас заметит какой-то хищник, решивший поживиться, — дерзко улыбнулся Ребис, потирая замёрзшие руки.

— Посмотрела бы я на тебя, герой, — фыркнула Зана, — когда столкнёшься с парой горных львов или пятнистых кошек.

— Будет возможность пробудить Ауру, — скрестил он руки на груди, явно готовясь к долгому обмену колкостями, но Зана удивила, когда пожала плечами и плотнее укуталась в тонкую одежду. Не то чтобы это сильно помогло. Вета поступила аналогично, растирая себе ладонями плечи. Я аккуратно приобнял её, даруя немного собственного тепла. Она благодарно улыбнулась, но ничего не сказала.

И снова косые взгляды…

Ужин был скуден: лепёшки, замоченные в воде из ручья, сушёное мясо, пахнущее дорожной пылью. Кероб, на миг задумавшись, переломил свой кусок пополам и протянул часть Зане.

— Бери. Пища поможет согреться, — как можно более незаинтересованно произнёс он. Я с интересом посмотрел на девушку. Зана замерла, изучила лепёшку Кероба, а потом и его самого.