Проданная драконом, купленная Смертью (СИ) - Юраш Кристина - Страница 9

Когда всё было сделано, доктор устало опустился на стул. В одно мгновение чудовище в белом халате превратилось в старого, измученного человека.

— Молодец, — бросил он, не глядя на меня. — Хотя сначала думал, что ты устроишь тут спектакль: «Трагедия одной матери и не хотите ли чашку чая!».

Я улыбнулась сквозь слёзы усталости, вспоминая, что действительно хотела предложить чай.

— Запомни. Мне плевать на родственников, которые живы и вполне здравствуют, раз сумели сюда прийти! — произнес доктор, хмурясь. — Мне не плевать на пациента, которому нужна помощь! Поэтому никаких расшаркиваний вежливости перед родными! Это всё бестолково и бесполезно! Никаких стульев и кресел! Иначе они не уйдут отсюда! А мне здесь толпа не нужна!

Ну, здесь я его мнение разделяла, но не до конца. Я считала, что хотя бы кресло должно быть. Но пока что не решалась озвучить свои предложения.

— Проверь пульс, — вздохнул доктор, а я кивнула, беря пациента за руку, пытаясь нащупать его. Сначала мне казалось, что пульса нет. Но потом я поняла, что он просто очень слабый.

И вдруг…

Я почувствовала, как выхожу из тела. В эту же секунду я увидела того самого парня, который метался по комнате в панике. Он был полупрозрачным, словно призрак.

Мой взгляд упал на меня, сидящую рядом с пациентом, и на него, лежащего на кровати.

— Тише, — прошептала я, глядя на призрака. — Я прошу вас успокоиться…

— Успокоиться? — дернулся он. — Вы это называете успокоиться?

Он показал на свое тело, которое лежало в метре от нас.

— Всё хорошо, — сглотнула я, удивляясь, что он меня слышит. — Давайте без паники! Ладно? Вы сейчас вернетесь обратно… В свое тело…

Боже, что я говорю! Но ведь так не должно быть, чтобы душа вот так вот разгуливала по комнате отдельно!

— Всё хорошо. Мы вас вылечим, — продолжала я, видя, как парень смотрит на меня с удивлением и недоверием.

— Ты что? Костлявая? — спросил он, шарахаясь от меня.

— Нет! — возразила я. — Я — медсестра!

Я смотрела на парня. Странная мысль посетила меня.

А вдруг он не может вернуться? Вдруг он не знает, как это сделать? Но я же как-то возвращаюсь?

Глава 19. Показалось...

— Вы главное — никуда отсюда не уходите! Никуда! Всё будет хорошо! — попросила я. — Всё хорошо. Скоро вы придете в себя.

— Понятно, — произнес парень, хотя по глазам видела, что ничего ему не понятно. И страшно.

Я подошла к нему, только собралась взять за руку, чтобы попытаться затолкать его обратно в тело, как вдруг меня дернуло, и я очутилась на стуле с чужой рукой в своей руке.

— Эй, ты там уснула? — послышался обеспокоенный голос доктора. Я дернула головой и обернулась.

— Жив, — прошептала я. — Пульс есть…

— Я просил тебя посчитать пульс, а не узнать, есть он или нет! — вскипел доктор Эгертон, как чайник.

В этот момент я почувствовала себя плохо. Меня затошнило, и я бросилась прочь. Зависнув над раковиной, я понимала, что тошнота прошла, а вот легкий звон в голове остался.

— Это что сейчас было? — спросила я у своего бледного отражения.

«Редкий дар!» — пронеслись в голове слова Смерти.

Может, это и есть тот самый редкий дар? То, что я как бы могу выходить из тела?

Когда что-то в жизни случается непонятное, лучше всего списывать всё на усталость. Вот и я решила, что на моей усталости еще поместится один инцидент с выходом души из тела.

Умывшись холодной водой, чтобы привести себя в чувство, я вернулась в приемный покой, решив пока не заморачиваться.

Когда вернулась, доктор как раз выпроваживал несчастную мать:

— Идите домой. Отдохните. Обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы он жил дальше и наделал вам кучу внуков!

Женщина упиралась, рвалась к сыну:

— Я не оставлю его!

Тогда я подошла и тихо сказала:

— Он чувствует ваш страх. Вы знаете, как нервы родных передаются пациентам. Оставайтесь рядом — но не здесь. Дома. Пусть знает, что вы ждёте. Это… это важнее, чем слёзы у его кровати. От ваших слёз ему может стать только хуже…

Растрёпанная и безутешная мать посмотрела на меня — и кивнула, словно соглашаясь, что слезами горю не поможешь.

Когда дверь закрылась, доктор тяжело вздохнул:

— У парнишки мало шансов. Очень мало. Нож прошёл слишком близко к сердцу. И яд в ране… Кто-то хотел убить наверняка.

Следы крови уже впитались в доски пола, но я тёрла, пока не стало чисто. Потом собрала окровавленные простыни и потащила их к корыту во дворе.

Кровь лучше всего отстирывалась свежая, в холодной солёной воде. Я тёрла её, пока пятна не стали выцветать. Пальцы уже ничего не чувствовали, но я усердно тёрла, изредка позволяя себе отогреть руки дыханием.

В голове всё ещё стоял образ — чёрный плащ, белые волосы, глаза с серебряными искрами…

«Глупости, — прошептала я себе. — Просто яд. Просто агония. Мозг начал выдавать картинки, как в детстве, когда боишься темноты».

Но… как же реалистично всё было. Даже запах — розы и пепел — я до сих пор чувствовала его во сне.

Я повторяла себе, что это был яд. Галлюцинация. Но пальцы всё ещё помнили холод его костей… И странное волнующее тепло, что разлилось под кожей от его прикосновения.

Глупость. Опасная глупость.

Но если бы он пришёл сейчас — я бы… Я бы не отвернулась. Наверное…

Глава 20. Тайный знак

Я вспомнила притягательную холодную красоту, взгляд, тень улыбки. Интересно, где мое подсознание откопало этот шикарный образ?

Я повесила выстиранное белье во дворе, устало глядя на то, как с клена с шелестом падают листья.

Ветер вдруг донес отчетливый запах роз и пепла.

Я замерла, словно прислушиваясь к своим ощущениям.

Он где-то рядом.

Но я тут же отогнала эту мысль, вспоминая холодное прикосновение.

Наверное, это просто соседка выращивает розы. И что-то сжигает в камине.

Прислушиваясь, я развесила белье, оставив его шлепать на осеннем ветру.

И снова упал лист. Красиво переворачиваясь в воздухе.

Вот так и я упала. Хотя нет.

Лист уже больше никогда не поднимется. А я поднимусь!

Сжав в кулак замерзшие после стирки руки, я поклялась себе, что однажды отомщу! Поднимусь и отомщу!

Да, черт возьми! Если бы меня спросили, чего я хочу больше жизни, я бы ответила — мести. Ни золота, ни роскоши. Мести. Только она могла бы заставить меня стать по-настоящему счастливой.

Потому что счастье — это не платья и замки.

Счастье для обиженного — это справедливость.

Может, кто-то мне скажет о том, мол, брось всё это! Зачем тратить время на месть? Но нет. Я не соглашусь. Если все вдруг откажутся от мести, то зло будет разгуливать безнаказанным. Оно больше не будет вздрагивать при мысли о том, что его настигнет расплата за злодеяния. Не будет бояться случайной тени на стене. Не станет шептать страшное слово “карма” и оглядываться. И быть может, именно моя месть остановит цепочку злодеяний в роскошном особняке Арбанвиль!

Я уже собралась вернуться в дом, как вдруг заметила черный лепесток розы, лежащий среди ярких листьев. Я осмотрелась, вздрогнула и тут же поспешила юркнуть внутрь.

Сердце билось от волнения, испуга, когда я закрыла за собой дверь на засов. Словно засов может спасти меня от… от… смерти.

“Ты просто перенервничала. Сегодня был очень нервный денек!” — успокаивала себя я.

Шатаясь от усталости, я прошла по узкому коридорчику первого этажа, где размещалась маленькая больничка, состоящая из операционной, приемного покоя, палаты и санузла.

Я опустилась в кресло. Ноги не держали.

— Сильно я на вас орал сегодня? — спросил доктор, видимо решив, что мое состояние связано с ним.