Фантастика, 1964 год - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 6

Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня, прижимаясь к самой дороге, зеленел лес, изредка уступая место полянам, поросшим желтой осокою. Солнце садилось уже который час, все никак не могло сесть и висело низко над горизонтом. Машина катила по узкой дороге, засыпанной хрустящим гравием. Крупные камни я пускал под колесо, и каждый раз в багажнике лязгали и громыхали пустые канистры. Справа из лесу вышли двое, ступили на обочину и остановились, глядя в мою сторону. Один из них поднял руку. Я сбросил газ, рассматривая их. Это были, как мне показалось, охотники, молодые люди, может быть немного старше меня. Их лица понравились мне, и я остановился. Тот, что поднимал руку, просунул в машину смуглое горбоносое лицо и спросил улыбаясь:

— Вы нас не подбросите до Соловца?

Второй, с рыжей бородой и без усов, тоже улыбался, выглядывая из-за его плеча. Положительно, это были приятные люди.

— Давайте садитесь, — сказал я. — Один вперед, другой назад, а то у меня там барахло на заднем сиденье.

— Благодетель! — обрадованно произнес горбоносый, снял с плеча ружье и сел рядом со мной.

Бородатый, нерешительно заглядывая в заднюю дверцу, сказал:

— А можно я здесь немножко того?..

Я перегнулся через спинку и помог ему расчистить место, занятое спальным мешком и свернутой палаткой. Он деликатно уселся, поставив ружье между коленей.

— Дверцу прикройте получше, — сказал я.

Все шло как обычно. Машина тронулась. Горбоносый повернулся назад и оживленно заговорил о том, что много приятнее ехать в легковой машине, чем идти пешком. Бородатый невнятно соглашался и все хлопал и хлопал дверцей. “Плащ подберите, — посоветовал я, глядя на него в зеркало заднего вида. — У вас плащ защемляется”. Минут через пять все, наконец, устроилось. Я спросил: “До Соловца километров десять?” — “Да, — ответил горбоносый. — Или немножко больше. Дорога, правда, неважная, для грузовиков”. — “Дорога вполне приличная, — возразил я. — Мне обещали, что я вообще не проеду”. — “По этой дороге даже осенью можно проехать”. — “Здесь — пожалуй, но вот от Коробца-грунтовая”.”В этом году лето сухое, все подсохло”. — “Под Затонью, говорят, дожди”, — заметил бородатый на заднем сиденье. “Кто это говорит?” — спросил горбоносый. “Мерлин говорит”. Они почему-то засмеялись. Я вытащил сигареты, закурил и предложил им. “Фабрика Клары Цеткин, — сказал горбоносый, разглядывая пачку. — Вы из Ленинграда?” — “Да”. — “Путешествуете?” — “Путешествую, — сказал я. — А вы здешние?” — “Коренные”, — сказал горбоносый. “Я из Мурманска”, — сообщал бородатый. “Для Ленинграда, наверное, что Соловец, что Мурманск — одно и то же, север”, — сказал горбоносый. “Нет, почему же”, — сказал я вежливо. “В Соловце будете останавливаться?” — спросил горбоносый.

“Конечно, — сказал я. — Я в Соловец и еду”. — “У вас там родные или знакомые?” — “Нет, — сказал я. — Просто подожду ребят. Они идут берегом, а Соловец у нас — точка рандеву”.

Впереди я увидел большую россыпь камней, притормозил и сказал: “Держитесь крепче”. Машина затряслась и запрыгала. Горбоносый ушиб нос о ствол ружья. Мотор взревывал, камни били в днище. “Бедная машина”, — сказал горбоносый. “Что делать…” — сказал я. “Не всякий поехал бы по такой дороге на своей машине”. — “Я бы поехал”, — сказал я. Россыпь кончилась. “А, так это не ваша машина”, — догадался горбоносый. “Ну, откуда у меня машина! Это прокат”. — “Понятно”, — сказал горбоносый, как мне показалось, разочарованно: Я почувствовал себя задетым. “А какой смысл покупать машину, чтобы разъезжать по асфальту? Там, где асфальт, ничего интересного, а где интересно, там нет асфальта”. — “Да, конечно”, — вежливо согласился горбоносый.

“Глупо, по-моему, делать из машины идола”, — заявил я. “Глупо, — сказал бородатый. — Но не все так думают”. Мы поговорили о машинах и пришли к выводу, что если уж покупать что-нибудь, так это “ГАЗ-69”, вездеход, но их, к сожалению, не продают. Потом горбоносый спросил: “А где вы работаете?” Я ответил. “Колоссально! — воскликнул горбоносый. — Программист! Нам нужен именно программист. Слушайте, бросайте ваш институт и пошли к нам!” — “А что у вас есть?” — “Что у нас есть?” — спросил горбоносый, поворачиваясь. “Алдан-3”, — сказал бородатый. “Богатая машина, — сказал я. — И хорошо работает?” — “Да как вам сказать…” — “Понятно”, — сказал я. “Собственно, ее еще не отладили, — сказал бородатый. — Оставайтесь у нас, отладите…” — “А перевод мы вам в два счета устроим”, — добавил горбоносый. “А чем вы занимаетесь?” — спросил я.

“Как и вся наука, — сказал горбоносый. — Счастьем человеческим”. — “Понятно, — сказал я. — Что-нибудь с космосом?” — “И с космосом тоже”, — сказал горбоносый. “От добра добра не ищут”, — сказал я.

“Столичный город и приличная зарплата”, — сказал бородатый негромко, но я услышал. “Не надо, — сказал я. — Не надо мерять на деньги”. — “Да нет, я пошутил”, — сказал бородатый. ’“Это он так шутит, — сказал горбоносый. — Интереснее, чем у нас, вам нигде не будет”. — “Почему вы так думаете?” — “Уверен”. — “А я не уверен”. Горбоносый усмехнулся. “Мы еще поговорим на эту тему, — сказал он. — Вы долго пробудете в Соловце?” — “Дня два максимум”. — “Вот на второй день и поговорим”. Бородатый заявил: “Лично я вижу в этом перст судьбы — шли по лесу и встретили программиста. Мне кажется, вы обречены”. — “Вам действительно так нужен программист?” — спросил я. “Нам позарез нужен программист”. — “Я поговорю с ребятами, — пообещал я. — Я знаю недовольных”. — “Нам нужен не всякий программист, — сказал горбоносый. — Программисты народ дефицитный, избаловались, а нам нужен небалованный”. — “Да, это сложнее”, — сказал я. Горбоносый стал загибать пальцы: “Нам нужен программист: а, небалованный, бэ, доброволец, цэ, чтобы согласился жить в общежитии…” — ”Дэ, — подхватил бородатый, — на сто двадцать рублей”. — “А как насчет крылышек? — спросил я. — Или, скажем, сияния вокруг головы? Один на тысячу!” — “А нам всего-то один и нужен”, — сказал горбоносый. “А если их всего девятьсот?” — “Согласны на девять десятых”.