Его самое темное желание (ЛП) - Робертс Тиффани - Страница 36

Он ускорил шаг, но не мог убежать от этих образов. Она была в его сознании, в его сердце, в его душе, и ее нельзя было выбросить. Он был бессилен изгнать ее из себя.

Он снова и снова видел, как она трогала себя, как реагировала на его прикосновения, на его поцелуи.

Он снова и снова видел, как она смотрела ему в глаза, когда достигла оргазма. И услышал свое имя, с придыханием сорвавшееся с ее губ.

Векс остановился и оперся рукой о рабочий стол, чтобы не упасть, когда давление в паху усилилось в десять раз. Другой рукой он снова обхватил пульсирующий член, сминая ткань брюк. Потребность пронзила его, вызвав огненную бурю страстного желания, такого горячего и яркого, что оно ослепило его и заставило забыть обо всем остальном.

Его хриплое дыхание заполнило тишину лаборатории.

Она — средство для достижения цели.

Ключ от оков, которые сковали меня здесь.

И я…

— Я мастер иллюзий, — проскрежетал он, — и никто не становится жертвой моего искусства так же полно, как я сам.

Она была его парой. Не имело значения, что он навязал эту связь, что она была заключена при ужасных обстоятельствах. То, как она возникла, было несущественно, потому что теперь это было так.

И притворяться, что он хотел ее только ради обещанного ребенка, было верхом глупости.

Его пальцы сжались, а когти заскребли по столешнице. Хотя он и не клялся своим настоящим именем, он дал Кинсли слово, что не прикоснется к ней, и сегодня вечером нарушил свое слово.

Но ее губы, ее тепло, ее страсть…

Его член дернулся, дыхание стало прерывистым.

Векс поспешно развязал пояс, сорвал тунику и распустил шнуровку на брюках. Его член, пульсируя от желания, выскочил наружу. Он обхватил его основание кулаком и сжал.

— Ах…

Он закрыл глаза и рефлекторно расправил крылья.

Призрачный медовый аромат Кинсли, цветов апельсина, дразнил его нос. Векс вдохнул и открыл глаза.

Иллюзорная ванна вернулась, наполнив место его одинокого тюфяка теплом и сиянием, и Кинсли была там, внутри. Он наблюдал, как она ласкает свою грудь, как ее соски набухают, превращаясь в розовые бутоны, как их плоть податлива ее пальцам. Он наблюдал, как краснеют ее щеки и тяжелеют веки от удовольствия.

Векс провел рукой по члену. При каждом прикосновении ладони к выпуклостям по телу пробегала дрожь, движения были смазаны кровью из порезов, которые он сам себе нанес.

Рука Кинсли погрузилась в воду, скрытую пузырьками. Он знал, что делают эти пальцы. Даже сквозь сильный аромат масел для ванны он уловил намек на это — на ее возбуждение, на ее соки — и воспоминание об этом дразнило его сейчас. Он жаждал погрузить свой язык между ее бедер, погрузиться в ее естество, испить из ее глубин. Он жаждал познать ее истинный, интимный вкус. Вкус, предназначенный для него и только для него.

Его дыхание стало прерывистым, а движения рук ускорились. Удовольствие заставило мышцы живота затрепетать и напрячься, ноги подкосились. Он схватился за стол и стал быстрее поглаживать член. Ощущение свернулось кольцом в его нутре.

Он посмотрел на нее сверху вниз, восхищаясь ее потрясающим лицом и пленительными глазами, которые от экстаза стали еще ярче и фиолетовее. Ее пышные груди вздрагивали от сотрясавшей ее дрожи. Он едва мог различить силуэт пышного тела под водой. Эти стройные ноги, эти широкие бедра, эта рука, такая нежная, но уверенная.

Бедра Векса дернулись, а дыхание сбилось. Давление внутри него было невыносимым, оно практически убивало его.

Ее губы приоткрылись, на лбу появилась складка, и из горла вырвался тихий стон. Она произнесла его имя, когда достигла оргазма, окутав его благоговением, удивлением, чувственностью и потребностью.

Он поцеловал ее, закрыв глаза.

Отголоски жара, который он почувствовал, когда их губы встретились, прошлись по его лицу и устремились прямо к члену. Он почти чувствовал ее лицо в своей руке, почти ощущал вкус ее кожи и сладкого дыхания. Почти чувствовал ее.

— Кинсли, — прорычал он. Внезапно давление ослабло. Его таз дернулся, и семя вырвалось из члена, забрызгав пол и смешавшись с кровью на руке. Его крылья расправились, и он двигался все быстрее и быстрее, выталкивая каждую каплю, пока ощущения не стали слишком сильными.

Векс моргнул и открыл глаза. На мгновение он был сбит с толку, обнаружив, что находится перед своей временной кроватью, а не перед ванной. Кровать, лишенная ее страстного, дразнящего тела. Иллюзия была так близка к реальности…

— Но этого недостаточно, — прохрипел он. — Этого никогда не будет достаточно.

Он взглянул на растекшееся по полу семя, затем на свой член, все еще пульсирующий в его кулаке. Он так давно не испытывал оргазма. Но он не был полным. Он не приносил удовлетворения. В нем все еще что-то было — давящее напряжение, потребность, глубокая-глубокая боль. И он знал, что никогда не сможет избавиться от нее сам.

Его язык выскользнул наружу и непроизвольно провел по губам. Он застонал; в нем все еще ощущался едва уловимый привкус ее кожи, но этого было достаточно, чтобы заставить его снова содрогнуться и исторгнуть из члена еще одну каплю семени.

Он снова закрыл глаза. Сквозь веки он увидел ее лицо, ее полные желания глаза, ее розовые губы.

— Когда я в следующий раз изолью свое семя, оно будет внутри тебя, моя Кинсли, — поклялся он. — Моя пара.

ГЛАВА 20

Кинсли закрыла дверь спальни и вошла в центральную комнату. Она взглянула на Вспышку, которая порхала неподалеку, возбужденно перешептываясь и махая ей вслед.

— Да, да. Человеку нужно есть. Я знаю.

Вспышка подлетела ближе и потянула Кинсли за юбку светло-зеленого платья, указывая в сторону кухни.

— Ладно! — Кинсли усмехнулась, следуя за ней. — Я не в восторге от того, что на завтрак снова будут подгоревшие булочки, но показывай дорогу.

Разрезы на ее длинной юбке раздвигались при каждом шаге, и прохладный воздух овевал обнаженную кожу, заставляя Кинсли покрываться мурашками. Она никогда особо не любила наряжаться, но весь ее гардероб здесь состоял из платьев — красивых, откровенных платьев. У этого платья был низкий лиф с квадратным вырезом, бретельки на плечах напоминали плющ, а прозрачная юбка была украшена узором из листьев. Туфли в тон были изящными, на мягкой подошве и с лентами, которые завязывались вокруг лодыжек.

У нее никогда не было повода носить что-либо подобное дома, и, конечно, это было непрактично для походов по лесу, но… В платьях она чувствовала себя красивой. Она чувствовала себя желанной.

И все же она бы убила за какую-нибудь современную одежду для отдыха.

Вспышка остановилась перед кухонной дверью и оглянулась на нее, прежде чем юркнуть внутрь.

Кинсли покачала головой, приподняла юбку и спустилась по ступенькам.

— Я действительно не понимаю, к чему такая спешка…

Она застыла, широко раскрыв глаза, когда, подняв взгляд, увидела перед собой Векса. Он был высок, его длинные черные волосы свободно падали на плечи. Вчерашняя бледность, впалые щеки и темные круги под глазами исчезли. Сегодня он выглядел здоровее. Сильнее.

И жар в его багровых глазах был еще яростнее, чем когда-либо.

Сердце Кинсли забилось быстрее, когда ее внимание сосредоточилось на его губах. Воспоминание о его поцелуе, о свирепости и ненасытности, заставило ее губы задрожать, а лоно сжаться. Если бы это был всего лишь вкус страсти, которую он держал взаперти, на что бы это было похоже, когда он освободится от пут?

— Доброе утро, Кинсли, — сказал он, скривив губы в ухмылке. — Рассвет застал тебя в добром здравии?

Она не смогла удержаться от усмешки, когда заставила себя поднять на него взгляд.

— Так и есть. Горячая, расслабляющая ванна — это именно то, что мне было нужно для хорошего ночного сна. Как прошла твоя ночь?

Его глаза дерзко скользнули по ее телу.

— Не так расслабляюще, как твоя, я полагаю.