Интервенция (СИ) - Алексин Иван - Страница 1

Фёдор Годунов. Интервенция

Пролог

— Для меня честь принимать вас в Быхове, святые отцы, — Ян Кароль Ходкевич, получив благословение, отступил с дороги, гостеприимно махнув рукой в сторону двухъярусной арочной галереи со входом во дворец. — Не желаете ли отдохнуть с дороги? Мой замок ещё не достроен, но для таких гостей место в нём всегда найдётся. От Варшавы сюда путь не близкий.

— Господь повелел стойко сносить все невзгоды бренной жизни, — скорчил постную физиономию отец Барч, перебирая чётки. — Нам ли, его смиренным слугам роптать, отправляясь в дальний путь во имя дела его?

— Отдых подождёт, — твёрдо посмотрел прямо в глаза хозяину Лаврентий Гембицкий. — Прежде всего, нам бы хотелось поговорить с тобой наедине, пан гетман.

Ходкевич кивнул, вновь приглашая путников войти в дворец. В том, что разговор предстоит очень важный, великий литовский гетман ни на секунду не сомневался. Слишком серьёзной фигурой в политической жизни Речи Посполитой являлся этот невзрачный священник в простенькой, не по статусу, чёрной сутане, торчащей из-под обитого мехом плаща. Просто, чтобы повидаться с гетманом, хелминский епископ, пару месяцев назад возведённый королём в должность великого коронного канцлера, в Быхов не поедет. Тем более в компании с таким спутником как отец Барч. Оба священнослужителя в последние годы активно соперничали между собой за влияние на Сигизмунда и друг друга, мягко говоря, недолюбливали.

— Анджей, — оглянулся он на замершего чуть в стороне дворецкого. — Пусть принесут в башню немного вина. Святым отцам не помешает согреться с дороги.

Свой кабинет и библиотеку гетман обустроил в южной, примыкающей к дворцу башне. Здесь в стороне от царившей во дворце суеты, Ходкевич планировал свои военные компании, отсюда вёл переписку с королём и магнатами, заключал договоры и союзы. Здесь же великий полководец любил отдыхать, подолгу стоя у окна и всматриваясь в окрестности и текущий внизу Днепр.

— Когда же придёт благословленное тепло? — отец Барч по привычке сразу расположился у камина, положив на колени принесённую слугой шкуру. — Стар я уже стал для таких путешествий. Зябну и кости ломит.

— Вольно же было тебе со мной ехать, брат Барч, — язвытельно заметил отец Лаврентий, сверля духовника короля жёстким взглядом из-под густых бровей. — Я мог бы и один всё обсудить с ясновельможным паном.

Ходкевич хмыкнул про себя, собственноручно разливая принесённое вино по кубкам. Так иезуиты и оставили без должного контроля предстоящие переговоры между королём и обиженным на него гетманом.

— А что тут обсуждать, пан канцлер? Вы же о моём участии в походе на Московию приехали договариваться? Так это без меня. У короля Жолкевский есть. Вот пусть он войском и командует. А мне вон замок достроить нужно!

— Пан Станислав возглавит королевское войско, что нанесёт удар по Смоленску, — сделал глоток из кубка Гембицкий. — Но сейм выделил средства и на набор второй армии. Здесь, в Литве. Все хотят наказать московитов за их коварство.

— Знаю, — небрежно отмахнулся Ходкевич. — О том, что Годунов нас со шведами стравил, сейчас по всем кабакам говорят. Только это не повод заключать перемирие с почти поверженным врагом. Ещё немного, и мы бы сбросили шведов в море, присоединив Эстляндию к Литовскому княжеству! Да и Рига бы потеряла статус вольного города. Так нет же! Вы договариваетесь со шведским королём у меня за спиной и возвращаете ему всё, что я с таким трудом завоевал! Московия могла подождать.

— Московия не может ждать, сын мой, — покачал головой отец Барч. — Мы должны напасть на неё именно сейчас, пока шляхта единодушна в своём негодовании на коварство восточных варваров. Упустим время, это негодование уляжется и момент будет упущен.

— Он уже упущен, — покачал головой гетман. — В поход на московитов нужно было идти в прошлом году, до захвата Годуновым Москвы и разгрома Ружинского.

— Ты просто не знаешь всех обстоятельств, пан Ян, — хмыкнул иезуит. — Положение Годунова ещё никогда не было столь отчаянным.

— Царю придётся отбивать сразу три удара с Юга, — продолжил вместо отца Барча хелминский епископ. — Из Крыма, в ответ на призыв Шуйских, собирается в большой поход царевич Джанибек.

— Шуйских? — удивился гетман. — Разве из них кто-то ещё жив?

— Один из братьев жив, но его отправили в Сибирь. Но дело не в нём. Жена Василия Шуйского беременна и к лету должна родить царевича.

— Дела, — протянул хозяин. — И её до сих пор не удавили?

— Царь Фёдор проявляет небывалое мягкосердечие, — в голосе отец Барча проскользнули укоризненные нотки. Чувствовалось, что иезуита такое поведение удивляет и даже слегка расстраивает. — Тем хуже для него. Мне доложили, что среди бояр в пользу младенца зреет заговор.

— Но это ещё не всё, — продолжил канцлер. — Одновременно в поход на Москву отправится самозванец. Его величество пообещал поддержать его притязания на московский трон.

Отец Барч презрительно фыркнул, давая оценку этому обещанию. Поддерживать самозванца в Польше никто уже давно не собирался.

— И ещё король послал универсал к запорожским казакам, — продолжил между тем Гембицкий, — призвав их в поход на Московию. Таким образом Годунову придётся отражать сразу три удара с Юга. И как только он выдвинется с войском им навстречу, выступим мы.

— Сколько я смогу набрать воинов в войско? — склонился как кобра перед броском Ходкевич.

— Вот здесь королевский универсал на набор двадцати пяти тысяч наёмников, — протянул гетману свиток канцлер. — Деньги, выделенные для этого сеймом, уже в пути. И ещё тридцать тысяч наберёт в Польше гетман Жолкевский. Никогда, со времён Стефана Батория, наша армия не была так сильна.

— К тому же, мы выступим для московитов не как захватчики, — раздвинул губы в ехидной улыбке отец Барч, — а как войско, желающее посадить на престол законного царя.

— Сигизмунд всё же решил поддержать самозванца? — удивился гетман.

— Вот ещё! — фыркнул иезуит. — Ты же слышал, пан Ян, о том, что ещё до разгрома под Клушино, из армии самозванца сбежало в Псков несколько бояр во главе с патриархом?

— Не очень то им это помогло, — фыркнул Ходкевич. — Я так же слышал, что при приближении армии Годунова к городу, там вспыхнул бунт и они вместе с Лисовским оттуда едва ноги унесли.

— Годунов их едва не поймал, заранее послав Подопригору перерезать дороги на Литву, — подтвердил Гембицкий. — Но Лисовский по дорогам не ходит. Но ещё раньше, — продолжил епископ, — сразу после появления в Пскове, бояре смогли, опираясь на отряд Лисовского, заставить псковичей призвать на царство королевича Владислава.

— А разве призвание на царство одним городом законно? — усомнился гетман.

— После того, как мы поставим московитов на колени, они и Владислава своим царём признают, и в лоно католической церкви сами попросятся, — в голосе отца Барча зазвенел металл. — Законы устанавливают победители.

— Хорошо сказано, — улыбнулся Ходкевич. Мысленно он уже видел, как во главе войска въезжает в московский Кремль. — За это нужно выпить.

— Мы поставим этих варваров на уготовленное им Господом место!

Душно. Как же душно в этом тесном, неудобном возке. В небольшом, плотно обитым толстой материей ящике с узкими, едва пропускающими свет оконцами, даже в лютый мороз было тепло, а сейчас, когда ранняя оттепель скрипела мокрым снегом под толстыми полозьями, было по настоящему жарко.

Ничего. Лиза и не такое готова была вытерпеть, лишь бы он и дальше себе скользил до самого Тихвина. Там её Янис встретит. Там подручным Филарета до неё трудней добраться будет. Нет у них там такой власти как в Ростове. Вот только до Тихвина ещё доехать нужно. Далече. Они сегодня, если Господь смилостивится, только в Углич въедут.

Княгиня, закрыв глаза, зашептала молитву, пытаясь хоть немного заглушить липкий страх. Господи, да ей даже в Тушино в окружении пьяной, разнузданной шляхты так страшно не было! Там всё же можно было на рыцарских чувствах очередного воздыхателя сыграть и натравить на тех, кто о рыцарстве в пьяном угаре забыл. Или угостить слишком настойчивого поклонника кубком вина, отправив дожидаться рассвета на полу возле кровати. С людьми митрополита в такие игры не сыграешь.