деньги не пахнут 5 (СИ) - Ежов Константин Владимирович - Страница 15

Страх был не перед разговором с юристом – страх был перед тем, что кто-то заметит, как она решилась.

– Понимаю тебя прекрасно. Было то же самое.

Слова поддержки прозвучали негромко, как плед, наброшенный на усталые плечи. Потом – тихое предложение, будто шаг вперёд по зыбкому мосту:

– Хочешь, узнаю всё за тебя? У меня есть свой юрист. Можно осторожно прощупать почву, понять, какие шансы вообще есть….

В трубке послышалось едва уловимое дыхание – колебание, потом слабое:

– Ты правда сделаешь это ради меня?

– Конечно. Только нужно чуть больше подробностей, чтобы понять, как действовать.

Новая пауза. Потом тихий выдох.

– Знаешь….

И полился поток. Сначала робко, словно из узкого горлышка бутылки, потом всё сильнее. Рассказы о придирках, унижениях, бесконечных проверках.

– Шарма сказал, что я прогуливаю. Просмотрел месяц записей с камер, выискивая, где опоздание хоть на десять минут….

– А потом вдруг спросил, не расследует ли меня ФБР. Угрожал, что если придётся нанимать адвоката, то это обойдётся дороже моей годовой зарплаты.

Сцены, которые для стороннего уха могли звучать как фарс, для неё были реальностью – вязкой, липкой, обидной. В каждом слове дрожала усталость.

После её рассказа наступила тишина. Затем прозвучало ровно, без фальши:

– Ты пережила многое. Теперь всё будет иначе. Помогу.

А следом – предложение, выстроенное точно, как следующий шаг по лестнице:

– Один журналист расследует увольнения в "Теранос". Не хочешь поговорить с ним?

– С журналистом?..

– Да. Это тот, кому я рассказал о происходящем. Такие вещи нельзя замалчивать. Терпеть несправедливость – невыносимо.

Голос был спокойным, даже немного вдохновлённым. Казалось, говорил не о личной выгоде, а о правде.

– Если интервью будет… только по телефону….

Вот она – искра, подожжённая в нужный момент. Огонёк страха превратился в слабое, но настоящее пламя решимости.

Казалось, всё шло именно по плану. Слова утешения звучали уверенно, разговор близился к завершению. И вдруг в динамике – неловкая, почти шепчущая фраза:

– Хотела сказать спасибо. Правда. Никто не слушал, а ты… сам позвонил. Это много значит.

Тепло этих слов, простое и безыскусное, кольнуло под рёбрами. Внутри что-то дрогнуло. Ведь всё, через что прошла Эмили, не было случайностью. Каждая трещина в её жизни, каждое испытание – часть заранее подстроенной игры.

А благодарила она того, кто пустил этот камень первым. В конце концов, весь этот спектакль, как ни крути, пойдет Эмили на пользу.

– Да брось, не стоит благодарности.

***

Обещание, данное Эмили, не осталось пустыми словами. Пришлось основательно взяться за поиски адвокатской конторы, способной взяться за её дело. Выбор пал на фирму, о которой когда-то упоминал Рэймонд. Cravath Swain пришлось отбросить – уж слишком велик риск пересечения интересов.

Офис, в который удалось попасть, пах сухим кофе, бумагой и чем-то металлическим – будто в воздухе висела настороженность. Когда юрист узнал, с кем имеет дело, в его глазах мелькнуло узнавание:

– О, Косатка? – усмехнулся он, но едва выслушал рассказ об Эмили, лицо его посерьёзнело.

– В её случае шанс выиграть есть. Даже если она формально уволилась сама, можно доказать, что её вынудили. Это называется "вынужденное увольнение".

– Вынужденное?

– Да. Когда условия работы становятся настолько невыносимыми, что человек не видит иного выхода, кроме как уйти.

– Но разве соглашение о неразглашении не станет проблемой?

– А вот и нет. Это дело касается условий труда, а не секретных разработок.

Слова о высоких шансах на победу звучали обнадеживающе, но у истории был ещё один поворот.

– На самом деле пострадавших куда больше.

– Сколько?

– По нашим данным – больше двадцати.

Стоило произнести это число, как глаза юриста заметно округлились. По выражению лица можно было прочесть, что мысль уже назрела: коллективный иск.

– А если объединить все эти дела в одно?

– Коллективный иск…, – он шумно выдохнул, с трудом сглотнув.

Такое дело – не только способ снизить расходы, но и шанс прогреметь на всю страну. Журналисты ухватятся за него моментально. Для любой фирмы – подарок судьбы.

– Мне нужно обсудить это с партнёрами. Минутку.

Юрист поспешно вышел, оставив после себя запах дешёвого дезодоранта и шелест бумаги. Минут через пятнадцать дверь снова открылась, и вместе с ним вошла женщина лет пятидесяти – короткая стрижка, очки в тонкой оправе, взгляд холодный и цепкий.

– Говорят, вы предлагаете коллективный иск?

Она внимательно слушала, не перебивая, только кивала. К концу рассказа на лице проступил интерес, но осторожность не исчезла.

– Проблема в том, что подобные иски требуют аккуратности. И, конечно, денег. Неизвестно, чем всё обернётся.

Юридические фирмы в таких случаях идут на риск: оплачивают процесс сами, рассчитывая на процент от выигранной суммы. Если проиграют – всё ложится на них.

Но убедить их оказалось проще простого.

– В случае поражения все расходы беру на себя.

– Что?

– Лично профинансирую это дело.

– Но зачем?

– Не могу спокойно смотреть на такую несправедливость.

В воздухе повисла пауза. Женщина нахмурилась, потом едва заметно кивнула. Похоже, поверила.

Ну конечно, поверила – репутация дерзкого борца за справедливость уже давно гуляла по новостям. Тот самый человек, что не побоялся выступить против расизма у всех на глазах.

– Разумеется, моё участие актуально только в случае поражения, – добавил Сергей, легко, будто между делом. Хотя риск был почти нулевой: к моменту, когда дело дойдёт до суда, скандал с "Теранос" уже вспыхнет во всю силу.

– Вот список возможных истцов.

Листы прошелестели, когда он положил их на стол. Имена бывших сотрудников компании, десятки судеб – всё, что нужно, чтобы машина закрутилась.

Теперь, подогретые возможной славой и деньгами, адвокаты сами начнут связываться с пострадавшими, убеждая их объединиться.

Так один вопрос был закрыт. Коллективный иск против "Теранос" официально начал движение – медленно, но неотвратимо, как раскалённое железо под прессом.

Это было неоспоримым фактом.

Главное заключалось в том, что сведения, оказавшиеся на руках, не были получены в роли инвестора. А значит, даже если доложить об этом совету директоров, договор о неразглашении нарушен не будет. Иными словами, появился козырь, с которым можно идти к старику Киссинджеру.

Но одного этого было мало.

Вечером состоялась встреча с журналистом Джонатаном. Первая со времён Калифорнии. Он только утром вернулся в Нью-Йорк – усталый, с помятым воротником, но по глазам видно, что голова кипит от мыслей.

– Как прошло расследование? – спросил он, расстегивая пальто.

– Вполне успешно. Начнём интервью?

– Конечно.

На этот раз роль собеседника пришлось примерить и на себе. Джонатан согласился опубликовать историю Эмили – в виде полноценной статьи. Поскольку материал выходил под его именем и становился достоянием общественности, договор о неразглашении формально оставался в силе. Значит, обо всём можно будет спокойно доложить Киссинджеру.

– Когда выйдет статья? – прозвучал следующий вопрос.

– Если речь только о деле по незаконному увольнению, то день-два. Разве что юристы вмешаются, – отозвался Джонатан.

Но куда важнее был другой материал – не эта небольшая публикация о домогательствах, а та самая, "большая" статья, над которой он трудился по ночам. Та, что должна была вскрыть грандиозную аферу компании "Теранос".

– А что с главным материалом? Когда ждать публикацию? – прозвучало осторожно.

Джонатан нахмурился, потер переносицу.

– Это… зависит. Нужно время на проверку фактов, поиск свидетелей, – произнёс он тихо, словно боясь сам себя услышать.