Ком 9 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 45

— А так письмо благодарственное пошлют! — захохотал Сокол снова. — Вот дядюшка повеселится, его читая!

— И как ты, Серго, ловко сообразил, — похвалил я Багратиона.

— Не поверите, детский опыт всплыл, — усмехнулся тот. — Меня в тот год отправили на специальный подготовительный практикум для оборотней, в Заранск. А там у нас один мальчишка был, раньше других инициировался, причём по дороге в этот лагерь. Представьте ситуацию: нас любопытство распирает, его — хвастовство. А оборачиваться без инструктора было категорически запрещено.

— Когда запреты останавливали мальчишек? — хмыкнул Сокол.

— Именно! Удрали мы в парк, нашли заросли поглуше, он обернулся — а там, оказывается, традиционное городское место для парочек было. Как с трёх сторон завизжат! Мы чуть не оглохли. Летим, только пятки сверкают. Котька сразу назад перекинулся. Бежим, а сами орём: «Волки! Волки!» Откуда вылезло — сам не пойму. Народ побежал в панике, бабы визжат… В итоге городовые публику успокоили, а нас, ввиду отсутствия с нами взрослых и как бы опасности появления хищников, в околоток отвели и к нашему наставнику посыльного отправили.

— Пришёл?

— Пришёл, конечно. Посмотрел на нас, хмыкнул этак. Городовых поблагодарил за заботу, расписался в журнале и повёл нас в расположение. Я самый мелкий был. Тащусь позади, и вдруг до меня доходит, что у Котьки уши волчьей шерстью остались покрыты.

— Опа! — не удержался Петя.

— Ага. Потом нас распекли как следует и отправили вместо вечернего отдыха картошку чистить…

— И эти люди ругают меня за сваливающиеся на голову приключения! — возмущённо упёр руки в боки Сокол.

— А что? Я тут вообще ни при чём! Я только смотрел! — попытался отпереться Багратион.

— Ага! — не поверил великий князюшко. — Поди, тоже подначивал, как сегодня!

И все снова начали ржать.

28. СНОВА БЕРЛИН

ДУЭЛЬ В ЯБЛОНЕВОМ ЦВЕТУ

Лететь было не сказать, чтоб особо долго и естественным образом все мои мысли заняла предстоящая дуэль. Вот за чаем эти мысли потихоньку наружу и попёрли:

— Занятная какая штука, братцы, получается. Не знаю как, но все места, предназначенные для дуэлей, которые я имел честь посетить, всегда какие-то обезличенные. Просто ровный песок, аккуратные камни бордюра. Иногда скамейки для желающих поглазеть. Одинаково всё.

— Это потому, что дуэлировал ты в основном на территории Российской империи, — поправил меня Петя.

— А вот инков возьмём! — тут же оживился Сокол. — У них вообще не так. Там, понимаешь, местный колорит! Площадки дуэльные исключительно при храмах, каждая расписана и разукрашена — куда там ярмаркам и театрам! И вместо медика обязательно жрец должен присутствовать.

— А почему жрец? — удивился Хаген. — Или жрец — он же лекарь?

— Да два раза! — фыркнул великий князюшко. — У них каждая смерть на дуэли автоматически прописывается как жертва богу. Так сказать, дуэлянт посредством своего противника самоубился во славу. Ну или хотя бы покалечился.

— Ядрён колупайка, — поражённо выпучил глаза Фридрих. — В Германия гораздо разумней! У нас есть всё чётко, контроль, присутствовайт медицина и полиция!

— Это мы помним, — усмехнулся Иван, — «орднунг унд дисциплин»!

— Я-я! — подтвердил Фридрих, а удивились в свою очередь мы с Серго, спросив едва не хором:

— А зачем полиция?

— В Германии очень высок уровень смертности на дуэлях, — очень серьёзно пояснил Петя. — Полицейские нужны, чтобы подтвердить факт чёткого исполнения всех дуэльных правил, во избежание претензий со стороны родственников.

Хаген подтвердил сказанное суровым кивком.

— Да-а, — протянул я, — если так сравнивать, то все наши дуэльные площадки скорее для удобства устроены, чем для контроля. Надо если, дуэль можно было и в любом удобном для того месте провести — хоть на спортивном стадионе, хоть вообще на пустыре. Главное, чтоб свидетели и медик присутствовали, если дело до травм и смертоубийств дойдёт. Почему-то я думал, что у всех примерно также.

— Нет, брат, — закивал Иван, — в германских палестинах свои чётко расписанные правила. Тут у них, можно сказать, свой определённый пафос присутствует. Этакий жёсткий стиль. В частном порядке что-то провернуть — ни-ни. И никакой тебе театральщины. Всё и везде на государственном уровне организовано. Увидишь. Такие безлико-одинаковые площадочки. Естественно, под надзором.

— То есть там постоянно кто-то дежурит?

— А как же! Мало ли, горячие немецкие парни отношения на празднике посреди гуляний захотят выяснить. А тут как тут — дежурный постовой. Он и медика срочно вызовет по телефонной связи. И всё — все условия соблюдены, пожалте бриться.

Да уж, действительно, чётко и строем, квадратно-гнездовым способом…

На стадионе этого самого Карла Великого я никогда не был, но наши немцы вели нас уверенно.

— Прошу следовайт за мной, господа! — церемонно пригласил нас Фридрих. — На этот стадион есть четыре площадка, немного отличающийся по размер. Для всеобщий удобство они есть обозначайтся разный цвет: красный, жёлтый, голубой и белый. Таковой являйстся и каждый название. По цвет.

— А с площадкой-то мы не определились, — заметил Иван.

— Да какая разница, — пожал плечами я, — поди, рядом все, не промахнёмся.

— Найн, не промахнёмся! — деловито повторил Фридрих. — Все четыре есть близко. Совмещайтся в один из угол.

— Надо полагать, раз Коршун ничего не сказал, они сами какую-нибудь выберут, — довольно меланхолично высказался Серго.

— А какую-нибудь каверзу магическую они нам не устроят? — с внезапным подозрением насторожился Петя.

— Найн! Невозможен! — снова заверил нас Фридрих. — Впрочем, если они заточе…вайт хитрить, я есть приготовляйт им сюрприз, — и он с заговорщицким видом похлопал себя по нагрудному карману, в котором хранилась каменная луковка.

Да уж, такой сюрприз, что вся Германия обалдеет. Если узнает.

— Фридрих, — я догнал бодро несущегося впереди принца, — слушай-ка. Если ты впрямь захочешь к родителям вернуться, я рогаток против ставить не буду. И даже о дитяте твоём позабочусь. — Принц резко остановился покраснел и начал хватать ртом воздух. — Да погоди ты, рыбу не изображай, — притормозил его я. — Потому что, если ты не хочешь остаться, а хочешь вернуться со мной… с нами, — я кивком обозначил нашу компанию, — то фамильным камушком лучше бы не свети, а. Да и даром новым. А то ведь не выпустят нас. Вот ты бы выпустил?

Фридрих нахмурился, изучая носки своих сапог. Признался:

— Найн. Я бы постарайтся задержать.

— Вот и думай.

— Но… как же быть?

— А так, — предложил Петя. — Я на правах секунданта спрошу. А ты увидишь, правду они говорят или нет.

Принц посветлел лицом:

— О, я-я! Это сгодится!

— Ну вот и славно! — резюмировал Сокол. — Пошли, время уже впритык.

У площадок ждали. Справа, рядом со специально отведённой для него будочкой, суровым колом торчал полицейский. В двух шагах от него — пара медиков в белоснежных халатах и с красными крестами на белых шапочках — чтоб уж ни у кого не возникало сомнений. Шестеро дуэлянтов циркулировали у входа на белую площадку.

К слову, площадки действительно оказались цветными — не только по названию или, скажем, краске огораживающих их заборчиков, но по оттенку песка, которым каждая из них была усыпана.

Сокол посмотрел на ровные прямоугольники арен и неожиданно громко хихикнул.

— Ты чэго? — хмуро спросил его Багратион, у которого снова обострился акцент. Волнуется.

— Арена белая. — Непонятно пояснил Иван.

— И? Чэго смешного? Колись, вмэсте поржём.

— Илюха Высший белый. Продолжать?

— А-а-а, понял. Да-а, забавно. — Серго, улыбаясь, оглядел столпившихся у белой дуэльной арены немцев. — Смэртнички, даже как-то жалко этих идиотов стало.

— А вот не надо их жалеть! Не надо! — ввернул Витгенштейн. — Не мы им на больную мозоль наступали, правильно? Сами в медведя палкой тыкали, сами пусть отбиваются, ибо…