Кукла 5 (СИ) - "Мир" - Страница 22

— «Шлеп!»

Или нет — мать только что прописала дочурке душевный шлепок чуть пониже спины и сестра тут же застыла истуканом, словно бы успокоившись. Мать, удовлетворённая проделанной работой, решила, что воздействие подействовало, и дернула её за руку, чтобы вести к врачу — сестренка даже не дрогнула.

Отец в это время пытался ухватится за скользкого меня, что для его рук, словно кусок мазанного маслом стекла — попытки уцепится к успеху так и не привели. Зато я вылез сам, встал рядом с сестрой, взяв её за руку, закрыл плотнее дверь в комнату не сходя с этого места, и мы вдвоём, внимательно посмотрели на предков.

— Вы же понимаете, во сколько раз мы вас сильнее? — сказали мы синхронно, хоть и не репетировали подобную речь, так говорить в унисон и одновременно.

И мать с отцом побледнели почти столь же одномоментно и синхронно, как мы говорим.

— Вы же понимаете, что мы пятизвездочные охотники? — посмотрели мы сначала на мать, а потом на отца, синхронно двигая головами, намекая на то, что о нас после нашей смерти вещают во всех СМИ, — Которых пытались убить, но не смогли. Зачем весь этот фарс?

Мать побледнела еще сильнее, и сжала ручки вместе внизу живота. Отец стиснул зубы и сжал кулаки, держа руки вдоль тела. Не знаю, какие там эмоции сейчас у них в головах, но кажется, осознание всего, только что тюкнуло их по голове. И больно. И сильно. Зато может быть хоть немного протрезвеют! И не будут пытаться окружить нас тем, чем ненужно, влезая в то, что не следовало бы, неся проблемы.

Мы же, все так же держась за руки, степенно проследовали мимо них и вышли в коридор, пройдя сквозь дверь, которая не открылась. И пришли гостиную к доктору, который разложил там свои инструменты.

Зачем пошли? Поиздеваться немного! Над бедным человеком… Потому что хотим! Ну, сестра… хочет, а я соучастник! Ничего не могу с собой поделать, да!

— А! Так вы те самые Лари и Лина! Проходите, я не кусаюсь! Я добрый доктор…

— Что кушает детей? — выдала сестрёнка невинным голосочком.

— Нет, что вы, — улыбнулся он, и мне что-то перехотелось слишком сильно над ним издеваться.

Он… хороший! А, сестрёнка, ты… ну ладно! Только… чуть-чуть! Немножечко. И выпроводить.

— Давайте я вас хоть осмотрю, — подошел он к нам, замершим в проходе, улыбаясь радушно и не смущаясь того, что девочка подстрижена явно криво-косо, а я — побрит на лысо, словно плешивый.

Что у неё шрам на щеке, и явно свежий, и рана эта явно была глубокой, а я просто… подкопчённый, причем довольно свежо копчено, и словно песком тертый, да с красными глазами.

— Вас родители… не бьют случаем? — тихо-тихо прошептал он, осматривая мою голову.

Сестра тут же замотала головой.

— Если что, то вы можете мне все рассказать.

— Не бьют. — ответил я твердо, — Это после того… того…- у меня из глаза покатились слезы, потому как я вспомнил, как разрушалась одна из любимейших мною цивилизацией.

Как горели города, разрушались деревни, как величайший народ, обращался в дикость и дикарство. Как галактическая сила, превращалась в отдельные анклавы, забывая о своем былом величии, или поклоняясь прошлому, как божеству.

Или преклоняясь пред Хаосом, словно бы оно было их творцом и богом, хотя это равносильно поклонению солнцу, что просто шар плазмы средь пустоты, и не умеет исполнять желания и понимать мысли и слова простых смертных.

Вспомнил и их короля, еще живого, и молодого! Вспомнил то, как участвовал в даровании ему бессмертие, пусть и условного, и там, на той записи, что транслировалась поверх неприглядного вида «дворца», я должен был бы быть! Но… меня вымирали из их истории — чертовы расисты!

Впрочем, я не в обиде, они были в своем праве, и жаль лишь то, что все в итоге вот так вот вышло и к такому вот пришло. Обидно, и жалко, и эти воспоминания, самое то, чтобы нагнать на глаза добротную слезу.

— Можете не говорить, я все понимаю, — улыбнулся мужчина, присаживаясь пред нами на корточки и утирая мне слезки, толкуя все на свой врачебный лад.

— Не трогайте!.. брата, — надрывным, ломающимся голосом попросила сестра, словно бы боясь, что он мне что-то сделает, страшась за меня, но при этом так же боясь сама, за себя, что он что-то сделает и ей, если она вступится, не находя в себе смелости даже подойти поближе, или хотя бы перестать стоят к врачу боком, и словно бы на низком старте для побега.

— Хорошо. Можно я тогда тебя осмотрю? — улыбнулся он, переключив внимание на девочку.

Но тут же понял, что проводить осмотр фактически в дверном проёме не самая лучшая идея.

— Может вы пройдете в комнату? — сестра в ответ замотала головой, — А за конфету? — словно фокусник вынул он конфетку из кармашка в рукаве.

Да у него там целый склад! И шприцы с успокоительным есть! И конфеты! И даже чекушка коньяка! Видимо для взрослых. Фига опытный доктор! Я вообще балдею, мужик! Где тебя такого достали⁈ Тебе надо… презент за труды отгрузить, что ли… вот только что? Чтобы тебе такого подарить… скальпель из орочьего железа? А зачем простому педиатру скальпель? Хм… надо что-то иное придумать!

За конфетку сестренка согласилась, и мы прошли к дивану в комнату. А родители тем временем бились в дверь, просили их выпустить, извинялись, плакали, рыдали, злились, ругались… на нас, и на друг друга.

Тем временем на столе, под которым мы прятались, появились деньги и записка — «Наша первая зарплата!», и улыбающаяся рожица в уголке. А еще появился чайник с кухни, пачка чая и пряники, из тех, что мы купили сегодня в магазине.

Осмотр сестры естественно превратился в какой-то сюр. Слушать сердце — броня! Слушать пульс — броня! Мерить давление — броня! Что-то щупать — и тут она! Доктор хмурился, и пытался усиленно понять — что за нах⁈

Достал некий прибор, основанный на магии, что должен провести проверку состояния организма, примитивный, но удобный аппарат, с действием основанными на резонансах, но и тот не помог — броня! Зато пульс щупался у сестры на шее, что… по факту только еще больше озадачило врача, как и «складка кожи» все там же на шее у девицы, где прячется ворот невидимого гидрокостюма, словно бы у девочки тело робота, к которому приделана живая голова!

Врач достал прибор для замеры магического потенциала, опять же приметив, но позволяет находить охотников средь обычных людей, тех охотников, что хотя бы две звездочки — и опять же получил фигу при замере — броня и мы скрываем силу!

Совсем озадаченный доктор переключил внимание на меня, но тут опять вмешалась сестра — не трогайте братика! И вцепилась сначала во врача мертвой хваткой, не давая работать, а потом и в меня, прикрывая собой, смотря волком, и опять же — не давая работать!

Врач, почесал репу, понимая, что такими темпами нифига не добьется. Понимая, что тут уже пахнет детской истерикой, да и не факт, что только ею. Понял, что ему одному тут точно не справился, а потому — решил поискать наших родителе, чтобы подключить их в помощь.

Попытался узнать у нас где они — ничего не добился — мы своих не выдаем! Попросил нас его тут подождать, удостоверившись, что мы можем его одни подождать и не напугаемся, ушел искать предков по квартире сам.

Зашел сначала на кухню — никого! Потом проверил ванную, непонятно зачем, затем постучав, заглянул в туалет… потом пошел по комнатам, видя лишь пустоту, и почему-то одну и туже комнату за каждой из пяти дверей! Явно не подумав о том, что комнат в квартире как-то многовато.

Предпоследней дверью в длинном ряду, наткнулся на детскую — дверь в нашу спальню без проблем раскрылась перед ним, и он застал картину, как наши мама с папой, уже успокоившись, мирно чаёвничают за столиком детской комнаты, ведя светскую беседу, беззаботно щебетая и воркуя.

Родители его появления и близко не ожидали, и опешили, однако быстро взяли себя в руки, сказав нейтральное «Что-то нужно?». Врач, тоже проявил профессионализм, не став спрашивать «Какого фига вы тут чаи гоняете, когда там ваши дети⁈ И вообще — зачем я тут, если вам это все совсем не интересно⁈». И просто описал ситуацию как есть — у девочки фиг знает что, а мальчонку эта же девочка не дает даже ощупать, заграждая слезами.