Фантастика, 1964 год - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 24

“Кровь порченая обыкновенная” (запаянная ампула с черной жидкостью)… Над всем этим стендом висела табличка: “Активные химические средства. XII–XVIII в.”. Тут было еще много бутылочек, баночек реторт, ампул, пробирок, действующих и недействующих моделей установок для возгонки, перегонки и сгущения, но я пошел дальше.

“Меч-кладенец” (очень ржавый двуручный меч с волнистым лезвием, прикован цепью к железной стойке, витрина тщательно опечатана). “Правый глазной (рабочий) зуб графа Дракулы Задунайского” (я не Кювье, но, судя по этому зубу, граф Дракула Задунайский был человеком весьма странным и неприятным). “След обыкновенный и след вынутый. Гипсовые отливки” (следы, по-моему, не отличались друг от друга, но одна отливка была с трещиной). “Ступа на стартовой площадке. IX век” (мощное сооружение из серого пористого чугуна). “Змей-Горыныч, скелет, в наст. вел.” (похоже на скелет диплодока с тремя шеями). “Схема работы огнедышащей железы средней головы”. “Сапоги-скороходы гравигенные, действующая модель” (очень большие резиновые сапоги). “Ковер-самолет гравизащитный. Действующая модель” (ковер примерно полтора на полтора с черкесом, обнимающим младую черкешенку на фоле соплеменных гор).

Я дошел до стенда “Развитие идеи философского камня”, когда в зале вновь появились сержант Ковалев и Модест Матвеевич. Судя по всему, им так и не удалось сдвинуться с мертвой точки. “Вы это прекратите”, — вяло говорил Модест. “У меня приказ”, — так же вяло ответствовал Ковалев. “Наш пятак на месте…” — “Вот пусть старуха явится и даст показания…” — “Что же мы, по: вашему, фальшивомонетчики? — “А я этого и не говорил…” — “Тень на весь коллектив…” — “Разберемся…” Ковалев меня не заметил, а Модест остановился, мутно осмотрел с головы до ног, а затем поднял глаза, вяло прочитал вслух надпись на табличке: “Гомункулус лабораторный, общий вид”, — и пошел дальше.

Я двинулся за ним, предчувствуя нехорошее. Роман ждал нас у дверей.

— Ну как? — спросил он.

— Безобразие, — вяло сказал Модест. — Бюрократы.

— У меня приказ, — упрямо повторил сержант Ковалев уже из прихожей.

— Ну выходите, Роман Петрович, выходите, — сказал Модест, позвякивая ключами.

Роман вышел. Я сунулся было за ним, но Модест остановил меня.

— Я извиняюсь, — сказал он. — А вы куда?

— Как куда? — сказал я упавшим голосом.

— На место, на место идите.

— На какое место?

— Ну где вы там стоите? Вы, извиняюсь, хамункулус? Ну и стойте, где положено…

Я понял, что погиб. И я бы, наверное, погиб, потому что Роман, по-видимому, тоже растерялся, но в эту минуту в прихожую с топотом и стуком ввалилась Наина Киевна, ведя на веревке здоровенного черного козла. При виде сержанта милиции козел взмемекнул дурным голосом и рванулся прочь. Наина Киевна упала. Модест кинулся в прихожую, и поднялся невообразимый шум. С грохотом покатилась пустая кадушка. Роман схватил меня за руку и, прошептав: “Ходу, ходу!..”, бросился в мою комнату. Мы захлопнули за собой дверь и навалились на нее, тяжело дыша. В прихожей кричали:

— Предъявите документы!

— Батюшки, да что же это!

— Почему козел?! Почему в помещении козел?

— Мэ-э-э-э-э…

— Вы это прекратите, здесь не пивная!

— Не знаю я ваших пятаков и не ведаю!

— Мэ-э-э!.. — Гражданка, уберите козла!

— Прекратите, козел заприходован!

— Как заприходован?!

— Это не козел! Это наш сотрудник!

— Тогда пусть предъявит!..

— Через окно — и в машину! — приказал Роман.

Я схватил куртку и выпрыгнул в окно. Из-под ног моих с мявом шарахнулся кот Василий. Пригибаясь, я подбежал к Машине, распахнул дверцу и вскочил за руль. Роман уже откатывал воротину.

Мотор не заводился. Терзая стартер, я увидел, как дверь избы распахнулась, из прихожей вылетел черный козел и гигантскими прыжками помчался прочь куда-то за угол. Мотор заревел. Я развернул машину и выкатился на улицу. Дубовая воротина с треском захлопнулась. Роман вынырнул из калитки и с размаху сел рядом со мной.

— Ходу! — сказал он бодро. — В центр!

Когда мы поворачивали на Проспект Мира, он спросил:

— Ну как тебе у нас?

— Нравится, — сказал я. — Только очень шумно.

— У Наины всегда шумно, — сказал Роман. — Вздорная старуха. Она тебя не обижала?

— Нет, — сказал я. — Мы почти и не общались.

— Подожди-ка, — сказал Роман, — Притормози.

— А что?

— А вон Володька идет. Помнишь Володю?

Я затормозил. Бородатый Володя влез на заднее сиденье и, радостно улыбаясь, пожал нам руки.

— Вот здорово! — сказал он. — А я как раз к вам иду!

— Только тебя там и не хватало, — сказал Роман, — А чем все кончилось?

— Ничем, — сказал Роман.

— А куда вы теперь едете?

— В институт, — сказал Роман.

— Зачем? — спросил я.

— Работать, — сказал Роман.

— Я в отпуске.

— Это неважно, — сказал Роман. — Понедельник начинается в субботу, а август на этот раз начнется в июле!

— Меня ребята ждут, — сказал я умоляюще.

— Это мы берем на себя, — сказал Роман. — Ребята абсолютно ничего не заметят.

— С ума сойти, — сказал я.

Мы проехали между магазином № 2 и столовой № 11.

— Он уже знает, куда ехать, — заметил Володя.

— Отличный парень, — сказал Роман. — Гигант!

— Он мне сразу понравился, — сказал Володя.

— Видимо, вам позарез нужен программист, — сказал я.

— Нам нужен далеко не всякий программист, — сказал Роман.

Я затормозил возле странного здания с вывеской “НИИЧАВО” между окнами,

— Что это означает? — опросил я. — Могу я по крайней мере узнать, где меня вынуждают работать?

— Можешь, — сказал Роман. — Ты теперь все можешь. Это Научно-Исследовательский Институт Чародейства и Волшебства. Ну что же ты стал? Загоняй машину!

— Куда? — спросил я.

— Ну неужели ты не видишь?

И я увидел.

Но это уже совсем другая история.

В настоящее время авторы заканчивают работу над повестью “Понедельник начинается в субботу”. “Суета вокруг дивана” является первой частью этой повести. (Прим. ред.)