Гном, убей немца! (СИ) - Агишев Руслан - Страница 50

— Да, все. Вот… Что? — начальник штаба, только что схватившийся за бинокль, замер. Потом судорожно вздохнул и прохрипел. — Товарищ командующий, смотрите! Это же Морозов…

А на поле боя творилось такое, что в голове не укладывалось. Бронепоезд, по которому самым натуральным образом «долбили» три десятка танковых орудий, не просто выстоял, но еще и огрызался огнем. Из двух орудий снова и снова летели снаряды во врага, на разрыв стволов лупили пулеметы.

— Горят, суки! Горят, товарищи…

Пригороды Артемовска

Бронепоезд

Где-то совсем рядом сильно грохотало. Баамс! Баамс! Баамс! Баамс! Казалось, кто-то долбил со всей силы кувалдой по железному баку! Баамс! Баамс! Баамс! Баамс!

— А-а-а-а, — простонал я, с трудом дотягиваясь до головы и сжимая ее руками. — А-а-а-а.

Раскрыл глаза — вокруг темно. Закрыл глаза, потом снова открыл — все равно темно.

— Подгорные боги, где я? Что это, вообще, такое?

Я ничего не мог понять. Вокруг меня было темно, от сильного запах пороха першило в горле.

Баамс! Баамс! Совсем рядом снова загрохотало. Баамс! Баамс!

— Уголь…Какой еще уголь?

Принюхался, пахло чем-то знакомым. Лежал на камнях, удивительно похожих на уголь.

— Точно уголь!

Перевернулся и сел. Руками ощупал все вокруг себя. Уголь, и правда, был везде.

— Это, это… Черт, я в вагоне с углем! — наконец, дошло до меня. — В бронепоезде!

Сразу же перед глазами встала вчерашняя ночь. Вспомнил, как оказался в старом цеху, как «зачаровывал» металл бронепоезда, как в конце концов выдохся и мне сильно поплохело.

— Истощение… Это истощение… Отец, кажется, рассказывал про такое…

Когда-то очень и очень давно я слышал, что такое бывает. В старинных легендах рассказывается о великих гномах-магах, которые после жестоких битв падали от истощения и засыпали мертвым сном на недели, месяцы и даже годы.

— Перенапрягся, значит, с адамантием.

Решим проверить, что же у меня получилось, я приложил руку к железной стенке вагона. Едва только кожа коснулась металла, как меня сразу же накрыло знакомой теплотой. Именно так отзывался металл Богов, когда его касаешься.

— Ну-ка, а там проверим…

Я поднялся и стал обходить вагон, касаясь ладонью металла в самых разных местах. И всякий раз от этих прикосновений меня накрывала волна особого спокойствия и невероятного тепла. Такие ощущения — верный признак металла Богов.

— Адамантий везде! — удивился я, ведь, сделать такое весьма и весьма непросто. Даже в легендах подгорного народа металл Богом мерили килограммами, но никак не тоннами. — Значит, у меня получилось! Получилось!

Вскочив с пола, я предвкушающее улыбнулся. Теперь-то я смогу постоять за себя и родных. Орки этого мира ответят за все.

— Отец, подожди еще немного…

В этот момент совсем рядом снова что-то грохнуло, и вагон «зазвенел», как колокол. Та часть стенки, куда пришелся удар, неуловимо сверкнула сиреневым светом, и вагон вновь погрузился в полумрак.

— Похоже, я бой проспал! — тут до меня дошло, что это за грохот такой стоит снаружи. — Подгорные боги! Отец же там!

Как ужаленный, я рванул в начало вагона и со всей силы врезался в дверь. В замке что-то хрустнуло, дверь распахнулась, и я кубарем полетел вперед.

— Ой, больно-то как! — зашипел, больно ударившись в железную тумбу. — Ничего себе…

Прямо передо мной на полу лежал мужчина с окровавленной головой. Наган рядом, командирская фуражка в стороне. У узкой амбразуры, где торчал приклад пулемета, лежал еще один боец с расползавшимся кровавым пятном на груди. Вот и последствия боя во всей красе.

— Эй, товарищ капитан? Товарищ капитан? — я начал осторожно тормошить раненного командира. К бойцу даже подходить не стал, и так было видно, что он мертв. — Дышит, вроде.

Я быстро уложил его в угол, перевязал, и только после этого осмотрелся. Судя по всему, это был командирский отсек, о чем говорили несколько телефонов на стене, три специальных наблюдательных перископа в разных местах.

— Теперь, выходит, я командир?

И в этот самый момент зазвонил сначала телефон, а потом и второй. Я взял трубку первого аппарат, поднес его к уху и скривился. Из трубки раздавалось жуткое шипение, скрип.

— Слушай! — громко крикнул я.

— Товарищ капитан, ш-ш-ш-ш-ш… Товарищ капитан, ш-ш-ш-ш-ш, какой прика… ш-ш-ш-ш-ш, — сильный шум скрадывал слова кричавшего. — Какой приказ? Боекомплект на… ш-ш-ш-ш-ш. Товарищ капитан, ш-ш-ш-ш, первое орудие готово к… ш-ш-ш-ш.

А что я мог ответить? Мой отец сражался где-то здесь, и помочь ему можно было лишь одним способом — убить как можно больше врагов. Собственно, так я и прокричал в трубку:

— Огонь! Огонь!

— Ш-ш-ш-ш-ш. Понял! Ш-ш-ш-ш-ш

Уже через минуту вагон ощутимо тряхнуло. Оба орудия бронепоезда снова открыли стрельбу. Одновременно воздух наполнился стрекотом пулеметов.

— Слушаю! — это я кричал уже в другую трубку, откуда раздавался уже знакомый шум. — Слушаю, говорите!

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш! Товарищ капитан, говорит машинное отде… ш-ш-ш-ш-ш, — голос в трубке был молодой, отчаянный. — Куда дальше⁈ Ш-ш-ш-ш-ш. Танки на путях впере… ш-ш-ш-ш-ш.

И что танки⁈ Разве местное железо сравнится с металлом Богом⁈ Никогда! Ничто существующее, даже сами Боги, неспособно разрушить адамантий! По крайней мере, так рассказывали старые легенды подгорного народа.

— Вперед! Только вперед! — закричал я во все горло. — Полный ход!

И уже тиши добавил:

— Отец, подожди еще немного, совсем чуть-чуть…

Уважаемые читатели, прошу извинить за неравномерные промежутки между продолжениями. Постараюсь выровняться. Обстоятельства…

Глава 23

Да начнется гонка

Такого никто не ожидал — ни русские, ни немцы.

Командующий 4-ым армейским корпусом генерал фон Шведлер был уверен на все сто процентов, что стоит еще немного надавить на оборону русских и они побегут. Для этого он и бросил в бой два танковых батальона и целый моторизованный полк, только-только прибывшие по железной дороге. С советской стороны, командующий 12-ой армией генерал Коротеев понимал, что оставленный им заслон из двух сводных шахтерских полков и «самодельного» бронепоезда ждал полный разгром. Это были настоящие смертники, которые давали остальным советским войскам шанс выстроить новую линию обороны у города Ворошиловграда.

Вся расстановка сил говорила об этом, и, казалось, совсем не предполагала иных вариантов. Это понимали немцы, и это понимали русские. Однако реальность преподнесла им всем совершенно невероятный сюрприз!

…Советский бронепоезд, обычный паровоз с тремя вагонами и одной платформой, отделанный простыми железными листами, вдруг на всех порах рванул вперед, в сторону врага. Призванный отвлечь на себя огонь танков и героически сгинуть в огне, он и не думал этого делать. Напротив, его два артиллерийских орудия и десяток пулеметов открыли такой ураганный огонь, что поле с наступающими немецкими танками покрылось бесчисленными взрывами.

Немцы и русские, сидевшие в окопах, застывшие с биноклями, просто не верили своим глазам. На поле, зажатом между пригородом Артемовска и советскими позициями, разворачивалось настоящее избиение младенцев. Немецкие танки, бронетранспортеры, катившиеся по полю вместе с наступающей пехотой, один за другим взлетали на воздух. Пехотинцы в серых шинелях, только что бодро шедшие вперед, вдруг переламывались пополам от пулеметных очередей, от них отлетали конечности, головы. Полное впечатление, что стреляли не пулеметы, а несколько десятков 20-мм автоматических пушек. Невооруженным взглядом было видно, как от боевых машин отлетали металлические лохмотья, как что-то прошивало их насквозь, поражая одновременно два, а то и три танка.

Конечно же, немцы тоже стреляли. Растерянность первых минут такого наглого маневра со стороны советского бронепоезда быстро прошла, и немецкие танкисты начали отвечать. Немецкие «троечки» были вооружены новым 50-мм орудием, снаряды которого с одинаковой легкостью крушили и броню советских танков, и стены дзотов в укреплениях. Казалось бы, и здесь не оставят «наглому» советскому бронепоезду ни единого шанса.