Мой пленник, моя жизнь - Валентеева Ольга - Страница 11

Так же, как изливали ненависть на нас, люди с восторгом приветствовали Эйша и его головорезов. Тот кивал и улыбался, будто в Литонии королем был этот тип, которого я уже успел возненавидеть. Паяц!

– Я до их тюрьмы не дойду, – прошептал Вейс.

– Дойдешь, куда деваться, дружище, – ответил я. – Давай, еще немного.

А к чему стремиться? К тюремным застенкам, которые отгородят от народа? И летящих камней, и проклятий в спину. Конечно, я не удивлялся. Если бы пленные солдаты Литонии оказались в Изельгарде, люди вели бы себя так же. У кого-то погибли близкие. Вот только сил искать оправдания больше не было. Если бы осталась хоть малейшая возможность, я бы сжег этот город, стер с лица земли, превратил в пепел.

Заскрежетали ворота. Мы втащились в большой двор крепости. Тюрьма? Нас наконец-то раскуют? Потому что я уже не чувствовал пальцев. Куда там! Втолкнули в пустой черный подвал – и заперли. Хорошо хоть веревки не впивались в запястья. Я пытался пошевелить пальцами и хоть как-то размять руки. Плохо, если пальцы потеряют чувствительность. А пленники зашевелились.

– Демоново брюхо, вот это попали, – сказал кто-то, чьего лица я не видел.

– Заткнись, без тебя тошно, – отозвался второй.

– И что нам делать? – Это уже третий. – Как выбираться будем, братцы?

– Полковник, хоть вы скажите что-то.

И – тишина. Они ждали от меня ответа.

– Пока не знаю, – выговорил я, стараясь, чтобы голос не подвел. – Пока есть цепь, шансов нет. Разве только придушить первого, кто сюда войдет, и нас всех перебьют. Это тоже выход.

– Лучше, чем стать развлечением для литонцев, – откликнулся еще кто-то, а темнота была настолько непроглядной, что на мгновение показалось, будто ослеп.

– Может, попытаться? – предположил Вейс. – Двое, трое солдат – разве мы не справимся? Убьют – и демоны с нами. А так будет шанс получить оружие.

– Думаю, до утра никто не придет.

– А вдруг? Должны же нам хоть воды дать. Король хотел видеть нас живыми.

– Тогда слушайте. – Я попытался сосредоточиться, и получилось бы, если бы так не болела голова. – У кого еще есть силы стоять на ногах?

– Ради дела найдутся, – откликнулась темнота.

– Значит, действуем следующим образом. Хватаем тех, кто придет, придушиваем. Затаскиваем внутрь, обыскиваем. Оружие забираем и держим оборону, насколько хватит сил. Затем, думаю, нас быстро всех казнят. Либо, если попадется маг, будет шанс, что он снимет цепь. Есть еще вариант. Если нас потащат утром к королю, перед этим придется расковать. Тут ведь не лес и не поле.

– Но утром их будет много.

А дверь как раз заскрежетала.

– Тсс… – приказал я. – Готовимся.

Дверь отворилась, и в подвал вошли двое солдат с двумя кувшинами. Те, кто сидел ближе, рванулись вперед. Мы подались за ними, чтобы не запуталась цепь. Раздались крики – один успел вытащить оружие, другой покатился по ступенькам нам под ноги, и я сразу понял, что встать ему уже не дадут. Вот только одного мы не учли.

Второй мальчишка, а иначе не назовешь, молодой совсем, оказался магом. По полу будто прошла волна, и я заорал от боли, падая и хватая ртом воздух. Дрянь! Вот дрянь-то! А солдаты уже закрыли дверь с другой стороны.

– Демоновы литонцы! – взвыл кто-то.

– Зато теперь нас точно по-быстрому убьют, – заметил другой.

Я бы не был в этом так уверен… И вообще, предчувствие самое скверное. Что-то подсказывало – встреча с его величеством не порадует никого из нас. Лучше бы нас тут перестреляли всех! Но что-то в груди твердило: жить-жить-жить. И стучало сердце, будто молот: жить-жить-жить. Так глупо… И так безнадежно, потому что шанса выжить, увы, не было.

Глава 7

Амелинда

Этот наполовину пеший переход стал сплошным кошмаром! Я будто постоянно ощущала на себе взгляды пленников, сочащиеся ненавистью, а Даринсу приближение к ним едва не стоило жизни. Может, и прав Лео? И я зря их жалела? Представила на миг, что победа осталась бы за Изельгардом. Нас никто бы не пощадил, и в подобной колонне мог идти мой муж. Страшно… Поэтому черные стены Ваубрица восприняла, как спасение! Хотелось спрыгнуть с лошади и бежать, скрыться за ними. Что-то гнало в спину, будто серая тень. Я не знала, откуда ждать беды, и старалась держаться поближе к Леонарду. Пленников увели куда-то в подвалы крепости, а нас проводили в просторные покои, состоявшие из спальни, гостиной и уборной. Хотелось поскорее смыть с себя грязь, и я долго лежала в воде, оттирая всю боль и усталость последних дней. Что-то не давало покоя. Мучило, маялось.

– Эмми, ты в порядке? – послышался голос супруга.

– Да, дорогой.

Я быстро вытерлась и укуталась в полотенце, а затем выскользнула в спальню. Лео сидел на кровати. Он уже успел вымыться – наверное, воспользовался другой ванной, и выглядел задумчивым.

– Какие новости? – Я села рядом с ним.

– Пока никаких. – Муж пожал плечами. – Его величество спит, будить не велено, если только Изельгард не вытворит что-нибудь безрассудное. Но Изельгард поджал хвост, и нам велено отдыхать до утра.

Я кивнула. Не мешало бы выспаться в кровати, а не на земле. Лео привлек меня к себе, коснулся губами шеи, плеча…

– Дорогой, я так устала, – прошептала, высвобождаясь из объятий.

– Устала? – взвился он. – Меньше надо было помогать врагам!

– Дело не в них. Я лечила Даринса, и…

– Даринс, пленники, кто угодно, только не муж! Я начинаю думать, что у нас нет детей только из-за того, что ты их не хочешь, Эмми!

– Что ты такое говоришь? – Я отстранилась прочь, и слезы обиды выступили на глазах. – Никто не хочет ребенка больше, чем я! И не понимаю, почему боги-покровители против нас. Не смей меня обвинять!

Закрыла лицо руками. В любой другой день, может быть, и сдержалась, но я слишком устала, слишком много пережила и сейчас билась в рыданиях, пытаясь избавиться от груза, легшего на плечи после смерти Илли. Не справлюсь! Ни за что с этим не справлюсь!

– Прости. – Лео прижал меня к себе, принялся целовать волосы, гладить по спине. – Прости, девочка моя. Я сам не свой, будто с ума схожу. Будто… Это невыносимо!

– Понимаю. – Тоже обняла мужа. – Понимаю, мой хороший. Но я не виновата.

– Знаю.

Постепенно слезы иссякли. Я сама не заметила, как уснула. А проснулась от того, что стало холодно. Приподняла голову. Лео стоял, прислонившись лбом к оконному стеклу. Его лицо было бледным, безжизненным. И к чему мы спорили? Я осторожно выбралась из вороха одеял и тихонько подошла к мужу, обняла со спины, прижалась щекой.

– Почему ты не спишь? – спросила его.

– Не спится. – Он пожал плечами. – Знаешь, Эмми, со смертью Илли во мне что-то оборвалось. Было – и не стало. И я не знаю, что с этим делать.

– Время лечит, дорогой. Конечно, мы никогда не забудем Илли, но постепенно станет легче.

– Я не понимаю, Эмми, – качнул он головой. – Почему она? Из всех людей – она? Илли ни с кем не воевала, никогда не держала в руках оружия. И погибла так нелепо. А еще злит, что полковник Аттеус как сквозь землю провалился! Мы обыскали этот лагерь до последней палатки. Неужели сбежал? Среди убитых его не опознали.

– Думаю, он уже далеко, в своем Изельгарде, строит новые планы, как нас победить, – ответила тихо.

– Все равно до него доберусь! И Айк не успокоится, пока не получит его голову.

– Я знаю. Но сейчас надо думать о другом. Война еще не окончена, милый.

Лео безнадежно кивнул. В груди кольнуло. Я заставила его развернуться ко мне, коснулась губами губ. Он даже не ответил. Как так можно – смотреть и не узнавать человека, с которым прожила бок о бок пять лет? Будто пропасть пролегла между нами.

– Люблю тебя, – произнесла слова, которые говорила слишком редко.

– И я тебя, Эмми. – Лео прижал меня к себе. – Не стой на полу босиком, холодно.

Подхватил на руки и отнес в кровать. А сам принялся одеваться.

– Думаешь, его величество уже проснулся? – спросила я.