Я буду твоими глазами (СИ) - Неярова Александра - Страница 27

Верея бесстрашно стояла посреди буйства стихии. Знала, что в круге в неопасности. Загорелись тёмные очи на деревянном идоле лесного бога, в голове Вереи требовательно зазвучал низкий мужской голос:

– Назовись.

– Верея. Из рода древлян. – Имя прозвучало тугой струной в рокоте пламени.

Последняя одна.

– Ты выросла, дитя… – отозвался другой невидимый голос. Женский, мягкий и ласковый, как ручей. – Пора познать тебе свою силу.

Велес заговорил снова:

– Ступай на запад в самую чащу леса, где находится граница между миром живых и миром мёртвых. К Ягине, жене моей на поклон.

Сказывал он о перепутье трехмирья. Верея внимательно слушала, не отвлекаясь на копошащийся туман за частоколом, таящий в себе злое колдовство.

– Тебя она мудрости и знаниям обучит. А коли докажет молодец, что достоин, и ему поможет, от хвори проклятья избавит.

Голоса затихли, Верея сердечно поблагодарила за совет. А на небесах меж тем погас свет звёзд, его заслонили тяжёлые тучи, и спустя мгновение прогремел гром. Следом ещё раз, а сразу за этим сверкнула ветвистая молния, разделив на части небесную синь.

Ливень начался резко, словно кто-то над головой опрокинул огромную бадью с водой.

Упал широким полотном, ударился оземь, разбежался ручьями. И тотчас заскользил меж травы и стволов деревьев, усмиряя разбушевавшуюся стихию огня и изгоняя в овраги и ямы нечистый туман.

Верея быстро вымокла до нитки, но так и стояла, огорошенная речами божеств.

Это бабка Грознега уверила её к ним обратиться. А теперь им с Яробором предстоит отправиться в дальнее странствие, и к кому? К самой Ягине?!

Зорко заклекотал, забил крыльями, понукая Верею убираться из святилища. Да, пора. Дождь не на шутку разошёлся и неизвестно кончится ли к рассвету. Посадив птицу в корзинку, она поклонилась чурам в пояс и пошла с капища обратно по тропке.

Дойти до избы не успела, как ливень в раз прекратился, и небо просветлело. От злой волшбы не осталось и следа, против воли богов колдовство бессильно.

…А посреди леса Верее встретился стенающий Яробор.

Он метался на влажной земле и держатся обеими руками за голову. Его лицо, рукава и рубаха на груди были перепачканы бурыми пятнами. Должно быть он не послушал её наказа и отправился следом за ней на капище, но угодил под действие тёмных ведьминских сил.

– Яробор! – кинулась к нему Верея, отпустив на свободу сокола. Отбросила в сторону корзину и упала на колени перед мычащем от боли мужчиной. – Что с тобой? Где болит?!

– Глаза-а… – только и всего, что прохрипеть смог.

Верея насилу отняла ладони от его лица и сорвала мокрую, грязную повязку. Из горла её вылетело жалостливое оханье.

Из глаз молодца стекали тоненькие тёмно-красные ручейки. Кровавые слёзы. Веки снова потемнели и воспались, словно и не лечила Верея его. Проклятье и не думает дремать, а питается жизненной силой Яробора.

– Идём в дом. Обопрись на меня, я помогу.

Кое-как вместе они доковыляли до избы.

Усадив Яробора на скамью в сенях, Верея зажгла лучины и бросилась к печи, надобно травы запарить! А пока набрала прохладной водицы в ковш, схватила рушник и вернулась быстро к мужчине.

Снова насилу убрала руки его от лица, обтёрла краем рушника веки, лоб и щеки с подбородком. Яробор притих, позволяя девице с собой возиться.

Дышал княжич поверхностно, ртом воздух ловил. Руки его опустились на тонкую талию Вереи, она встала меж его разведённых коленей, а он и хватался за неё, как за спасительную соломинку в агонии.

Однако как только они преступили порог избы с обережными рунами, боль сразу почти отступила, лишь отголоски ещё скручивали нутро и резали глаза. Он и раньше замечал, что ведьмино колдовство не дотягивается до него в этих ветхих стенах.

От холодной чистой воды сделалось ещё легче, или это всё от тихого шёпота заговора ведуньи. Княжич с наслаждением осязал её заботливые ладони с маленькими пальчиками на своем лице и голове.

От Вереи исходило приятное тепло, то окутывало его тяжёлое неповоротливое тело покрывалом, и боль окончательно угасала. Лишь кожа век чуть продолжала зудеть.

– Спасибо, мне легче.

Так и не разжал сомкнутых век, чтобы не пугать девицу, памятуя о первом разе, когда она видела его истерзанные проклятьем глаза. Яробор притянул несопротивляющуюся Верею к себе и обнял. Ведь переживал, пока по лесу и капищу впотьмах ходила!

Она застыла, громко вздохнув, а княжич вслушивался правым ухом в её часто забившееся сердечко и только в это мгновение заметил, что все одежда девицы насквозь мокрая.

– Да ты под ливень попала!

Его самого капли нежданного дождика лишь крылом зацепили, а с Вереи платье и рубаху хоть бери и выжимай! Княжич отстранился и повелел строго:

– А ну, немедля ступай переоденься и медовой воды испей.

– Но… а как же ты? – засомневалась Верея, да и растерялась она от такого его непривычного повелительного тона.

– Никаких но! Я-то в порядке, не собираюсь помирать пока, – пресёк глупые возражения. Обхватил за хрупкие плечи и легонько её встряхнул. – Ночь ныне холодная выдалась, ветер какой силы был! Ежели ты с хворью сляжешь, что я с тобой тогда делать стану? Ступай, меняй одёжу, кому говорю!

Поджала Верея губы, но истина в словах молодца была.

Отступила назад, окинула сгорбившегося Яробора на скамье пристальным взглядом. Сидит себе, голову к груди свесил, но дышит глубоко и ровно. Вроде и правда не корчится уже от боли, значит не обманывает, что, мол, легче ему. Ладно. Кивнула думам своим и зашагала в клетушку в угол женский за печью.

Скинула с себя мокрые платье и рубаху, поежилась от кусающей прохлады и потянулась в сундук за чистыми и сухими.

Опосля таки травы целебные запарила прямо в сурице, сама выпила и Яробору дала испить. Он как раз к тому времени тоже в клеть перебрался к своей лежанке на лавке, да рубаху на свежую заменил.

А Верея его излюбленную красную повязку выстирала и, в травяном взваре смочив, как по первой делала, когда лечила, обратно на глаза повязала.

– Что, ответили тебе боги? – поинтересовался он, пока спать укладывались каждый на свои тюфяки.

– Да… Нам с тобой в путь нелегкий собраться предстоит, – затушив последнюю из трёх лучин, поделилась планом действий Верея. – К Ягине на Перепутье в Тёмный лес.

Изба погрузилась в густую тишину и тьму. Спустя некоторое время раздумий княжич удивлённо промолвил:

– Вот уж не думал, что когда-нибудь доведётся с Великой колдуньей повидаться.

Много о Ягине бродит по земле сказаний да поверий разных…

Была она дочерью обычных людей, но заболели одновременно и матушка, и батюшка, и осталась девочка сиротинушкой. Пожалела ее богиня Макошь и взяла себе в дочки, обучив не по годам мудрую девочку многим тайным ведовским знаниям.

Ягиня дружбу водила с богами и жила в тереме на перекрестке трех миров. Хозяйкой границ Яви была и хранительницей земель Навьих. Без её ведома ни одна душа в Тёмный Лес ступить не могла. Тех, кто её воле противились, мечом и колдовством тёмным выжигала она, поскольку доброте своей вопреки, была она ужасна и могуча в своём гневе.

Ягиня очень детей любила.

После войн между разными родами осталось много детей-сирот. Наступали тяжкие и темные времена царствования злых сущностей, невежества, морока и вражды. Ягиня ходила в золотых сапожках-скороходах своих по сёлам да деревням, а люди ей путь указывали, где детки ничейные жили.

Ягиня сироток оберегала от напастей всяких, да под крыло в своё обиталище брала, от холода и голода спасала.

В чаще лесной, у самого подножия Ирийских гор, в пещере Ра, огнём вечным души и тела детей очищала. Взращивала сирот и воспитывала, обучала их Ведам и тем знаниям, коими сама обладала. Древним богам в услужение готовила. Дети те волхвами да ведуньями становились, женились и детей рождали, чтоб род продолжить свой. И были они миру Явьему и смертному невидимы, так как чисты и безгрешны они были для жизни бренной.