Тверской баскак. Том Шестой (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus" - Страница 11

«Так, наш „приятель“ решил поторговаться, — подтруниваю над гостем про себя, — что же, это его право!»

По-прежнему держа на лице доброжелательную улыбку, отвечаю так, будто это абсолютно очевидно.

— Юному хану в сем нелегком деле поможет его добрый друг и северный сосед.

В глазах монгола промелькнуло сомнение.

— У северного соседа есть необходимые для этого силы?

— Есть не только силы, — рассеиваю его недоверие своим уверенным тоном, — но и полная поддержка влиятельных людей в Золотой Орде.

Мой блеф принес результат, и впервые за время нашей беседы посол удовлетворенно кивнул, но тут же задал очередной вопрос.

— Где гарантия того, что юный хан выберет послом к Хубилаю именно меня?

Откинувшись на подушки, я понимаю, что уже выиграл эту битву, но не тороплюсь расслабляться.

— Я мог бы сказать, что гарантией служит мое слово, которое я ни разу не нарушал, но вижу, что тебе, многомудрый Абатай-нойон, этого будет недостаточно. — Еще одна мягкая понимающая улыбка. — Мне кажется, что у тебя есть желание получить гарантии, так сказать, из первых уст?

Мой гость уже открыл было рот, чтобы ответить, но я опережаю его.

— Вот сейчас не торопись с ответом, уважаемый Абатай-нойон, потому что, получив эти гарантии, у тебя уже не будет дороги назад.

Мне нужен ответ прямо сейчас, но я хочу убедиться, что Абатай хорошо понимает: открыв ему свою тайну, я уже не приму отказа.

Минута тишины, и, не меняясь в лице, я замираю в ожидании. Вижу по лицу своего гостя, что сейчас в его голове идет нешуточная борьба. Алкоголь и раздерганная нервная система требуют от него «не тянуть кота за хвост», а быстрее согласиться и сбросить, наконец, этот невыносимый груз тяжкого решения, а опыт и здравый смысл отчаянно сопротивляются и отказываются лезть в расставленную ловушку.

Еще одна минута гнетущего безмолвия, но я не тороплю своего гостя и с безмятежным видом продолжаю расслаблено возлежать на подушках.

Время идет, но вот, утерев с бритой головы пот, Абатай вдруг двинул пустую стопку в мою сторону.

Понятливо наполняю ее, и мой гость жадно опрокидывает ее в рот. Затем, выдохнув, он решительно произносит.

— Я хочу получить гарантии от самой Боракчин-хатун и две тысячи золотых динаров.

Делаю вид, что не услышал вторую часть фразы, и удивляюсь прозорливости своего гостя.

— От тебя ничего не укроется, о мудрейший Абатай-нойон! Как быстро и тонко ты разгадал мою тайну!

Рот моего гостя растягивается в снисходительной усмешке, не замечая иронии, ведь я так старательно в течении всего разговора подсказывал ему это имя.

Затем я ненадолго задумываюсь, показывая тяжесть своего решения, и в миг сокращаю запрошенную сумму вдвое.

— Одна тысяча динаров и ты получишь гарантии!

— Полторы! — Тут же возвращает мне «мяч» посол.

Вновь беру паузу. Быстро соглашаться нельзя, таковы правила торговли. Потянув для вида время, азартно протягиваю руку.

— Хорошо! Только из уважения к тебе, мой уважаемый друг! — Позволяю себе легкую фамильярность. — Пятьсот вперед и тысяча после заключения сделки!

Абатай-нойон тоже для приличия медлит, а потом подает мне свою маленькую, но жилистую ладошку.

— Холосо! — Произносит он по-русски и сжимает мою ладонь.

В этот момент я мысленно поздравляю себя с победой.

«Итак, большая игра началась!»

Часть 1

Глава 5

Середина июня 1263 года

Лошади идут по наезженному Бежецкому тракту. Впереди десяток охраны, за ним еду я, Калида и наш почетный гость Абатай-нойон. За нами небольшой обоз из трех телег и еще два десятка конных стрелков. Никого из монгольской охраны с нами нет, и это не мое требование. Это желание самого Абатая. Почему? Да потому что именно он больше всего заинтересован в том, чтобы это его путешествие осталось в тайне. Ведь своей свите и охране он доверяет куда меньше, чем нам, своим недавним врагам, коих он совсем недавно собирался вывести на чистую воду.

Мы уже второй день в пути и направляемся в усадьбу ныне покойного тверского боярина Драгомира Браги, которую я почти пять лет назад забрал у его наследников за долги. Большой дом, двор с конюшней и псарней, полтора десятка крестьянских домов и почти две тысячи десятин обработанной земли, все это висело бы у меня на балансе ненужным активом, если бы не один немаловажный фактор. Эта усадьба, на самой границе Тверского и Бежецкого княжеств, находится в такой глухомани, что представляет из себя идеальнейшее место для сокрытия от любопытных глаз кого-угодно и чего-угодно.

Именно об этой усадьбе «Темный бор» я и подумал три года назад, получив известие от полковника Соболя с коротким сообщением «Бог нас не оставил! Везу всех». Разъяснений не требовалось, я и так понял, что операция, ради которой я отправил его в Орду удалась. Отряд Соболя везет мне не только Иргиль, но и бывшую повелительницу улуса Джучи Боракчин-хатун вместе с малолетним сыном Туда-Мунке.

Так же я понимал, что Берке будет землю рыть в поисках пропавшей ханши и первыми кто попадет под подозрение буду я и ильхан Ирана Хулагу. Поэтому крайне важно было не дать ему ни малейшего повода для прямого обвинения, хотя бы до того, как он начнет войну с идьханом за Дербент и Азербайджан. Первая война, как я знал из своей прошлой жизни, должна была пройти в 1262−63, а вторая в 1264−65 годах.

Боракчин с сыном заперли в этой усадьбе, пустив слух у местных, что Бежецкий князь Роман Жидиславич прячет там свою полюбовницу с незаконнорожденным сыном. В самом Бежецке дали понять, что в усадьбе томится плененная сестра мордвинского князя Вогулы, а в Твери все были уверены, что я услал туда опостылевшую мне ведьму с бастардом. Причем последний слух так утвердился в умах тверичей, что Евпраксия, успевшая было подзабыть про Иргиль, устроила мне парочку сцен ревности.

В общем, я постарался напустить вокруг усадьбы такого густого тумана, что никому и в голову не пришло искать там следы пропавшей Ордынской царевны. За эти три года, не найдя ее следов на Руси, Берке поостыл и полностью уверился в причастности к похищению своего главного недруга — могущественного ильхана Хулагу.

Тем не менее надо отдать должное подозрительности Берке. Посылая Абатай-нойона в Русский улус, он все же поручил ему провести тщательный розыск, не было ли в деле о похищении русского следа? Этот посыл даже сыграл мне на руку, косвенно подтвердив мои слова для Абатай-нойона.

Лошади идут шагом, мы особо не торопимся, соблюдая максимально комфортную скорость. Сегодня к вечеру по-любому доберемся до места, а часом раньше или позже — не важно.

Абатай едет на корпус впереди нас с Калидой, и дело тут не в его желании уединиться. Просто его малорослый жеребец ведет себя как настоящая злобная бестия. Он не в состоянии спокойно шагать рядом с другими лошадьми и все время пытается то укусить мою кобылу, то лягнуть мерина Калиды. Плеть и крики хозяина его ничуть не останавливают, и, только вырвавшись вперед, его альфа-эго успокаивается и он идет смирно.

По обе стороны от дороги сплошной стеной стоит сосновый лес, грозя из своей глубины непроницаемой темнотой. Мимо одно за другим проплывают стволы могучих деревьев. Мерный шаг лошади и убаюкивающий шум ветра в сосновых кронах вгоняет в сон. Временами я ловлю себя на том, что по-настоящему вырубаюсь, и это может окончиться плохо.

«Упасть с лошади на глазах степняка, что может быть позорней!» — Убеждаю себя держаться и с благодарностью откликаюсь на голос Калиды.

Пригнувшись ко мне, тот говорит так, чтобы кроме меня его никто не слышал.

— Так что ты решил с Василием Михайловичем?

Он имеет ввиду Мозырского князя, о наследстве которого сильно беспокоится наш давний «друг» — Черниговский князь Роман Михайлович Старый. Челобитная от него пришла перед самым отъездом. В ней князь просил меня пособить ему в защите его законных интересов.

Честно сказать, проблемы Романа Старого меня мало тронули. На тот момент, впрочем, как и сейчас, все мои мысли были заняты предстоящей встречей — и даже не с Боракчин-хатун, а с Иргиль. Последний раз я видел ее три года назад, когда лично встречал и определял ханшу на постой в эту самую усадьбу Темный бор. Тогда, к моему величайшему сожалению, разговор у нас не заладился. Я, несмотря на прошедшие годы, жил еще прежними отношениями и встретил Иргиль так, будто и не было этого перерыва в семь лет, а вот Иргиль — нет!