Воронцов. Перезагрузка. Книга 7 (СИ) - Тарасов Ник - Страница 3

На этом мы распрощались, и я направился обратно к постоялому двору. Вечерний город выглядел совсем по-другому, чем днём. Окна домов светились жёлтым светом свечей и лучин, по улицам спешили запоздалые прохожие.

Не дойдя до постоялого двора буквально нескольких шагов, я заметил знакомую фигуру, поджидавшую меня возле входа. Иван Дмитриевич стоял в тени, но его силуэт я узнал.

— А что ж вы, Егор Андреевич, сразу к кузнецу побежали, а не ко мне? — сказал он, выходя из тени с лёгкой усмешкой.

— Здравствуйте, Иван Дмитриевич, — поздоровался я, протягивая руку. — Вот к вам как раз завтра и собирался.

Он пожал мою руку крепким рукопожатием:

— Понимаю, понимаю. Дела у каждого свои.

— А сейчас вот гостинец держите, — сказал я, доставая из подсумка ещё один дамасский нож.

Иван Дмитриевич принял подарок с видимым удовольствием. Развернув ткань и увидев клинок, он одобрительно кивнул:

— Красивая работа. Дамаск?

— Дамаск, — подтвердил я. — Наших мастеров дело.

— Впечатляет, — сказал он, убирая нож. — Значит, не только лекарские знания у вас есть, но и кузнечные секреты.

— Кое-что знаю. На этом позвольте распрощаться, — сказал я, кивнув в сторону постоялого двора. — Супруга ждёт.

— Конечно, конечно, — согласился Иван Дмитриевич. — Семейные обязанности превыше всего.

— Всего вам хорошего.

— И вам. А, Егор Андреевич, — сказал он, когда я уже направился к входу, — жду вас завтра. Есть дела для обсуждения.

— Обязательно приду, — пообещал я.

Глава 2

Утром, после плотного завтрака в трактире постоялого двора, мы с Машкой отправились искать портного. Хозяин, Семён Петрович, дал нам адрес лучшего мастера в городе.

— Матвей Иванович Краснов, — говорил он, провожая нас до крыльца. — Лучшего портного в Туле не сыщете. У него и губернаторша заказывает, и жёны всех богатых купцов. Мастерская на Пятницкой улице, в доме Морозова. Большой такой дом, каменный, не промахнётесь.

Машенька была явно взволнована предстоящим походом. Она то и дело поправляла свой платок, оглядывала своё платье и вздыхала.

— Егорушка, — сказала она, когда мы шли по утренней Туле, — а вдруг он скажет, что времени мало? Что не успеет?

— Не скажет, — заверил я её, хотя сам понимал, что три дня — это действительно очень мало для пошива качественного платья. — За хорошие деньги любой мастер найдёт возможность.

Город утром жил совсем другой жизнью, чем вечером. По улицам спешили по делам купцы, ремесленники тащили свои инструменты, торговки несли корзины с товаром. Лавки открывались одна за другой, и воздух наполнялся запахами хлеба, мяса, кожи — всем тем, чем дышал большой торговый город.

Дом Морозова нашли без труда — действительно, большой каменный особняк выделялся среди соседних строений. У входа висела вывеска: «Матвей Иванович Краснов. Портной». А под ней мелкими буквами: «Платья, камзолы, мундиры по высшему разряду».

— Ну вот, — сказал я, подводя Машеньку к двери. — Пришли.

Мы поднялись на второй этаж, где располагалась мастерская. Едва открыв дверь, мы попали в настоящий водоворот деятельности. Большая комната была буквально завалена тканями — шёлком, бархатом, тонким сукном самых разных цветов. Вдоль стен стояли деревянные манекены, на которых висели недошитые платья и камзолы. За большими столами склонились швеи с иголками в руках, а в углу трещала на всю мастерскую какая-то молодая девица, видимо, подмастерье.

— Матвей Иваныч! — кричала она. — А где тесьма для синего платья? Марья Петровна сказала, что без неё и шить не будет!

— Сейчас найдём, сейчас! — отозвался мужской голос откуда-то из глубины мастерской.

Через минуту к нам вышел мужчина лет сорока пяти, среднего роста, но очень подвижный и энергичный. На нём был тёмно-зелёный камзол, белая рубаха и кожаный фартук, весь усыпанный булавками. В руках он держал кусок золотистой парчи.

— Добро пожаловать! — сказал он, но было видно, что голова его занята совершенно другими делами. — Чем могу служить?

— Здравствуйте, — кивнул я. — Егор Андреевич Воронцов. А это моя супруга, Мария Фоминична. Нам нужно платье к празднику святого Николая.

При упоминании праздника лицо портного изменилось. Он отложил парчу в сторону и внимательно посмотрел на нас.

— К Николину дню? — переспросил он, и в голосе послышались нотки беспокойства. — То есть… к шестому декабря?

— Именно, — кивнул я. — Мы приглашены к градоначальнику.

Матвей Иванович почесал бороду и тяжело вздохнул:

— Господин Воронцов… Понимаете, какое дело… — он явно подбирал слова. — К Николину дню весь город обновки заказал. У меня сейчас… — он обвёл рукой мастерскую, — пять заказов висят! И все к тому же числу!

Машенька расстроенно опустила глаза. Я почувствовал, как у неё дрогнули плечи.

— Но, может быть, есть какая-то возможность? — не сдавался я. — Деньги не вопрос.

Матвей Иванович покачал головой:

— Даже если бы вы золотом платили, господин Воронцов… Времени просто нет! Видите сами, что творится.

И действительно, мастерская напоминала растревоженный улей. Швеи шили, не поднимая головы, подмастерья сновали с места на место, а где-то в глубине кто-то громко ругался, видимо, из-за испорченной детали.

— Матвей Иваныч! — опять закричала та же девица. — А Настасья Фёдоровна спрашивает, когда рукава будут готовы!

— Завтра к обеду! — крикнул в ответ портной, но тут же повернулся к нам и развёл руками: — Вот видите? Если бы неделя была в запасе, другое дело. А три дня… Простите, господин Воронцов, но даже за такой щедрый заказ не смогу взяться!

Машенька совсем поникла. Она представляла, как будет выглядеть среди нарядных дам градоначальника в своём простом крестьянском платье, и это её явно расстраивало.

— Может быть, посоветуете кого-нибудь ещё? — спросил я, не желая сдаваться.

Матвей Иванович задумчиво постучал пальцем по губе:

— Да кого же? У всех приличных мастеров сейчас та же история. Николин день — это же второй по важности праздник после Пасхи! Все хотят обновки.

Я посмотрел на расстроенное лицо Машеньки и понял, что нужно действовать быстро и решительно. Матвей Иванович уже собирался проводить нас к двери, а мастерицы в глубине мастерской продолжали своё дело, не обращая на нас внимания.

— Машенька, солнышко, — сказал я, беря жену за руку, — не расстраивайся. Я сейчас кое-что придумаю.

— Но Егорушка, — начала она, — ты же слышал, что сказал мастер…

— Слышал, — кивнул я. — Но проблемы существуют для того, чтобы их решать.

Я повернулся к портному:

— Матвей Иванович, а что если мы найдём способ ускорить работу? Дополнительные мастера, например?

Портной покачал головой:

— Господин Воронцов, дело не только в руках. Хороших швей в городе немного, а те, что есть, уже заняты. К тому же, чужие мастера с моими работать не смогут — у каждого свой почерк, свои методы.

Машенька тревожно посмотрела на меня:

— Егорушка, о чём ты думаешь?

— О решении проблемы, солнышко, — ответил я, обнимая её за плечи. — Вот что мы сделаем. Ты останешься здесь и выберешь самые красивые ткани и фасоны. Посмотри на всё, что есть в мастерской, пофантазируй. А я пока схожу по одному делу.

— А… а если ничего не получится? — спросила она неуверенно.

— Получится, — твёрдо сказал я. — Обещаю тебе. — Машенька, вот тебе задание, — показав на рулоны ткани, — выбери самое красивое. А я вернусь через час-полтора.

Я поцеловал жену в щёку и направился к выходу. У двери обернулся и увидел, как Машка уже рассматривает рулон переливающегося голубого шёлка. Лицо жены просветлело — женщины есть женщины, красивые ткани их завораживают независимо от обстоятельств.

Спустившись на улицу, я подозвал Никифора:

— Оставайся здесь, следи за Марией Фоминичной. Если что — я вернусь быстро.

— Слушаюсь, Егор Андреевич! — ответил он, устраиваясь в тени у входа в дом.