Мой пленник, моя жизнь - Валентеева Ольга - Страница 36

Нита подползла ближе, сжала мою руку, прижала к щеке. Я растерянно погладила ее по голове. Бедная девочка испугалась. Еще бы! Такой жестокий приказ. И если бы у Эрвинга было чуть меньше силы воли, тогда бы…

К горлу подкатила тошнота. Не думать! Ничего не случилось. И я поговорю с Айком, чтобы не случилось и впредь. Да, он куда импульсивнее Лео, и лишь Илли его сдерживала, но так ведь нельзя. И Нита и Эрвинг – живые люди. Да, Нита – рабыня, а Эрвинг – и вовсе убийца, но люди ведь!

– Приду через три часа, – пообещала я женщинам и ушла прочь, потому что чувствовала – вот-вот разрыдаюсь. Еще около получаса сидела на холодной скамейке, прямо на снегу. Что бы сказала лери Белла, увидев это? Уж точно ничего хорошего. А затем пошла искать Айка.

Мужчины нашлись на тренировочном поле. Айк стрелял из арбалета, Лео наблюдал за ним – зло и угрюмо. Заговорить при муже? Нет, не стоило.

– Эмми! – Лео первым заметил меня. – Что-то случилось, дорогая?

Айк обернулся. Он ждал ответа.

– Нет, дорогой, – сказала я. – День морозный, тебе не холодно?

– Нет, жарко. – Муж улыбнулся и обнял меня за плечи. – Ты беспокоилась? Не стоило. Я скоро приду.

– Хорошо. – Коснулась губами его щеки и пошла прочь.

Вскоре Лео действительно вернулся. Переоделся, заглянул ко мне на пару минут и умчался к соседям. Оказалось, что его звали в гости. Без меня… Айк, впрочем, тоже остался дома. Мы столкнулись в каминном зале. Я уже собиралась к Лайзе, проведать больного, а Айк как раз входил с бутылкой вина в руках, видимо, собираясь отдохнуть у огня.

– Составишь компанию, Эмми? – спросил он, приподнимая бутыль.

– Нет. Я… хотела поговорить.

Сама не знала, с чего начать, но молчать дальше? Нет, не стану!

– Слушаю, сестренка.

Айк иногда называл меня так. Нечасто, но бывало.

– Я знаю о том, что произошло во дворе, – сказала тихо.

– Лео поведал? – тут же нахмурился Айк.

– Не важно.

Значит, мужу все известно. Уже хорошо.

– Послушай, Эмми…

– Нет, это ты послушай, Айк, – перебила его. – Да, полковник Аттеус – наш враг. И я понимаю, почему ты его ненавидишь. Но Нита? Что она тебе сделала? Девочка даже не попадается тебе на глаза!

– Всего лишь оказалась не в том месте, – фыркнул Айк.

– А если бы я оказалась не в том месте, ты бы и со мной так поступил?

Айк зло уставился на меня, и ответ стал очевиден. Все могло быть, все. В зависимости от того, какая сумасбродная идея пришла бы в его голову. А потом бы Лео убил Аттеуса, и все закончилось. Легко и просто. Но… Лео бы не простил. Мне стало страшно. Так страшно, что задрожали руки.

– Не говори глупостей, Эмми, – донесся ответ. – Ты – лери, жена моего брата. Не равняй себя с рабыней.

Но ощущение ужаса, возникнув в груди, никуда не делось.

– Я услышала тебя, – сказала холодно и поторопилась уйти.

Нет, Айк не остановится. После смерти Илли он сошел с ума. Как же страшно! Я побежала, едва не упав носом в сугроб, и на кухоньку Лайзы влетела, а не вошла. Здесь было пусто. Заглянула в чуланчик – Лайза сидела у постели Эрвинга и вытирала рукавом глаза.

– Как он? – спросила я шепотом.

– Не просыпался, лери, – обернулась она. – Я Нитку отдыхать отправила, ревет белугой девчонка. Приставила к ней Тиуру, чтобы ничего не натворила, а сама сижу вот. Как же так, голубушка? Как же так?

– Не знаю, Лайза. Айк будто ума лишился. Или он всегда был таким, но держался из-за Илли? Я не понимаю. Давай подогреем отвар, надо напоить Эрвинга.

– Будить жалко, – вздохнула Лайза.

– Придется.

Пока Лайза грела отвар, я сидела у постели Аттеуса. Его лицо даже сейчас было болезненно напряженным, на лбу выступили бисеринки пота. Зачем? Зачем Илверту понадобилось делать Лео такой подарочек? Теперь наша жизнь несется, как снежный ком, и не остановить. Осторожно убрала спутанные пряди с его лица. Красивый он все-таки, полковник Эрвинг Аттеус. Пусть и не такой, как наши мужчины.

– Вот, лери.

Лайза протянула мне стакан с отваром.

– Эрвинг, надо просыпаться. – Я прикоснулась к плечу полковника. – Эри?

Он открыл глаза – черные, как звездное небо, и такие же глубокие. Кажется, узнал меня с трудом. Узнав, попытался приподняться.

– Лежите, – мягко остановила его. – Выпейте лекарство, хорошо?

– Где Нита? – просипел он, оглядывая чуланчик, а мне вдруг стало… странно. Будто ревность кольнула. Смешно!

– Нита отдыхает. А вы пейте. – Я прислонила стакан к его губам. Полковник глотнул – и болезненно поморщился. – Надо допить до дна, давайте.

– И что мне за это будет? – развеселился больной.

– Что?

– Простите, вы говорите, как моя старая нянюшка: «Выпей эту гадость, Эри, и получишь конфету». Вот я и спросил.

– Давайте, вы поправитесь, а потом поговорим о вознаграждении. – Я сама не заметила, как тоже улыбнулась. На сердце стало спокойнее, камень с плеч постепенно скатывался вниз.

– Ловлю на слове, лери.

Он облизал остатки отвара с губ и закрыл глаза, а мне стало жарко. Я сняла накидку. Наверное, Лайза перетопила печь, чтобы его согреть.

– Лери, – раздался голос из-за спины, – вы побудете еще немного?

– Да, пожалуй. А что?

– Мне пора ужин готовить, а я оставить его боюсь. Вдруг хуже станет? А дверь открыть, так запахи всякие, жар.

– Я посижу с ним. Только ты дверь сюда запри, чтобы никто не вошел. И вообще молчи о том, что я приходила, договорились? Если кто будет меня искать, скажешь – не видела. А перед ужином уйду, а то лери Белла устроит допрос.

– Конечно, голубушка, – обрадовалась добрая Лайза. – А я пирожочков испеку, вас угощу.

Она поспешила на кухню, ключ провернулся в замке. Я слышала, как Лайза просит других девушек помочь ей. Скоро после работы потянутся голодные мужчины, их надо будет чем-то кормить. Я же придвинулась ближе к лежанке, опустила свою ладонь на руку Аттеуса. Кажется, он еще сильнее похудел. Но даже от легкого прикосновения ощущалась сила. Если бы не знала, подумала бы, что он – маг. Только в полковнике точно не было магии. А сила его не имела магического происхождения, она исходила изнутри. Полковник Эрвинг Аттеус казался нерушимым, как скала. И неприятно было сейчас видеть его таким слабым.

Чужие пальцы осторожно обхватили мою ладонь. Первым порывом было отшатнуться, забрать руку, но я осталась на месте. Наоборот, крепче сжала ладонь Эрвинга.

– Спасибо, – прошептал он, не открывая глаз. – Вам снова приходится меня лечить.

– Вы слишком много болтаете, Эрвинг, – так же шепотом ответила я. – А надо отдыхать. Как вы себя чувствуете?

– Честно? – Он все-таки посмотрел на меня. – Как будто тело пропустили через мясорубку или пресс.

Я вздохнула. Хорошее сравнение. Меткое. Когда восстанавливала повреждения, думала о том же.

– Еще одно подобное безрассудство может оказаться для вас последним, – предупредила его.

– Какая разница?

Горький, но искренний ответ. Наверное, ему действительно было безразлично: жить или умереть. Вот только не хотелось, чтобы смерть стала бегством, трусостью, и Эрвинг продолжал бороться. Даже сейчас, лежа на топчане в чулане – продолжал бороться. За что? Ради чего, если свободы не будет? За право оставаться… собой?

– Поспите, через три часа снова пить лекарство, – сказала я.

– Постараюсь.

И послушно закрыл глаза. Вскоре задышал ровнее, так и не выпустив моей руки. Я потеряла счет времени. Наверное, забыла бы про ужин, так и сидя на жестком мешке, если бы дверь тихонько не отворилась.

– Ужин через полчаса, лери, – напомнила Лайза.

Пришлось будить Эрвинга, снова вливать лекарство, но на этот раз мне действительно было пора. Я попрощалась с Лайзой, еще раз рассказала, как давать травы, и пошла прочь. В голове была пустота. Гулкая, звенящая. Будто кто-то вынул часть меня, а назад вставить забыл. Вот я и блуждала, как тень, не находя себе места. А часть эта осталась в том чулане. И от подобного ощущения тоже было страшно. Так страшно, что я запрещала себе возвращаться к этому даже мысленно. Потому что казалось – вернусь, и мой мир перевернется снова, на этот раз похоронив меня под собой.