Уничтожить взрывом - Байкалов Альберт - Страница 19

Теперь он решил использовать эти деньги, перечислить на ее имя в Россию. Как гражданка уже другого государства, Мадина с легкостью и без всяких бюрократических проволочек получит их. Десять тысяч из этой суммы будут принадлежать ей, для успешной работы в Москве.

Антон стоял под душем, когда в дверь позвонили. Сквозь шум льющейся воды он слышал, как Регина прошла к дверям. Щелкнул замок. Спустя минуту в дверь ванной постучали. Полчаса назад Филипповы вернулись из зоопарка, в который, наконец, воспользовавшись выходными, возили маленького Сережку.

Он закрыл воду:

– Что?

– К тебе приехали, – раздался голос Регины.

– Сейчас, – ответил Антон и взял полотенце.

Надел махровый халат, всунул ноги в тапочки и, усмехнувшись своему домашнему, непривычному для коллег виду, вышел из ванной комнаты.

Вопреки ожиданию, вместо Полынцева, с которым собирался провести остаток дня за кружкой пива, в комнате на диване расположились двое незнакомых ему людей. Третий стоял у входа. Когда Антон вошел, он оказался у него за спиной.

«Что за чертовщина! – неприятный холодок предчувствия чего-то нехорошего шевельнулся в груди. – Кто это?»

Мужчины, сидевшие на диване, одновременно встали при его появлении. Старший из них по возрасту, коренастый, седой, вынул из нагрудного кармана красное удостоверение и сунул хозяину квартиры в развернутом виде под нос:

– Следователь Генеральной прокуратуры подполковник юстиции Меркушев Игорь Юрьевич. – Убирая удостоверение в карман, он обернулся на высокого парня, стоящего рядом. – Это мои коллеги, майор Никифоров и капитан Селин.

– Чем могу быть полезен? – Антон натянуто улыбнулся, краем глаза заметив, как напряглась стоящая у окна Регина. Одновременно он догадался, что пиджаки на коллегах Меркушева – отнюдь не демонстрация выносливости к июльской жаре, а для сокрытия оружия, которое было у обоих сопровождающих в наплечных кобурах.

Меркушев покосился в сторону Регины:

– Вы не могли бы нас оставить наедине?

Бросив вопросительно-удивленный взгляд на Антона, жена вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Если гости подумали о том, что сделала она это из-за того, чтобы не мешать разговору, то Антон знал, что Регина по условию подобных ситуаций проговорит информацию дежурному по Управлению, который, в свою очередь, сообщит об этом генералу Родимову: «Квартиру Стрижа навестили три работника домоуправления». Под работниками коммунальных услуг в конторе подразумевали следственные органы прокуратуры. «Сотрудники страховых компаний» – ФСБ и, наконец, «студенты» – представители криминального мира.

– Может, я переоденусь? – Антон обернулся на стоящего позади него крепыша. – А то как-то неуютно чувствую себя среди таких нарядных гостей.

– Переоденьтесь, – разрешил старший. – Только не закрывайте в ванную дверь.

– Неужели все так серьезно? – хмыкнул он, доставая из шкафа спортивный костюм.

– Не хочу вас пугать, – следя за руками Антона, вздохнул Меркушев, – но вам придется проехать с нами.

Продолжение разговора состоялось в кабинете следователя прокуратуры Московского военного округа.

В небольшом помещении с высокими потолками и такими же вытянутыми окнами Антона усадили на стул, стоящий с торца письменного стола, за который уселся Меркушев. Сбоку от Филиппова, на расстоянии вытянутой руки, устроился все тот же молчаливый амбал.

– Назовите свое имя, фамилию, отчество. – Открыв перед собой папку с чистым бланком протокола допроса, Меркушев взял ручку.

– Филиппов Антон Владимирович, – переведя взгляд на шкаф, забитый юридической литературой, вздохнул Антон.

Эта процедура была уже до боли знакома ему. Он мог по памяти перечислить пункты обязательных вопросов и поэтому, дождавшись, когда следователь закончит писать, по-военному четко отрапортовал год и место рождения, семейное положение и домашний адрес.

Вообще, места проживания офицеров групп, входящих в состав специальных подразделений ГРУ, были «особыми». Если бы его взяли на улице, на этом месте он бы замолчал. Пусть следователи сами выясняют, где его квартира. Делают соответствующие запросы с серьезным обоснованием необходимости получения такой информации. Но они пришли к нему домой, а, следовательно, заранее знали о нем все.

– Ваша официальная должность?

– Насколько мне известно, неофициальных не бывает. – Антон прекратил рассматривать корешки книг и перевел взгляд на громоздкий несгораемый шкаф. – Состою в штате инструкторов учебного центра Генерального штаба. Провожу практические занятия по стрельбе из вооружения БМП со слушателями военных академий Министерства обороны.

– Вы меня не совсем поняли. – Меркушев положил ручку на стол и откинулся на спинку стула. – Ваша должность в подразделении «Кавказ»?

– Меня что, в террористы записали? – Антон, изобразив на лице удивление, обернулся к сидящему позади парню. – Так наручники наденьте. Этаж второй, решеток нет. Не ровен час...

– Хватит паясничать, майор! – Меркушев покосился на окно, словно убеждаясь, что на нем действительно нет решеток, и встал. – Понимаешь, Антон, мне не доставляет особого удовольствия вести твое дело. Более того, скажу прямо, я взялся за него после сурового разговора со своим начальником.

– В чем меня обвиняют?

– Пока подозревают, – поправил его Меркушев и, сложив на груди руки, вздохнул: – Злоупотребление властью в зоне военного конфликта. Умышленное убийство пятерых пленных. Эта информация попала в одну из гуманитарных организаций, которых сейчас очень много развелось. Финансируется она из-за границы... Появились публикации в печати.

Он вернулся за стол и развернул газету, лежащую с краю. Она была сложена таким образом, что ему сразу бросился в глаза заголовок «Зондеркоманды или спецназ ГРУ?».

Автор в своей статье рассказывал о солдате, который дезертировал из части, дислоцированной во Владикавказе. При попытке покинуть город автостопом нарвался на чеченцев и был переправлен в горы, где некоторое время находился в плену. Ему удалось, в конечном итоге, совершить побег с таким же, как и он, военнослужащим срочной службы. Осознав свою вину, возвращаясь в часть, он и его товарищ натолкнулись на группу российских военных. Старшего звали Филиппов Антон. В составе этого подразделения оба бойца принимали участие в специальной операции, результатом которой стало пленение пятерых боевиков. Далее описывалось, как Филиппов приказал спустя некоторое время всем спуститься в блиндаж, а сам, оставшись наверху, расстрелял связанных чеченцев...

«Вот же гаденыш! – вспомнив лицо рядового Шнякина, зло подумал он про себя. – А заливал, будто машину попросили толкнуть. Теперь понятно, почему он меня вложил. Рассчитывает смягчить свой приговор».

– Бред какой-то. – Антон отодвинул от себя газету и уставился в окно. – Не был я в Чечне в это время.

– Был или не был, разберемся, – хмыкнул Меркушев. – Ваш начальник, генерал Родимов, тоже приглашен на завтра для беседы со следователем.

«Вот это подцепили! – чертыхнулся про себя Антон. – Нужно остаться одному. Избежать дальнейших вопросов до тех пор, пока с ним не свяжется Родимов. Можно, конечно, заявить о праве хранить молчание...» Неожиданно Антон разозлился. Почти десять лет назад его обучали искусству влиять на состояние людей. В полной тишине, без внешних раздражителей он и подобные ему офицеры пытались замедлять сердцебиение друг у друга, вызывать тахикардию, страх, неуверенность в себе. Их преподаватель, военный психолог, мог, по слухам, таким образом влиять на нервную систему человека и вызывать смерть.

Антон постарался уйти в себя. Мысленно сосредоточившись на Меркушеве, он неожиданно заметил, как тот побледнел и положил руку на грудь.

«Достаточно, – остановил себя Антон. – А как ты себя поведешь?» – со злорадством подумал он о сидящем сбоку парне, четко представив его себе. Затем мысленно постарался увидеть то, что видит охранник. А именно сидящего боком к нему себя, макушку полковника. Антон стал представлять, как его охватывает тревога, становится тяжело дышать, меркнет квадрат окна, расположенный справа...