Демон Жадности. Тетралогия (СИ) - Розин Юрий - Страница 95

Ее левое плечо было ужасным зрелищем. Кислота разъела кожу и мышцы, обнажив местами кость. Ткани вокруг были красными, опухшими, сочились сукровицей и зеленоватым ядом. Кровь – алая, но уже не бьющая ключом, а сочащаяся слабо – стекала по пальцам ее здоровой правой руки, которой она прижимала рану, так и не отпуская эфес меча.

Лицо Яраны было мертвенно‑бледным, покрытым каплями холодного пота. Она дышала прерывисто, поверхностно. Последнее издыхание.

И ее противник явно понял, что сейчас важнее не добить уже наполовину мертвую девушку, а расправиться со мной, вероятно, истощенным после убийства ледяного Хроники.

Вероятно.

Его жидкометаллические доспехи взволновались, как ртуть, и он рванул ко мне. Клинки засвистели в воздухе, выписывая сложные, отвлекающие узоры, заливая пространство передо мной ядовитыми зелеными дугами.

Дискомфорт в теле продолжал кричать протестом. Мышцы ног были тяжелыми, неповоротливыми. Но теперь я уже знал, что это – просто иллюзия разума.

«Прилар», «Прогулка», «Урия». Оторвавшись от земли, я устремился прямо на него на скорости, невозможной для Артефакторов ниже ранга Предания.

И я не стал уворачиваться от его танца с клинками. Я пошел сквозь него.

Первый стилет, быстрый как змеиный язык, метнулся мне в глаз. Моя правая рука взметнулась вверх, ладонь открылась. Я поймал стилет за клинок, в сантиметре от острия.

Ядовито‑зеленое пламя зашипело, пытаясь прожить кожу, но «Лисфаль» в сочетании с другими артефактными татуировками защиты, почему‑то активировавшимися все вместе, сумел нейтрализовать кислоту.

Он ахнул, попытался вырвать оружие. Бесполезно. Моя рука под воздействием «Радагара» была тисками. Второй клинок рванулся мне в бок, в почку. Тем же движением, только левой руки, я поймал его за запястье.

Хруст.

Кость под тонкой, жидкометаллической перчаткой хрустнула, как сухая ветка. Он вскрикнул – пронзительно, по‑звериному. Клинок выпал из его онемевшей руки.

Рванулся назад, отчаянно пытаясь высвободить сломанную руку из моей хватки.

Я дернул на себя, параллельно отступая чуть в сторону и правой рукой атакуя через татуировку «Энго», снизу‑вверх, прямо ему в грудь. Он полетел вперед как тряпичная кукла, врезавшись в скалу рядом с тем местом, где лежал его мертвый компаньон. Звук удара был таким же глухим. Он рухнул, не двигаясь.

Я подскочил к Яране. Она все еще стояла на коленях, уставившись на меня широкими, непонимающими глазами. Опустился на одно колено перед ней.

– Держись, – проговорил я, чувствуя, будто в горло засыпали песок. – Как рука?

Ярана попыталась пошевелить левой рукой. Только пальцы слегка дернулись. Лицо исказилось гримасой боли.

– К‑кость… – прошептала она хрипло. – И… яд… жжет изнутри…

Я кивнул. Делать нечего было. Ни бинтов, ни антидота.

– Не двигайся. – Я поднялся. – Надо закончить.

Я повернулся к гиганту. Он уже оправился от шока. Видя, как я расправился с его напарниками, он понял – бежать бесполезно. К тому же он был сильнее них и наверняка понимал, что даже моим способностям есть предел.

Тем не менее сражаться в одиночку против двоих ему было совсем не выгодно. Так что он рванул своего исполинского молот вверх, готовясь обрушить его на голову Силара, чтобы поскорее добить его и остаться со мной один на один.

Я устремился вперед. Расстояние между нами исчезло в одно мгновение и я оказался между Силаром и падающим молотом.

Под действием «Урии» время замедлилось. Я видел каждую зазубрину на шипах, каждую гравировку на рукояти, искаженное яростью лицо гиганта под шлемом.

Мои руки взметнулись вверх. Ладони раскрылись навстречу несущейся массе.

Удар молота обрушился на мои ладони. Камни под ногами треснули, пыль взметнулась фонтаном. Мои ноги проехали назад по камню на метр, и проехали бы дальше, если бы я не уперся в Силара, поддержавшего меня здоровой рукой.

Молот замер, его чудовищная инерция была погашена в моих ладонях. Гигант ахнул, его глаза за забралом расширились от неверия. Он навалился всем весом, пытаясь продавить, но молот не двигался.

Силар, поняв, что я стою стабильно, отпустил мою спину и, вдруг резко взорвавшись мощью, которую, вероятно, копил для последнего удара, крутанулся вокруг меня на триста шестьдесят градусов, вкладывая импульс вращения и всю свою оставшуюся силу в замах уцелевшего меча.

Звук был ужасен. Скрежет металла сначала о защитный барьер, а потом о металл, когда в щите кончилась мана. Тем не менее гигант устоял. Прочность его брони явно была ощутимо выше, чем‑то, что смог бы пробить артефакт Сказания, к тому же почти остановленный защитным артефактом.

Вот только я никуда не девался. Воспользовавшись тем, что гигант сначала вложил тонну маны в удар, а потом еще и истратил остаток на блокировку замаха Силара, я, продолжая удерживать молот правой рукой, подался вперед, выстреливая из левой ему прямо в лицо.

Гигант замер. Шлем вмялся в череп, не оставляя никаких сомнений насчет его выживания. Спустя пару секунд его руки разжались, молот, отброшенный мной в сторону, с грохотом упал на камни.

Тишина навалилась на меня, нарушаемая только тяжелым дыханием Силара и прерывистыми всхлипами Яраны. Я оглядел поле боя. Три тела Хроник. Двое моих союзников – израненные, но живые. Я сам стал Хроникой. И все это за пару минут.

Золотые линии на груди пульсировали ровным светом. Это было мощно.

###

Хриплое дыхание Яраны, прерываемое сдавленными стонами, и тяжелое, ровное сопение Силара были единственными звуками, нарушавшими гнетущую тишину Изнанки.

Мы с Силаром тащили три бесформенных свертка – тела Хроник, завернутые в их же плащи. Ярана летела сама, на остатках маны. Слабый свет утра, пробивавшийся сквозь облака где‑то высоко‑высоко, едва очерчивал контуры нависающих над нами скальных выступов.

– Вон! – проскрежетал Силар, его голос звучал приглушенно, с усилием. Он кивнул головой в сторону зияющей черноты в скале – расселины, казавшейся бездонной. – Эта щель уходит вниз на сотню метров, не меньше. Укромнее не найти.

Мы молча двинулись туда. Ярана прижимала левую руку к животу. Ее пальцы были неестественно скрючены, а предплечье ниже локтя выглядело мокрым и темным даже в полумраке, несмотря на перевязку.

Моя собственная манна была притихшей, странно инертной после того кошмарного прорыва, но золотые нити под кожей все еще пульсировали тусклым теплом, напоминая о цене силы.

Спуск в расселину был медленным и аккуратным, чтобы не зацепиться за стенки и не потерять равновесие из‑за усталости. Наконец, мы достигли дна – небольшой, заваленной обломками площадки, скрытой от взглядов сверху крутым изгибом скалы. Мрак здесь был почти абсолютным, лишь слабый отсвет сверху едва различал очертания камней.

Я сбросил свою ношу с глухим стуком.

Силар последовал моему примеру. Тела врагов упали в темноту. Я опустился на холодный камень спиной к стене, стараясь дышать ровнее.

Боль в мышцах была тупой, разлитой, как после долгого изнурительного похода, но куда страшнее было ощущение внутренней чуждости. Даже спустя уже почти полчаса после боя чувство не пропало, разве что я с ним немного пообвыкся.

Или, возможно, дело было в невероятной усталости, накатывавшей волнами, не позволявшей даже нормально думать. Так что Яраной, несмотря на собственные травмы, занялся Силар.

– Руку, – он опустился на колено перед девушкой, тоже севшей как только представилась возможность, начал рыться в сумке, куда мы сложили все полезные вещи, найденные у троицы Хроник. Доставал бинты и маленькую, пахнущую спиртом склянку. Его движения были точными, несмотря на размер рук и собственные раны. – Покажи.

– Дерьмо… – простонала Ярана, но послушно протянула ему изуродованную руку. – Сквозное. Кость цела, кажется. Но отрава…

Силар промокнул рану тканью, смоченной в настойке из склянки. Ярана вскрикнула, резко втянув воздух.

– Терпи, девочка, – пробурчал Силар. – Или хочешь, чтобы гнила?