Шахидки по вызову - Байкалов Альберт - Страница 36

С трудом поднявшись, Костя отошел к машине.

Развязав деду Мурату руки, Рамхзан помог ему подняться:

– Давно они меня ждут?

Старик молча подошел к убитому за столом парню и, взяв его за подбородок, заглянул в лицо:

– Он еще живой.

– Не может быть! – воскликнул Рамхзан.

Недоверчиво глядя на старика, он снял с крюка висевшую по центру потолка керосиновую лампу и подошел ближе. Рамхзан отчетливо видел, как в момент выстрела из-за головы чеченца вылетели брызги крови.

«У старика плохое зрение, а труп еще совсем теплый, вот и подумал, что живой», – мелькнула у него мысль.

Однако, подойдя ближе и более внимательно осмотрев результаты своего попадания, он с удивлением обнаружил, что родственник прав. Пуля попала под левый глаз, перебила переносицу, изрядно разворотив встретившиеся на пути хрящи и кости, а вышла под правым глазом, изуродовав нижнее веко. Сейчас уже невозможно было определить, остались ли целыми глаза. Все распухло и было залито кровью. Верхняя губа, приподнявшись, обнажила зубы. Изо рта с каждым выдохом вытекала кровавая пена.

– Не жилец! – констатировал Рамхзан, с опаской покосившись на второго бандита. Тот точно был мертв. Не надо было даже щупать. Он протянул деду Мурату лампу: – Подержите. Я выволоку его во двор и там прикончу.

– Нет. – Старик неожиданно выставил вперед руки, словно желая закрыть собой раненого. – В нашем роду не принято убивать беззащитных.

– Этот шакал недостоин жизни, – возразил ему Рамхзан. – Он посмел связать руки человеку, которому годится в правнуки! Я убью его!

– Он не виноват! – продолжал настаивать на своем Мурат. – Я сам вынудил его так поступить, едва не пристрелив. Просто отсырел порох...

Только сейчас Рамхзан увидел стоящее в углу, за спиной раненого парня, старинное ружье. Оно было ненамного младше своего хозяина. Дед Мурат приобрел этот раритет еще в далекой молодости. С тех пор, сколько Рамхзан себя помнил, оно украшало стену соседней комнаты. Там же, на ковре ручной работы, всегда висел кинжал отца Мурата.

– Что вы будете делать с ним? – удивился Хадаев.

– Для начала надо остановить кровь. – Старик поставил на стол лампу и, шаркая ногами, подошел к небольшому деревянному шкафчику, висящему на стене. В нем он хранил бинты и йод. Больше никаких лекарств Мурат в доме не держал.

Сокрушенно вздохнув, Рамхзан убрал пистолет и, подойдя к трупу второго бандита, взял его за ноги.

– Ты уходи, – неожиданно заговорил старик. – Тебя ждет трудная дорога. Я сам здесь уберу.

Как ни пытался Рамхзан убедить деда, что ему не составит труда спрятать убитого, тот все же выставил его за дверь.

Еще до наступления рассвета Хадаев вместе с девушками покинули село. Пока темно, нужно было успеть укрыться за ближайшим хребтом. Мало ли кто может увидеть уходящих в сторону границы людей. Шли почти на ощупь. Несколько раз какая-то из девушек спотыкалась и падала. Рамхзан не обращал на это внимания. Дальше будет еще тяжелей. Узкий, шириной чуть больше человеческой ступни выступ, тянущийся вдоль отвесной скалы, был серьезным испытанием для бывалых мужчин. Он почувствовал несвойственное ему волнение за женщин. Если у кого-то из них закружится голова, не миновать беды. Очень легко свалиться вниз.

Следствием гибели даже одной девушки может стать немилость Аюпа. Наверняка, отправляя Рамхзана одного, он тем самым отвечал ему на вопрос о доверии руководства. У Хадаева не было денег, подобно другим полевым командирам, успевшим сколотить за годы войны целое состояние. Он не имел такого образования, как тот же Мациев. Скупое покровительство Аюпа – все, что довольно долго держало его во главе созданного им же самим отряда. Как ни парадоксально, но после того, как он обзавелся преданными боевиками, а его вылазки начали приносить плоды, на власть в отряде стали претендовать другие. Его много раз упрекали, что он требует мало денег от Шодди, а хорошие отношения с Аюпом лишь усугубляют плачевное материальное положение боевиков.

Упорно ходили слухи, будто Аюп больше платит строптивым полевым командирам, опасаясь с их стороны различного рода пакостей, тогда как Рамхзан может и потерпеть. С самого начала он воевал за идею, мало уделяя внимания материальной стороне дела. В его отряде не было даже видеокамеры, которые другие боевики считали обязательным атрибутом и инструментом выколачивания средств. Она появилась с приходом Мациева. Почти сразу увеличились размеры вознаграждения за труды. Постепенно Белан своими «подвигами» затмил заслуги Рамхзана, который стал ощущать себя выскочкой, быстро уйдя на вторые роли. Наверняка так думал и Шодди. Рамхзану неведомо мнение этого человека о себе. Аюп может многое недоговаривать. Но он, бесспорно, ценил устаревшие взгляды Рамхзана. Сейчас, когда все чаще слышно о победах русских и новой милиции и все реже радуют слух подвиги боевиков, далекие покровители скупее платят чеченцам. Вновь на передний план выходят такие, как он. Снова о них вспомнили. Возможно, Аюп увидел в нем человека, который будет даже в России без денег бить врага, а может, это своеобразное качество есть гарантия надежности? Сколько Рамхзан ни думал над ситуацией, в которой оказался, не находил ответа ни на один вопрос.

За размышлениями он не заметил, как они подошли к узкой тропинке, идущей по уступу над пропастью, и уже преодолели почти треть ее длины. Рамхзан спохватился, когда почувствовал, что за ним уже никто не идет, а сам он локтем левой руки задевает отвесную стену.

Он остановился и посмотрел назад. Хеда Закриева, прильнув животом к скале, перебирая руками, медленно шла в полусотне метрах позади него, боясь посмотреть вниз. Роза вовсе остановилась. Зажмурив глаза, она стояла, прижавшись к камням спиной, не давая пройти Комете.

«Началось!» – с тоскою подумал он и двинул обратно.

Рамхзан знал: кричать и уговаривать бесполезно. Придется тащить ее за руку, в любой момент рискуя нырнуть вниз, если она вдруг сорвется. Завидев, что он возвращается, Хеда остановилась. Дойдя до нее, он понял, что обойти в этом месте девушку не удастся.

– Возвращайся назад! – стараясь скрыть злость в голосе, скомандовал он.

Медленно передвигая ногами, Хеда подчинилась. Резкий порыв ветра, словно схватив за рюкзак, дернул назад. Его бросило в жар. Едва устояв на ногах, он перевел взгляд на Комету. Закрыв глаза, она что-то шептала.

«Неужели решила сброситься», – обожгла страшная догадка. Он невольно посмотрел в ущелье. На тридцатиметровой глубине, среди камней, бежал едва заметный ручеек. Ни травинки, ни кустика. Вновь перевел взгляд на девушку:

– Не делай этого! – Рамхзан старался говорить спокойно.

Любая неосторожная фраза может стать толчком к ее решению. Она не испугалась высоты, как он подумал сначала. Просто решила покончить с жизнью. Одним махом поставить точку на всем, покинув этот серый и безликий мир.

– Комета! Это большой грех, который ляжет на всю вашу семью. И расплачиваться за него будут твои близкие. Подумай о них! Или ты просто испугалась? Аллах благосклонен к людям, которые за веру в него идут на смерть. Он не возьмет тебя к себе, если ты против его воли распрощаешься с жизнью! Одумайся.

Комета открыла глаза и посмотрела вверх. Над ними было по-осеннему синее небо. Солнца не было видно. Его закрывала скала. Но девушка, казалось, смотрит куда-то дальше, словно желая увидеть всевышнего и найти в его глазах подтверждение словам Рамхзана.

Он замер, не сводя с нее взгляда. Наконец, она медленно двинулась вдоль скалы.

– Молодец, Комета! – подбодрил Рамхзан, одновременно удивляясь своим словам. – Осталось совсем немного.

Спустя час они шли в пологий подъем. Самое страшное позади. Ноги ныли от напряжения. В намокшей от пота одежде теперь было холодно. Здесь, в тени от камней, можно было уже увидеть легкий пушок снега. Ближе к обеду он превратится в мокрые темные пятна, повторяющие форму валунов, за которыми прятался от солнца.