Гном, убей немца! (СИ) - Агишев Руслан - Страница 3

Сани снова взмахнул, и все…

Древний артефакт полностью раскрыл свою силу, отправив своего носителя в Никуда.

Глава 2

Здравствуй, новый странный, непонятный, но такой притягательный мир!

Я, Сани сын Гимли из клана Истинного слова Подгорного народа, и это удивительная история моей новой жизни. Лишь Подгорные боги в своей Великой мудрости способны понять и объяснить случившееся. Мне, обычному юнцу, неизвестно, как и почему все это произошло. Даже в древних сагах, которые мне рассказывала на ночь мама, не случалось такого. Никто из великих героев древности не попадал в столь чуждое, непонятное место, где никто даже не слышал ни о Подгорном народе, ни о эльфах, жителях Великого Леса, ни о проклятых орках из глубоких тёмных ущелий. Здесь нет и намека на магию, здесь мир железа и чудесных механизмов из железа, которые могут катиться по земле, плыть по воде и под водой, летать по небу.

Я оказался здесь и должен жить. И помогите мне, Подгорные боги, не сойти с ума.

1941 г.

Донбасс

Шахта № 17 «Сталинский забой»

Никому другому не разрешили бы взять сына в забой, а Архипову разрешили. А как иначе? Фёдор Петрович — коммунист, стахановец, почти двадцать годков в шахте отработал от звонка до звонка. Вот, когда он обратился к бригадиру с просьбой, то никто ему и отказать не мог.

Честно говоря, Санька, сорванец, сын Фёдора, давно уже на него наседал. Мол, бать, возьми меня в шахту, хочу все сам поглядеть, руками потрогать. А какому отцу и, главное, шахтеру такое не понравится? Ведь, сын растет, продолжатель шахтёрском династии. У Фёдора дед в забое работал, отец рубил уголь, он сам до старшего смены дорос. Теперь вон Санька к шахтерскому делу интерес имеет. Красота! Значит, правильно сына воспитывал, мужиком, настоящим шахтером растет.

Вот и взял Саньку в забой, как раз смена у Федора была. Справил для сына шахтерскую снарягу — каску, брезентовую робу со штанами, варежки. Специально аккумуляторный фонарик для него раздобыл. Знакомый кузнец сделал небольшое кайло, чтобы, мол, все было взаправду.

Архипов думал, что сын до обеда рядом с ними посидит, посмотрит на работу, сам, чем Бог не шутит, пару раз кайлом ударит. В обед же вместе с лесогонами (теми, кто ставит деревянные опоры в шахте) отправит его наверх.

Вот такой и была задумка — сын к шахтерскому делу приобщился и свою мечту исполнит. Только человек предполагает, а Бог располагает.

Поначалу все как надо шло. Спустились в шахту, прибыли на место, в забой. Одни начали уголь рубить, другие его в вагонетки грузили и везли к транспортёру. Санька, как наскипидаренный, рядом носился. Все ему было интересно, до всего было дело, все хотелось потрогать. То куски угля перебирал, то с деревяшками крепежей возился, то кайлом начинал стучать. Словом, пацан дорвался до любимой игрушки.

Фёдор первое время ещё оглядывался — смотрел в стороны сына, чтобы все было в порядке. Со временем работа затянула, секунды лишней не было, чтобы пот со лба стереть. Он и перестал оглядываться. А зачем? Сын с пониманием, уже взрослый, шестнадцать годков стукнуло, шалить точно не будет.

А потом это и случилось! В какой-то момент в забое раздался жуткий треск, и одна из опор переломилась. С хрустом рухнули еще две секции, начался обвал породы, воздух наполнили пыль, частички угля.

У Фёдора сразу же сердце екнуло — там же сын! Схватив лопату, он рванул в сторону завала. За ним побежали и другие.

К счастью, все обошлось — завал оказался небольшим, а Саньку почти не задело. Мальчонку нашли аккурат за той самой рухнувшей опорой, что треснула первой. Он лежал у самой стены, свернувшись калачиком и прижав руки к телу. Был весь бледный, едва дышал, а сердечко едва билось.

Федор как его увидел тогда, чуть сам замертво не свалился.

— Жив, чертяка, жив! — билось в голове Фёдора. — Санька! Сынок!

Живой, целый, на теле только пара царапин и на голове немного крови. Главное, живой!

— Санька⁈ Слышишь меня?

С одной стороны, все еще Сани, сын Гимли, гном из клана Истинного слова,

а с другой стороны, уже Санька Архипов, мальчишка шестнадцати лет отроду

Я приходил в себя медленно, с трудом, словно после очень тяжёлого и нехорошего дня. Голова гудела так, что не слышал самого себя. Поднимал веки, а перед глазами начинали мелькать серебристые мошки.

Вокруг меня раздавался странный грохот, как будто бы сотни молотобойцев добили молотами по своим наковальням. Ещё слышались незнакомые голоса, обрывки непонятных слов.

— … Петрович, твою мать, ну куда ты сына потащил? В забой пацана…

— … Дык, он же сам просил. Всю душу мне вымотал — возьми, да возьми, страсть, грит, хочу поглядеть…

— … Ну, ничего-ничего, главное, все обошлось. Саня, все будет хорошо! Санек, слышишь меня? Это же я, дядя Серёжа! Ты теперь настоящий шахтер, рудокоп, если по-старинному. А на синяки не смотри. Ты молодой, все заживет, как на собаке…

Я все это слышал, но, очнувшись, ничего толком не мог понять. Что вокруг происходило? Почему вокруг темнота и я ничего не могу разобрать? Чьи это голоса? Почему они так коверкают мое имя? Я же Сани! Я Сани, понимаете⁈ Почему они этого не знают, почему им никто это не скажет? Почему отец…

И тут я вспомнил, что случилось страшное — нападение орков, разрушение моего родного города. Сами собой на моих глазах выступили слезы, которые текли все сильнее и сильнее, а я ничего с этим не мог поделать.

Подгорные боги, но ведь все погибли! Тогда кто они все? Сейчас я открою глаза, сейчас…

— … Я ничего не вижу, — в испуге забормотал я, когда понял, что перед моими глазами кромешная темнота. — Почему так темно?

Голоса рядом становились всё громче.

— … Петрович, мальчонка-то, слава Богу, очнулся. Давай лампу тащи ближе! Сейчас глаза откроет, а вокруг темно. Испугается. Подкрути, чтобы ярче было. Быстрее!

Я всхлипывал, размазывая по лицу слезы. Дрожал, не в силах остановиться.

И вдруг, перед моими глазами вспыхнул яркий свет! Глаза сами собой зажмурились, слезы полились ещё сильнее.

— … Санька! — кто-то снова кричал у меня под ухом. — Это я, твой батька! Санька, открой глаза! Не плачь, все обошлось. Скоро тебя наверх подними, через час уже дома будешь…

Я быстро-быстро моргал, стараясь привыкнуть к яркому свету.

— … Санька, скажи хоть слово⁈ — снова звучал этот голос. — Санька⁈

Наконец, резь в моих глазах прошла, и передо мною все прояснилось. Я открыл глаза и посмотрел прямо перед собой.

— Что… Что это? — беспомощно прошептал я, когда увидел перед собой чёрный, как смоль лица, на которых выделялись белые зубы и глаза. — Кто? Подгорные боги… Это же орки…

Да, да, только у орков чёрная, как угольная пыль кожа. Ведь, они рождаются в грязи и болотах, в самых мерзких нечистотах. Их глаза мертвенно бледные, словно у мертвецов.

— Прочь! Пошли прочь! А-а-а! — я не выдержал и заорал от страха. — А-а-а!

Ужас! Меня схватили эти отродья! Подгорные боги, помогите!

— Прочь от меня! Руки прочь! Кирка? Где моя кирка?

Я с силой лягался, бил руками, бодался, как дикий козлик. Меня хватали, пытались удержать, но я орал ещё громче и рвался изо всех сил. Одного, кажется даже укусил…

Только орки не думали отступать.

— … Санька, твою мать, куды кусаешь⁈ — заорал один из орков и такой подзатыльник мне ответил, что зубы клацнули. — Это же я, твой дядя! Б…ь!

— Петрович, чего ты его тянешь⁈ Он же спужался! Видишь, весь трясется, как банной лист. Санек, это же мы! Гляди, это твой батька! Это дядя Сергей! А это я, Петруха, как в Чапаеве! Помнишь Петьку и Василия Ивановича⁈ Все, схватил! Держу! Вяжите ему руки, а то себя покалечит…

И правда, меня прямо в охапку схватили, ни рукой ни ногой не двинуть. Самый здоровый орк сзади подкрался, а я его и не заметил.